— О, парни, а вот и вы! — широко улыбаясь, проговорил он. — А я уже вас и ждать устал! Думал, где это вы бегаете...

— Щас бошку тебе снесу, задницей будешь думать! — прокричал один из скинхедов, шагающий бок о бок с Грэгом.

Но Рэзод его уверенности никак не разделял. Нет, не с такими словами встречают своих палачей, совсем не с такими... С такими словами встречают обычно своих жертв...

Всё резко закрутилось в голове у Грэга. Ну конечно, как же он не понял раньше! Это намеренное хождение Француза в одиночку по дворику, эта такая удобная для засады подворотня, в которой укрывался он вместе с парнями, всё это так похоже...

Так похоже на ловушку!

Рэзод мгновенно развернулся на каблуках и заспешил прочь, к подворотне, к выходу из этого чёртового дворика, даже не обращая внимания на недоумённые взгляды своих собратьев, продолжающих двигаться на Француза. Может, ещё не поздно, чтобы...

Но нет. Было уже слишком, слишком поздно.

Француз сунул два пальца в рот и пронзительно засвистел. В тот же момент со всех концов дворика, можно сказать, из каждого окна высунулись его верные роботы с лазерными пистолетами. И едва толстяк махнул рукой, как те принялись обстреливать ничего не понимающих бритоголовых парней.

Один за другим со снесёнными головами падали наземь собратья Рэзода, не успевшие даже понять, что произошло. Один лишь Грэг упорно бежал к подворотни, из которой пришёл, всё ещё надеясь на своё скорое спасение.

Но и тут его ждал облом. Из-за угла подворотни вышло три робота, каждый из которых держал в руке лазерный пистолет.

И все три ствола были направлены на Рэзода.

Грэг уже приготовился к худшему, когда внезапно прозвучал голос самого Француза:

— Этого не троньте!

Скинхед изумлённо повернул голову на толстяка. Уж чего-чего, а таких слов на свой счёт он не ожидал.

— Из парня может выйти толк! — ослепительно улыбнулся толстяк.

И Грэг Рэзод невольно заулыбался ему в ответ...

Леонард Милье с унылым выражением лица шагал по вечерним улицам Хротцбера. Накрапывал мелкий дождь. Леонард потянулся было за пачкой сигарет, которая должна была лежать у него в кармане, но резко одёрнул руку, вспомнив, что пачку он давно уже утерял ещё тогда, когда Трой вытаскивал его из тюрьмы.

«Хм, вытащил он меня! — грустно подумал Милье. — А что толку-то? Что меня здесь, на свободе-то, ждёт? Семья погибла ещё пятнадцать лет назад; тогда же от меня отказались все те, кто назывался моими друзьями... Работа? Если меня никуда не хотели брать после того, как я, не будучи ни в чём виновным, отсидел свой срок, то куда возьмут теперь, после того, как я совершил настоящее преступление? Чего, чего мне ещё ждать от этой жизни? На кой чёрт, Трой, ты меня вообще вытащил?!!»

— О, глянь! — донёсся до него голос с другой стороны улицы. — Да это ж он!

«Ага, вот теперь меня ещё и опознали! — отметил про себя Леонард. — Ну и чёрт с ним! Может, даже лучше будет, если меня сейчас опять в тюрьму посадят! Там мне Адольф хотя бы гарантировал какую-никакую жизнь, пусть и взаперти...»

Милье поднял взгляд и посмотрел на тех, кто обратил на него внимание.

И остолбенел. Прямо напротив него стояло два ярко-выраженных Хейтера — с хаосом, царящим на головах и в кожаных куртках нараспашку. Под куртками явно виднелись чёрные футболки с черепами.

«О, замечательно! — подумал Леонард с горькой усмешкой. — Хейтеры! Те самые, которых я так боялся, когда впервые пришлось спать на улице! Этим-то отморозкам мне точно не следовало бы попадаться — но я, как видно, всё-таки попался! Хотя... Всё лучше, чем попасть к пьяным скинхедам Адольфа! Те уж точно меня на мыло пустят...»

— Ты погляди-ка, кто нам попался! — воскликнул Хейтер, который был чуть повыше своего собрата. — Сам Леонард Милье, убийца известного всем Адольфа! Несостоявшийся, правда, но это не умаляет его заслуг!

Второй Хейтер смерил Милье сомнительным взглядом.

— И что, он, по-твоему, вот так спокойно будет по городу бродить после всего того, что натворил?

— Ну мы же ходим! — хмыкнул первый Хейтер. — А нас все корпорации у себя в чёрных списках держит, так что...

— Слушайте, парни! — устало посмотрел на них Леонард. — Может, хватит комедию ломать? Делайте уже то, что хотите, да покончим с этим поскорей! Могу даже вам помочь! — Он одним движением приспустил воротник, закрывающий шею. — Режьте, и дайте мне уже отмучиться наконец!

Хейтеры с удивлением уставились на Милье. Он же так же удивлённо смотрел на них, не понимая, чем это удивление вызвано.

— Ты что, решил, что мы хотим тебя убить? — с улыбкой спросил первый Хейтер. — Не, мужик, нам такой подход к тебе совсем неинтересен! Тебя-то, человека, осмелившегося попытаться в расход пустить самого Адольфа (пусть и неудачно, но всё же!) — и взять убить! Да мы твоей смелостью просто восхищаемся, Милье! Вот ты, Крабко, — посмотрел на своего напарника, — Адольфа, как и все Хейтеры, ненавидишь. Но ты бы смог попытаться его убить — вот так, как Леонард?

Крабко лишь отрицательно покачал головой.

— Вот видишь, Леонард! — продолжил говорить первый Хейтер. — Ты пытался убить Адольфа — по ходу, сделал то, о чём мечтает каждый Хейтер, но на что никто не решается! Ты у нас в большом почёте...

Милье недоверчиво посмотрел на своих неожиданных собеседников.

— Так, я не понял! — проговорил он. — Это что, типа, шутка такая? Насмехаетесь надо мной, перед тем как убить? Тогда заканчиваете это, и...

— Мы и не думали над тобой смеяться, Леонард! — промолвил Крабко. — Ты — несостоявшийся убийца Адольфа, одного из глав корпораций в этом городе. Мы, Хейтеры, — парни, которых эти все корпорации презирают и гоняют по всему городу. У нас гораздо больше общего, чем те может показаться. И... я думаю, нам с тобой есть о чём побеседовать, Милье!

И Хейтеры устремили свои заинтригованные взгляды прямо на Леонарда, давая ему понять, что далеко не всё в этой его испоганенной жизни ещё потеряно...

Адольф стоял напротив огромного окна своего кабинета, взирая на вечерний Хротцбер. Только что закончившийся дождь полил с новой силой, оставляя свои трагические слёзы на стекле окна, в которое смотрел представитель корпорации «Скинни» в Хротцбере. Все мысли фюрера были сосредоточены на Грэге Рэзоде, а именно — удастся ли ему выполнить свою миссию, которую Адольф на него возложил? Сможет ли он уничтожить, наконец, этого жирдяя Француза, освободив фюрера от дальнейшей головной боли, связанной с этим ублюдком?

«Должно получиться! — отметил про себя Адольф. — Просто обязано получиться! Я же уже посылал по его душу одного наёмника — и в итоге ведь всё почти получилось! Не забудь Француз свой треклятый телефон — справляли бы сейчас его похороны, не иначе! Не может же, в конце концов, во второй раз выйти подобный прокол! Должен же этот жирный лягушатник когда-то получить по заслугам!»

Да, помимо Француза, конечно, был ещё Мак Грейн, но этого жалкого вампиришку, несчастного кровососа, Адольфу даже было немного жаль. Элиот мог смотреть на вас глазами, полными голода до свежей крови, устрашая, пугая, но стоило лишь немного на него надавить, лишь немного припугнуть его самого, как тот тут же поджимал лапками и разве что не молил о пощаде. Взять хотя бы тот недавний случай, когда Мак Грейн (он, кто ж ещё?) послал на барак со скинхедами Троя, этого дебильного наёмника. Мало того, что сам испугался послать на его парней своих вампиров в открытую, так ещё и... Что он сделал, когда Грэг в отместку прибил его Вистона?

Вот именно. Ни-че-го. Поджал лапки и забился в дальний тёмный угол, зовя маму. Да, возможно, не сам Мак Грейн был настолько жалок. Возможно, в итоге на него просто нереально давили те, кто стоял за ним, те, у кого мощи было побольше, чем у Элиота, но при этом — факт оставался фактом. Скинхеды Адольфа убили одного из лидирующих лейтенантов Мак Грейна, а тот в ответ лишь утёр себе нос. Даже Троя на него вновь посылать не стал, вот же смех!