Рэнд решил, что он самый счастливый человек на свете: Мириел ему сам Бог послал.

В эту минуту не имело значения, что они встречались в конюшне час назад. Что она отвлекает его от его задачи. Он потерял интерес даже к экзотическому оружию Сун Ли.

Искушению растянуться на полу со своей возлюбленной при свете дня, соединиться с ней телом, сердцем и душой невозможно было противостоять.

Каким-то образом они смогли добраться до кровати, несмотря на нетерпеливые ласки и захватывающие дух поцелуи маленькой проказницы. Рэнд был полон решимости быть с ней нежным, независимо оттого, насколько сильным будет его желание. Ведь рядом с ним была девушка, которую он считал своей невестой.

Рэнд сдерживался как мог, стараясь не потерять над собой контроль. Но его сдержанность еще больше возбуждала Мириел. Она попыталась взобраться на него.

– Ах, леди! – рассмеялся Рэнд и простонал: – Если вы хотите начать с галопа, поездка окончится, еще не начавшись.

– Тогда мы совершим несколько поездок.

Рэнд улыбнулся:

– В самом деле? У тебя большие запросы.

В другое время он позволил бы ей ехать на нем, как на боевом коне, пришпорить и отвести за уздцы назад, всецело подчинившись ее власти. Но в этот ее первый раз вся ответственность лежала на нем.

Рэнд перекатил Мириел на спину, зажал ее ноги между своими и сжал ее гуляющие по его телу руки, чтобы не возбуждаться. Мириел заворчала. Эта упрямая девчонка привыкла, чтобы выполнялись все ее желания.

– Позволь мне покататься на тебе, моя маленькая кобылка, – ласково произнес он. – У нас впереди весь день.

Рэнд освободил ее от платья, стянув его зубами, обхватил губами сначала один сосок, потом второй. Мириел сменила гнев на милость. Рэнд снял с нее туфли, поднял ее юбки и начал медленно снимать чулки.

– Я хочу видеть тебя всю, – прошептал Рэнд, – при ярком свете дня.

Мириел не отличалась стыдливостью в том, что касалось ее тела, и Рэнд был ей благодарен за отсутствие у нее ложной скромности, которое он ожидал, зная ее мягкий характер. Она предстала перед ним подобно бабочке, освободившейся из кокона, и легла поверх одеяла. У Рэнда участилось дыхание, когда он увидел ее поблескивающую, подобно меду, под солнечными лучами кожу, разбросанные в беспорядке волосы и необыкновенно красивую, совершенной формы грудь. Какое-то время Рэнд словно зачарованный молча смотрел на нее.

И вдруг заметил на одном колене темно-пурпурную полосу, недавно залеченный порез. Потрясенный Рэнд затаил дыхание. Он не мог отвести глаз от проклятой отметины.

Мириел – Призрак? Этого не может быть. Поврежденное колено – простое совпадение, не больше.

Он легонько провел пальцем по вылеченной ране.

– Когда ты это получила, моя любовь?

Мириел невольно отвела ногу.

– Что? Это так, пустяки. Старый порез.

Рэнд выпрямил ее ногу, мягко, но настойчиво, после чего стал рассматривать колено.

– Я бы сказал, это не просто порез.

– Я поскользнулась. На лестнице.

Рэнд посмотрел ей в глаза. Судя по их выражению, Мириел говорит правду.

Внезапно между ее бровей появилась складка, и Мириел прикусила нижнюю губу.

– Ты находишь меня уродливой? – прошептала она.

– Уродливой? – Что за нелепая мысль пришла ей в голову? – О миледи, в красоте с вами не может сравниться никто. Каждая царапина, каждый порез, каждая ссадина – это часть тебя. – Чтобы доказать это, Рэнд запечатлел на ее колене легкий как перо поцелуй.

Иисус, как он мог подумать, что эта чувствительная девушка, доверившаяся ему, может быть закоренелым преступником?

Мириел залилась румянцем. Проклятие! Она совершенно забыла о залеченных ранах, полученных ею во время учебных боев, в которых участвовала каждую неделю. Но объяснить это Рэнду она не могла.

Когда-нибудь она расскажет ему все. Признается, что оружие принадлежит ей, и сообщит, что является мастером восточных единоборств. Но не сейчас, когда он смотрит на нее так, словно она драгоценнейший хрупкий цветок.

К счастью, Рэнд, кажется, поверил в ее ложь про лестницу. Ничего более правдоподобного она не могла придумать, лежа обнаженной перед мужчиной, с которым встретилась две недели назад и собирается отдать ему невинность.

Рэнд, однако, продолжал изучать ее шрамы. Он обнаружил еще один, на бедре – порез, который она получила от одного из мечей Сун Ли два года назад.

– А этот откуда взялся? – спросил Рэнд.

Мириел вздохнула. Почему он перестал ее ласкать?

Он мог бы провести время лучше, чем изучая ее шрамы.

– Кухонный нож, – солгала она.

Он поцеловал ее и в этот шрам, и Мириел невольно пошевелилась, когда его пышные волосы мягко коснулись ее бедер.

– А здесь? – Он дотронулся до ее шрама на верхней части бедра.

Этот шрам был получен, когда она не успела поставить блок и получила удар оружием.

Поеживаясь от восхитительного ощущения покалывания в волосах, Мириел быстро нашлась:

– Это… корова.

– Корова?

– Рог коровы. Она… Ей не понравилось, как я ее дою.

Она знала, что это смехотворное объяснение, но на более разумное в этот момент не была способна. Рэнд прокладывал своими поцелуями дорожку к месту, где она больше всего хотела бы ощутить его теплый язык и жаждущие губы, и ей было все равно, имеет ли смысл то, что она говорит.

Рэнд провел большим пальцем по уже почти незаметному шраму, проходившему вдоль внутренней стороны бедра.

– А откуда появилось это?

– Я… Я… – Здесь она получила сильный удар ногой, от которого не успела увернуться. – Не помню.

Он легонько повел кончиком языка по этому месту.

– Не помнишь?

– Сун Ли говорила, что я… неуклюжа. Возможно, я… натолкнулась на стол.

Рэнд осторожно коснулся губами этого шрама. Затем его губы прошлись по изгибу ее таза, и он стал целовать то место, где волосы охраняли ее лоно.

– Знаешь ли ты, – прошептал он, – что я вынужден сейчас причинить тебе боль?

Мириел этого почти не боялась. Лезвие в его штанах не было острым. Во всяком случае, не острее китайского оружия. Она с нетерпением ожидала, когда Рэнд наконец насадит ее на свой жезл. Ей почему-то казалось, что он будет нежным, как бархат.

Рэнд раздвинул ее складки и провел языком по ее бутону, и Мириел показалось, что бутон распустился.

Но Рэнд, к ее разочарованию, вдруг отстранился от нее.

Когда она лежала, тяжело дыша от неудовлетворенной страсти, он сел на покрытый камышом пол, чтобы стянуть с себя плащ. Едва сдерживая стон разочарования, Мириел молча смотрела на броню, скрывавшую его тело. Черт побери, чтобы все это снять, потребуется целая вечность.

– А теперь иди ко мне, – поманила его Мириел.

Рэнд криво улыбнулся, и на щеке у него появилась восхитительная ямочка.

– Терпение, любовь моя.

Почему этот негодяй заставляет ее ждать? По его глазам видно, что он сгорает от страсти. Рэнд стал стягивать кольчугу с плеч. Мириел протянула руку, чтобы ощутить выпуклость на его щоссах. Рэнд отвел ее руку.

– Боже правый, – простонал он. – Позволь мне хотя бы избавиться от брони, миледи.

Мириел разочарованно нахмурилась. Ей было все равно. Она могла бы заняться с ним любовью, в кольчуге он или без кольчуги, даже верхом на лошади, если бы это ускорило развязку.

Рэнд стянул с себя кольчугу и тунику. Медленно развязал саботоны[8] и наколенники и расстегнул пояс, державший шоссы. Шоссы сползли на пол. Наконец он снял полотняную нижнюю рубашку и полотняные клетчатые штаны и предстал перед ней в чем мать родила. Желание Мириел возросло во сто крат.

Боже правый! Он поистине великолепен! Любой мужчина позавидует такому телу. Ни одна женщина перед ним не устоит. Бросится в его объятия, прижмется к широкой мускулистой груди. А какие стройные у него ноги! Однако взгляд Мириел был сейчас прикован к его жезлу, находившемуся в полной боевой готовности.