— Партия! Где мой коньяк и поцелуй несравненной Галины⁈ — довольно произнёс я, кинув все четыре туза на стол.

— Но….Но… — непонимающе уставился на тузов Жуковский. — Это как? Я был уверен, что… Это невозможно! Данила! Давайте я отыграю свой коньяк? У меня есть ещё две литровых бутылки односолодового виски. Только вчера друзья прислали.

— Модест! Не заводись, — попросила его Якутова. — Тебя всегда губит не проигрыш, а его отыгрыш.

— Я уверен, что всё будет хорошо!

Буквально через две минуты бутылки оказались на столе.

— Ты знал о них? — мысленно спросил я Чаха.

— Перед самой игрой обнаружил. Поэтому пришлось попотеть, чтобы и их выманить у азартного майоришки. План на игру сработал!

Стоит ли говорить, что в последующих трёх раздачах Жуковскому отчаянно не повезло? Даже стало жалко его, когда я запихивал в любезно предоставленный армейский ранец играющие на солнце отполированным стеклом бутылочки.

— Спасибо за интересную игру, господин майор. Я её надолго запомню. Такого сильного противника даже припомнить не могу. Считаю необходимым вернуть свой выигрыш, так как понимаю, что он вам нужен для…

— Нет! — жёстко отказался Модест Аркадьевич. — Никто не имеет право думать, что граф Жуковский способен отказаться выплачивать долг Чести!

— Справедливо, — кивнул я. — И достойно уважения. Тогда позвольте уже на правах собственника этого арсенала, в знак признательности сделать вам небольшой презент. Уверен, что ему найдётся более достойное применение, чем ополаскивание серпа кровопийц.

С этими словами выставляю на стол одну из бутылок вискаря.

— Ой, дура-а-а-к… — горестно простонал Чах. — Литр в никуда отдал! Мой литр!

— Иди в жопу, шулер. Сейчас не о выпивке тема.

— На таких условиях готов, — прервал наш мысленный спор майор, убирая бутылку в сейф. — Данила, спасибо. Вы не только отличный сержант, но и благородный человек. А теперь, уверен, всем пора заняться текущими делами. Скоро жаркие денёчки предстоят, и всё должно работать в наших подразделениях как часы.

«Жаркие денёчки» не заставили себя долго ждать. Уже следующей ночью мы получили приказ готовиться к утренней атаке. Почему такая скрытность не понимаю. Видимо, боятся утечки информации со стороны невыявленных оборотней. Они могут быть везде: при штабе, на связи или в окопах простыми солдатами. Других объяснений не вижу. Лично пришедшая в наш табор Якутова очень серьёзно и дотошно объясняла, что мы должны сделать и какие позиции удерживать.

— Вера где? — спросил я у неё, когда бойцы разошлись отдыхать и проверять оружие.

— У своих. Бесится, что её в первую линию не взяли. Но… Так надо, Данила. Ты уж потом нашим курсантам объясни, что Палкина не по своей воле в самую гущу не пошла.

— Им-то объясню… А вот как вам объяснить, что вы моим отделением пытаетесь, как микроскопом гвозди забивать? Ты видела возможности бойцов. С потерями прорваться к барьеру и там, окопавшись, отстреливаться мы, конечно, сумеем, но…

— Опять гвозди микроскопом? — хитро улыбнулась лейтенант.

— Именно. Пустить свободными охотниками было бы самое то. Как спасатели действуют, только на ограниченном пространстве и с другой миссией. Наша цель не спасти, а уничтожить. Не дать тварям развернуться в тылу. Как тогда с гоблинскими пушками было.

— Хорошо, что ты это первым сказал, — хлопнула она меня по плечу. — Вот сейчас к Модесту пойдём, и огласишь свои мысли ему. Я спецом не лезла, чтобы не палить вашу группу раньше времени. Но полностью с тобой согласна.

— Понял. Идём или бежим в штаб?

— Горюнов, у меня только бегом. Должен был уже выучить.

Когда я рассказал майору Жуковскому, как представляю работу своей группы, то он ненадолго задумался, а потом изрёк:

— Младший сержант, говорите вы красиво, но при таком скоплении вражеских сил, к тому же сидящих в обороне, получится рейд смертников. Вас раскатают за считаные секунды. Заметьте! Даже не минуты! Отважно-бездарная гибель подчинённых — это не то, о чём мечтает нормальный командир, к которым я себя причисляю.

— Я тоже не самый героический человек на свете, поэтому очень хочу жить, — парировал я. — Но вспомните, что мы сотворили в артиллерией зелёных? Если вдуматься, то новая задача мало чем отличается от той.

— Я согласна с Данилой, — вступилась за меня Якутова. — Пойми, майор, что это ребята особенные. Им по тылам гоблинским шляться не впервой. Ты на их позицию подбери других муравьишек, а мы отдельно повоюем.

— Ты-то с какого боку? — удивился я.

— Не только я, но и прапорщик Станов. Ваш рейд больше напоминает акцию спасателей, и опытные люди в ней пригодятся.

— Хорошо. Только командир — я. Это обязательное условие!

— Ты не понял! Мы там…Чего? — удивлённо замерла Галина, поняв, что спорить не о чем. — Горюнов! А чего так быстро согласился? В чём подвох? И не надо мне впаривать о своей покладистости! Я ж тебя как облупленного знаю.

— Подвох в том, что я считаю твои доводы обоснованными. Дурнею, наверное, раз ты мне умной кажешься.

— Не… Всё хорошо! — облегчённо выдохнула она. — Думала, что заболел, но теперь вижу, что всё такой же бессмертный. Значит, я сейчас маякну Чёрту, и идём в твоё отделение.

Так и поступили. Прапорщик Станов был обескуражен новым командиром, которого ещё недавно гонял до кровавых соплей. Но бычить не пытался, доверившись спокойствию Якутовой. Уверен, что спокойствию мнимому. Галя реально хорошо меня изучила и знает кое-что о способностях шестого отделения.

Остановившись около родимого блиндажа, сунул два пальца в рот и громко, по-разбойничьи свистнул, созывая табор.

— Слушайте меня, ромалы! — понтуясь перед инструкторами, стал вещать своим бойцам. — Страшную весть принёс я в ваши кибитки! Теперь с нами сам Чёрт!

— Чего? — почёсывая пузо, недовольно произнёс Жир — Одной Ведьмы мало было? Где ж мы их хоронить-то будем?

— Данил… — удивился прапор такому приёму. — Они все у тебя на башку отмороженные или только этот?

— Не волнуйся, Антон. Все, — за меня ответила Якутова. — Но право имеют. Я сама видела и могу сказать, что ни хрена ты им не сделаешь. Тем более над нами командир, как ни странно звучит для моих лейтенантских и твоих прапорщицких ушей, младший сержант Горюнов. Временно имеем право отрывать непокорные головы исключительно по его приказу.

— Ущипни меня, Галя, за мягкое место. Вдруг проснусь…

— Ведьма, Чёрт! Встать в строй! — совсем разыгрался я. — Морячок! Они твои заместители.