— Тут, — отозвался наумб. — Просто мешать тебе не хотел. Данила, я должен покарать убийц моего народа.

— А справишься?

— Нет. Я слишком неразвитый ещё. Могу лишь десяток-другой на тот свет отправить, если в простой бой вступлю. Зато своей разрушительной гибелью уничтожу всех в округе на многие километры. Но я дал слово, что не буду убивать тебя. Разреши его нарушить, и примем доблестную смерть вместе.

— Э, нет, дружок! Фигню сейчас говоришь. Вот сколько в округе харков?

— Пятьсот тридцать одна тварь.

— Ничего себе! Это же настоящая акция по созданию плацдарма! Но в нашем с тобой случае это мелочь. Если мы сейчас спасёмся, если спасём наших бойцов, то потом угробим намного больше гоблинов. Тысячи! Пусть и не сразу, но день за днём число зелёных трупов будет расти. А уж когда ты повзрослеешь и войдёшь в полную силу, то такой геноцид харкам устроить сможешь, что все твои предки обзавидуются.

— Хочу геноцид! — моментально отозвался Чах. — Уговорил. Подожду.

— А вот ждать не надо. Говоришь, с несколькими десятками легко справишься? Есть отличное предложение. Я сейчас сделаю дымовую завесу, и наши пойдут на прорыв. Но гоблины обязательно должны держать вагон на мушке и откроют шквальный огонь даже по намёку на движущуюся цель. Надо их успокоить.

— Лучше упокоить, — предложил свой вариант наумб. — Когда начинаем?

— Уже можно.

Чах исчез, а я, выбросив в окно дымовые шашки, как таракан от света, рванул из вагона. Успел вовремя. Взрыв и последующая стрельба из чего-то очень крупнокалиберного дали ясно понять, что консервы умерли смертью храбрых.

— Отлично! — увидев меня, довольно произнесла Якутова и тут же обратилась к остальным, замершим в тревожном ожидании бойцам вагона. — Минутная готовность! Выбираемся из окон, помогаем товарищам. Спрыгиваем на землю и бежим туда, откуда не стреляют. Соблюдаем полную тишину, насколько хватит возможности. Кто струсит или нарушит мой приказ, пристрелю сама! Ясно?

Гул голосов подтвердил, что вопросов нет.

— Готово, — раздался в голове голос Чаха. — С правой стороны дороги чисто, если не считать, что теперь там очень грязно… Я на эмоциях перестарался немного.

— Понял, — ответил я и дал новую вводную для лейтенанта с прапорщиком. — Когда я был в товарном вагоне, то обратил внимание, то харков справа почти нет.

— Прекрасно, — улыбнулась лейтенант. — В ту сторону и будем прорываться. Эй, недоноски, никто не забыл пристегнуть магазин?

— Ой! — раздался из глубины вагона чей-то виноватый возглас.

— Вот так всегда, — хмыкнул Станов. — В любом отряде, но хоть один полудурок найдётся обязательно. Всё! Дымища отменная! Пошли!

Первым из вагона нырнул в дымовуху прапор, а за ним влетела вся наша группа. Лишь потом полезли простые солдатики. Якутова уходила последней, пинками давая ускорение самым нерешительным.

Дышать от вони дымовой шашки вперемешку с подпалённым товарным вагоном тяжело, поэтому я сразу же опустил щиток шлема и включил фильтры. Судя по кашлю, не все до этого додумались, да и нет у ехавших с нами солдат такой экипировки. Метров двести чистого пространства я пересёк за несколько секунд, лишь слегка отстав от прапора. Влетев в лес, увидел гоблинские танкетки и вокруг них пару десятков изувеченных до неузнаваемости харков.

— Ни хера ж себе, — только и смог произнести Станов, увидев такую картину. — Это ж кто их так покоцал?

— Господин прапорщик…

— Антон или Чёрт, — перебил меня он. — Не на плацу, Данила. Чего хотел?

— Это я их так.

— В смысле?

— Ну, я рискнул из товарного вагона сделать вылазку, поняв, что здесь зелёных не так и много. Вошёл в ускорение, кинулся в лес. А всё остальное… У меня же серп вампирский и любит крошить в мясо.

— Повезло тебе, придурок, — зло проговорил он. — Больше так собой не рискуй!

— Постараюсь.

— Врёшь, как обычно. Ладно. Победителей не судят. Сделаю вид, что поверил.

Хотел ему ответить, но уже весь наш вагон переместился в «зелёнку». Послышались звуки, явно указывающие на то, что некоторых новобранцев выворачивает от бойни, устроенной Чахом.

— Твою мать! — выругалась Галина Якутова, увидев кровавый пейзаж. — Быстро вы с ними. Но можно было так сильно не стараться и вонищу не разводить? Ладно, у нас с вами закрытые шлемы, но у солдатиков простые каски.

— Данила покуролесил, — сразу сдал меня Станов. — Зато стрелять по нам было некому.

— Понятно. То-то я и смотрю, что без жертв выбрались. По идее, половина минимум должна была погибнуть. Но это всё лирика. Людей из остальных вагонов нужно спасать.

— Танки гоблинские есть, — предложил Старостин. — Подъехать на них с тыла и расстрелять гадов.

— Не пойдёт. Во-первых, ты в него не влезешь нормально, а во-вторых, такой коробочке достаточно одного серьёзного попадания. Тут тебе сразу и гроб, и погребальный костёр.

— Интересно, почему харки элементарно сразу не расстреляли все вагоны, а зачищают их? — спросила Радостина.

— Ничего странного, — пояснила лейтенант. — Мясо живое им нужно. Жахнут по вагону из парализующей пушки, а потом идут собирать тела, добивая тех, кто вроде меня, имеет блоки против воздействия на башку. А вот если сопротивление серьёзное, то тогда и разносят вагон в щепки.

— И, судя по всему, такая пушка у них всего одна, — продолжил её мысль Чёрт. — Иначе давно бы нас успокоили и оцепления не держали. Вот с него надо начать. Аккуратно вырезаем гоблинов с нашей стороны. Потом даём людям в эшелоне шанс выбраться. Ну а дальше уже будем разговаривать с зелёными почти на равных. Хорошо, что они глушилку притащить не додумались! Хотя… Может, просто не активировали, чтобы не сбивать настройки ментальной пушки?

— Скорее всего, — кивнула Галина. — И это тоже проблема. Горюнов, Палкина! Вы у нас насчёт воздействия на мозги покрепче других будете, поэтому ваша задача сломать пушку и проверить территорию на наличие неактивированной глушилки. Ребятишки вы относительно опытные, поэтому должны справиться. Мы же с остальной группой зачищаем эту сторону леса.

— А мы? — робко спросил один из новобранцев.

— Сидите тут и не отсвечиваете. Вот когда нормальный бой начнётся, тогда и подключитесь. Я команду дам. Не дрейфьте, герои! Всем будет хорошо!

— Чах, — обратился я к своему невидимому напарнику. — Поможешь?

— Нет, — тихо ответил он. — Я должен поспать. Хоть немножко восстановиться. Сил нет, и очень плохо. Перестарался…