— Ты чего припёрся, Горюнов? — недовольно спросила она. — Видишь, люди делом заняты?

— А я не к тебе, Галя. Тут у меня другое начальство. Господин майор! Разрешите обратиться? — вытянувшись по стойке смирно, рявкнул я, преданно пожирая глазами Модеста Аркадьевича.

— Разрешаю. Что там у вас, младший сержант? — ответил он, с грустью откладывая карты.

— Вопрос особой важности. Не соблаговолите ли выйти на улицу?

Как и предполагалось, «парад» шестого отделения произвёл на Модеста не самое лучшее впечатление. Он тут же приказал идти к интендантам и заменить всё это непотребство на приличную форму, в которой и надлежит ходить бравым парням его роты.

Правда, вместе с этим заикнулся ещё о том, чтобы выдать новое оружие и элитные бронекомплекты штурмовиков. Я сразу же догадался, что мои ромалы реально стали почти цыганами, и всё же решили в обход сержантского приказа прибарахлиться по максимуму. Пришлось незаметно от майора состроить самую злобную морду и показать кулак Морячку. Тут же Жуковский раздумал утяжелять шестую роту сверх необходимости. Достаточно одной формы.

— Горюнов, — по-отечески обратился он ко мне. — А не желаете ли пообщаться в неформальной обстановке? Интересно послушать, как младшие командиры служат. Узнать ваше мнение про наше подразделение и прочее.

— С удовольствием, — кивнув, благодарно отреагировал я на подобное предложение.

И вот мы снова в кабинете.

— Галина Борисовна, — улыбаясь, проговорил Модест. — А не сыграть ли нам втроём? Помнится, вы говорили, что Данила несколько раз у вас почти выиграл. Хочу поучаствовать в подобном сражении.

— Почти выиграл⁈ — натурально возмутился я. — Это она «почти»! Я же лейтенанта как липку обдирал! Только что под столом не кукарекала!

— Это когда такое было⁈ — не менее жарко огрызнулась Галина. — Обдиральщик нашёлся! Пару раз повезло, так до сих пор забыть не можешь? Модест! Раздавай! Сейчас покажу, чем этот недоделок от настоящей спасательницы отличается.

Стук в дверь прервал почти начавшуюся партию. Верка зашла самым что ни наесть примерным сержантом. Хоть на доску почёта за шею её вешай.

— Извините, что отрываю. Госпожа лейтенант, мне необходима ваша помощь.

— Что-то срочное?

— Не очень. Хочу парочку вопросов по упражнениям для подчинённых задать. А вы тут в карты играете? На детский интерес или на что-то стоящее?

— Тебе какое дело? — вопросом на вопрос ответила Галина.

— Никакого… — вздохнув, грустно проговорила Палкина. — Просто мы с отцом часто дома играли. Против нас никто выстоять не мог.

— Говори уж откровенно: против твоего отца.

— Нет. И могу это легко доказать, если разрешите присоединиться.

— А давай! — довольно потёрла ладони Якутова. — Пара на пару! Я и Модест! Два опытных офицера против парочки много чего возомнивших о себе салаг!

— Не против, — согласился Жуковский. — На интерес, смотрю, тут никто играть не любит, поэтому ставлю «десятку». У сержантов денег не так много, и думаю, что ограничимся маленькими ставочками.

— Деньги? Это банально, — скривился я. — К тому же их тратить здесь особо негде. Давайте на желания или на чего-нибудь необычное? Вот моё отделение, например, просто жаждет вновь увидеть перед строем страстные проявления чувств Гали к одному прекрасному младшему сержанту. Но только без незапланированного мосла, врезающегося в неположенное место.

— Ах ты ж падла! — оскалилась Якутова. — Хорошо! Я принимаю! Но ты тут хвастался, что чуть ли не кукарекать меня заставлял под столом? Стол — это неинтересно. Когда продуешь… А ты продуешь однозначно! Забираешься на крышу штаба и полчаса кукарекаешь с неё, каждые пять минут обзывая себя нехорошими словами! По алфавиту! Начиная с буквы А говоришь, кто есть такой на самом деле!

— Господа! — возмутился Жуковский. — Право слово, это перебор! В подобных кукованиях и кукареканьях я не хочу принимать участие. Целовать Горюнова — тем более!

— Я тоже, — согласилась с ним Палкина.

— Кто ж тебе разрешит? — многозначительно ответила Галина. — Так что лучше посиди в сторонке, от греха подальше.

— Э, нет! Мне есть что поставить на кон, — улыбнулась девушка. — Госпожа лейтенант. Горюнов недавно чуть ли не на коленях умолял, чтобы я сделала ваши голые снимки в душе. Могу отказать ему или нет… В зависимости от результата игры.

— Блин! Данила! Когда я снова стану твоим инструктором, то готовься умирать мучительно! Ни одной тетрадки не хватит, чтобы записать все пытки, которые тебя ожидают!

— Пока ставки равноценные, — никак не отреагировал я на эти угрозы. — Жаль, что господин майор ничего не сможет из вышеназванного. Командир как-никак. Хотя… Все в роте знают, что у вас есть неприкосновенный запас коньяка. Выставите его?

— Пить во время боевых действий категорически запрещено! — жёстко отрезал Модест Аркадьевич. — Тем более в сложившейся обстановке.

— Не пить. Мне для боевого серпа надо. Сами кроу алкоголь не переносят, а вот их оружие требовательно не только к крови, но и к тем напиткам, которыми их необходимо протирать. Двенадцатилетний коньячок подойдёт в самый раз… Наверное, сосуды серпа хорошо расширяет.

— Ну… — задумался майор. — Раз для ухода… Уговорили! Итак, мы имеем: поцелуй Галины Борисовны, кукареканье младшего сержанта Горюнова, интимные фото, три бутылки прекрасного французского коньяка и…

Палкина! Позором Горюнова я тоже останусь доволен, так как, во-первых, не чужд тонкого армейского юмора, а во-вторых, он меня разозлил неуважительным отношением к Галине Борисовне.

Но от вас я никаких преференций в случае выигрыша не получаю. Надо это исправить. Через месяц состоится армейский смотр песни. В нём никто не хочет участвовать добровольно. Вот вы со своим отделением и подготовите патриотическую композицию. Объяснить, кто будет солисткой хора?

— Ну ты зверь, Модест! — заржала Якутова. — Я сама лучше бы с Данилой на крыше петуха изображала, чем в этом позорище участвовать.

— Раздавайте! — зло покосилась на меня Верка. — Надеюсь, что петь мне не придётся.

— До разницы в три выигрыша, — тут же добавила Галина. — Чтобы потом никто не жаловался на удачу. Пусть сегодня победят опытные люди, а не всякие там недозревшие везунчики с «соплями» на погонах.

Игра сразу началась по нашему плану. Вернее, по плану Чаха. Он постоянно отслеживал карты, делая всё, чтобы Якутова сливалась первой, а за ней и Палкина. Когда мы оставались с Модестом один на один, то я почему-то не всегда побеждал. Хотя карты видел хорошо, но они вдруг меняли свою масть, как только оказывались в моих руках. Несмотря на эту подозрительную странность, всё-таки через почти два часа игры довёл разницу в три выигрыша до логического финала.