Так, за разговорами я дождался времени побудки. Тихонечко зашёл в блиндаж, а потом, сделав вид, что только что проснулся, рявкнул во всё горло.
— Подъём!
В ответ лишь недовольное бурчание. Только один Морячок вскочил, очумело вращая головой. Это мне совсем не понравилось. Пришлось для каждого бойца исполнить роль индивидуального будильника. Матерящегося, пинающего и обливающего водой.
Вскоре недовольное воинство построилось на улице, дрожа от утренней свежести.
— Плохо. Очень плохо, — начал я воспитательную беседу. — А… Астроном почему не в строю?
— Не знаю, — за всех ответил Пушкин. — Он вроде на посту должен быть. Меня ночью сменял точно.
— Понятно. Быстро ищем, где этот недотёпа дрыхнет! Обшариваем все кусты!
Минут через пять, как я и предполагал, нашёлся автомат Астронома.
— Странно… — задумчиво почесав свою толстую шею, изрёк Жир. — Он на колючке висел… Вряд ли Славик к ней попёрся. Что-то не то.
— Не то? Да совсем беда! — почти натурально изобразил встревоженность я. — Или дезертировал…
— Славик не может. К последним, к кому пойдёт, так это к харкам. И то скорее ноги себе отгрызёт, чем на такое решится.
— Значит, похитили! В плен, как языка взяли! Мне нужно срочно доложить командованию. Да и про вас заодно… Эх, думал историю о вашем Братстве с хорошими новостями принести, но, видимо, не судьба. Извините, парни, но дело серьёзное.
— Подожди! — остановил меня Пушкин. — А если он просто заблудился? Давайте тихонечко поищем? Не стоит сразу поднимать панику.
— Ладно, уговорил, — как бы сдался я. — Выдвигаемся на нейтральную территорию. Аккуратно, по-пластунски. Нефиг, чтобы наши видели лишнюю суету: вопросы задавать потом будут.
Ползём на расстоянии десяти аршин друг от друга. Внимательно осматриваем все воронки и прислушиваемся к странным звукам. Далеко заползать не будем. Аршин на сто пятьдесят. Двести максимум. Дальше опасно. Если обнаружим Астронома, не орать, не вскакивать. Сообщаем мне. Всё понятно?
Глядя, как Дикие пытаются изображать из себя ужей, чуть было не заржал. Плевок по стене и то красивее ползёт. Особенно экстравагантно смотрится Жир. Из-за большого пуза его ручонки еле достают до земли, поэтому боец больше надеется в передвижении на корпус, отчаянно виляя необъятной задницей.
Скорость, естественно, минимальная у всех. Я бы один сто раз сгонял туда и обратно. Но начинает рассветать. Скоро нас могут заметить.
— Там что-то есть, — прошептал Борзый по рации. — Танк гоблинов. Из него мычание или вой… Не могу определиться.
— Стоять… Лежать рядом! — приказываю я. — Группа, движемся по направлению к танку.
Вскоре все подползли и стали прислушиваться. Действительно, то ли мычание, то ли подвывания. Астронома можно понять: проснуться в не самой приятной компании зелёных — это не мечта всей его жизни.
— Морячок! Быстро проверь, что там такое. Остальным занять круговую оборону. Может быть ловушка.
— Давайте сойдёмся в Братстве? — предложил Жир.
— Давайте без «давайте», боец! А если эта ловушка спецом на вас? Как только раскроете свои способности, сразу же артиллерией гоблины этот квадрат накроют. Замучаемся потом разбираться, какие кишки кому из нас принадлежат. С остальными частями тела будет не лучше.
Моя лекция проняла всех. Дикие, взяв оружие наизготовку, стали всматриваться в туманную даль. Морячок забрался на танк, открыл люк и радостно возвестил.
— Тут Астроном! Связанный, но живой!
— Борзый, помоги Морячку вытащить этого танкиста, мать его за ногу.
— Обязательно за ногу тащить?
— Обязательно с матерью! Выполняй приказ!
Вскоре мы ползём с бесчувственным телом в сторону своего блиндажика. Правда, вначале Астроном был относительно «чувственным», но, увидев нас, от радости сомлел. Уже на месте развязали его, окатили из ведра холодной водой и дали пару минут поистерить.
— Рассказывай! — громко сказал я, для окончательного прояснения мозгов отвесив спасённому неслабую затрещину.
— Не…Не… Не знаю, — заикаясь начал Астроном. — Очнулся… Танк и страшные мёртвые харки! Я такого ужаса никогда не испытывал!
— Очнулся? — интересуюсь, недобро глядя на потерпевшего. — Ты что, спал?
— Слегка прикорнул, — повинился он. — А тут такое…
— То есть гоблины могли из-за тебя вырезать нас всех, если бы им дали задание не языка по-тихому взять, а диверсию провести?
— Я же на чуток!
— Понятно… Ну, что скажете, шестое отделение, — обратился я к бойцам. — По всем уставам это трибунал. Штрафрота у нашего любителя вздремнуть уже была, значит, на каторгу отправится.
— Может, простим на первый раз? — пробасил Жир. — Славик же парень неплохой.
— До сих пор не поняли? Благодаря таким недоделкам вы когда-то в гоблинской лаборатории оказались! Кто-то недосмотрел, ворон считая, кто-то недоучился, в офицерском училище прогуливая занятия, поэтому не скоординировал действия. Третий вовремя не доложил об изменении обстановки, благодушно решив, что всё само рассосётся. В результате вы оказались в окружении из-за подобных «Славиков». Хотите повторения подобного?
— Нет…- почти хором глухо ответили мои подчинённые.
— Значит, трибунал. Лучше одного на каторге сгноить, чем потом сотни людей по его безалаберности потерять.
— Мы всё понимаем, — вышел вперёд Пушкин, зло зыркая глазами, — но своего товарища не отдадим! Он уже был в плену, и повторение любой тюрьмы его убьёт!
— Заботишься? А он ночью о твоей голове заботился?
— Они опять Круг собирают, - оповестил меня бдительный Чах. — Подключаемся к нему?
— Нет. Тут надо по-другому действовать. Если по нам шибанут, то выдержим?
— Первый удар. Дальше не знаю.
— Этого достаточно.
Предчувствия мои и Чаха не подвели. Дикие решили, что командир им больше не нужен, и ударили ментальным Даром так, что даже несмотря на щит Чаха, я почувствовал его отголоски. Очень неприятно, но времени плакаться нет.
Морячок в их Братстве за главного. Значит, начинаю с него. Быстро подскочив, опрокидываю графского сына сильным ударом. Перелом челюсти и сотряс гарантированы. Круг тут же распался, и я без проблем стал устраивать показательные выступления имени прапорщика Станова, работая по объектам очень жёстко, но не доводя до летального исхода.
