– Наверное, хватит? Ух-ха… – Мишаня запыхался, бросил меч, согнулся, ладонями оперся о колени, фыркнул и рукавом вытер пот с горячего лба.

– Я даже не разогрелся. Нужно что-то делать с твоей выносливостью. Однако! Всего одна тренировка и ты уже не хуже меня сражаешься. Книги Навыков творят чудеса.

– Да уж! А ты вообще без тормозов, о защите не думаешь.

– Хо-хо… – Ристо костяшкой пальца поскреб по лбу, он был озадачен – Мне вполне хватает кирасы – подумал, что «тормоза» это какой-то элемент доспеха – Ну вот, теперь ты готов, пора отправляться.

– Ух-ха! Дай отдышаться.

– Тц! Несчастна будет твоя женщина.

Мишаня было открыл рот, чтобы возразить, но передумал. Хлебнул воды и отдышался.

– Вперед – он с помощью свитка зажег огонь.

– Наконец-то я выберусь отсюда – Ристо спрятал топор за пояс и вместо него взял кирку из рюкзака.

– Ты собрал драться с пантомами киркой?

– Конечно, я что дурак, топор о камни тупить?

– А мне значит с мечом против них мучиться? Есть здесь какая-нибудь палица? Может у твоих товарищей что-нибудь позаимствовать? Можно?

– Палиц нет. Меч Гастона расплавился. У Фелизы был посох, но дерево не разобьет камень. Разве что ты владеешь магией.

– Ну… Немного.

Парень подошел к скелетам. Один облачен в ржавые латы, на другом из одежды сохранились только кусочки кожаных ремней и металлические застежки, кольца на пальцах, наконечники арбалетных болтов и кинжал с костяной ручкой – «Запасной будет» – Михаил спрятал его за пояс. Посох оказался в руках третьего скелета, без одежды, серебряный медальон провалился в грудную клетку, висит между ребер. Парень осмотрел его – «Вроде обычная безделушка, прихвачу с собой на всякий случай» – засунул в кошель. Затем он взялся за древко посоха, приподнял, и оно развалилось в труху – нет больше посоха, но остался металлический наконечник с небольшим магическим камушком. Мишаня взял его и спросил полу-призрака:

– Ты знаешь какие-нибудь заклинания?

– Нет конечно. С чего бы?

- А если попробовать… – парень пробурчал это себе под нос, а после поднял наконечник посоха над головой, громко произнес – Люмус! Люмус Максима! – взмахнул рукой над скелетами – Репаро… Эм… Репэйро? Пф! Акцио! Авадакедавра! Абракадабра!

– Что за чушь ты несешь?

– Заклинания.

– Впервые такие слышу.

– Ты все-таки кое-что знаешь!

– Ничего я не знаю.

– Припомни, что говорила Фелиза, чтобы создать светлячок?

– Не знаю. Все заклинания она произносила шепотом.

«Вот стерва!»

– От ее шепота аж эхо в ушах стояло – добавил Ристо.

– Ты все-таки что-то слышал!

– Ничего я не слышал.

«Старый дохлый хер! Может попросить его еще раз произнести то имя? Нет, столько мороки потом».

Парень спрятал наконечник посоха в сумку.

– Все! Идем!

– Ну наконец-то! – они встали у рунной линии, прямо перед пантомами – Ну что, как договаривались – прижались спина к спине – Подними руку вверх, чтоб было поменьше теней. Двигаться будем боком. Вперед.

– Постой Ристо.

– Ну что еще?

– Вы же сюда приходили в поисках сокровищ или чего-то такого, верно? Ты разве не желаешь забрать что-нибудь с собой, например корону лича?

– Желал бы, будь нас тут полноценный отряд, а теперь черт с ней, в рюкзак уже не помещается. Лишний груз, жизнь дороже.

– А что там у тебя в рюкзаке?

– А сам как думаешь? А! Я же Ристо! А не какой-нибудь Дюмон Ишаак! Рюкзак наполнен золотом.

– Уважаю – Мишаня покивал головой.

– Спасибо, но хватит медлить, идем.

Они шагнули боком за пределы рунного рисунка, пантомы пялятся на них, но не шевелятся. Шаг, второй, третий и вдруг раздался вой стенающего призрака «Уа-а-а!», у Михаила за спиной пропала опора. «Бух! Цо-цо-цок! И дон!» – упал рюкзак, посыпались косточки, ударилась о пол кираса. Парень оглянулся – Ристо больше нет, его скелет распался.

– Ох бля! – воскликнув, Мишаня прыгнул к рунному рисунку, пытался сделать кувырок, но был пойман за ногу, лбом шмякнулся о плитку пола и ощутил, как его тянут назад. Парень перевернулся, пылающую руку выставил вперед. Его стопа в каменной хватке, пантомы тянутся к нему, но замерли. Он ногу потянул, не вырваться никак, другой ногой ударил – не поможет. Мишаня дышит часто, он запаниковал, толкается, кричит:

– Отпусти! Отпусти тварь! Мрази, суки!

Брыкаясь, парень вдруг задел кирку, немного нужно дотянуться, и он вооружен. Замах – удар, замах – удар, и в этом деле он волей-неволей, упускал из виду врагов, которые еще плотнее его ногу обхватили, тянули мантию. Но Михаил не сдался, он бил, колол и в итоге раздробил не меньше трех кистей и выбрался, а мантию вырвал. Отполз подальше от рунной линии, и киркой сбивал с ноги остатки рук и пальцев статуй.

Закончив это дело, он поднял свой меч, убрал его за пояс и расслабленно выдохнул. Напрасно. Отдыхать ему не суждено. По чертогу прокатился утробный рокот, и с высоты, из темноты над алтарем нечеловеческий голос произносил слова:

– Custodem… Custodem… Custodem… Custodem mortuorum…[1]

У Михаила волосы встали дыбом, он медленно повернул голову. Руны, словно голограммы, извиваясь поползли вверх на алтарь, и на статую. В пурпурном свете воссияла гигантская шестикрылая птица, два нижних крыла покрыты перьями, два средних – перепончатые, как крылья летучей мыши, а два верхних как у насекомого. Грудь птицы усеяна черепами, в чьих глазницах разгорается черно-пурпурное пламя. Абсурдно длинная шея изогнулась крюком, она несет на себе человеческую голову, которая казалось бы вывернута наизнанку, лицо находится на затылке, оно скрыто маской перевернутой вверх ногами, маска гладкая, пустая, единственная ее деталь – это разрезы для глаз, которые сверху вниз презрительно взирают на всех и вся. Из-под маски выглядывают длинные костяные наросты и невозможно различить, толи это роскошная корона, толи безобразная борода. А хвост птицы невидим, его силуэт подобен темному бесконечному покрывалу, неспособному отражать свет.

К счастью птица не движется, но смотрит, ее глаза горят.

– Custodem… Custodem… Custodem… Custodem mortuorum…

Страх и трепет парализовали парня.

Из черепов на груди птицы вырвался черно-пурпурный дым. Кружа по чертогу, он разделился на три части, и каждая выбрала по скелету авантюриста. Скелеты взлетели и зависли в воздухе, они обрели призрачную плоть, но не такую полупрозрачную, как у Ристо, а зловещую черно-пурпурную, объятую огнем. Рыцарь Гастон в латных доспехах с грохотом «Ту-дум!» приземлился на одно колено. Второй скелет, имени которого полу-призрак не называл, опустился на землю мягко и беззвучно, он совершил кувырок. А обнаженная призрачная чародейка Фелиза, осталась парить в воздухе, ее волосы вздымались, словно она находится под водой.

Чародейка указала рукой на Михаила, ее губы зашевелились. Неразличимое эхо заклинания раздалось в ушах парня, и он почувствовал, что не властен над своим телом, не может даже вздохнуть. Рыцарь, нашептывая фанатично «Custodem», подошел к нему, схватил за шкирку и потащил по ступеням к алтарю. Безымянный шел рядом, а чародейка уже ждала их наверху. Михаил не мог говорить, не мог сопротивляться, он попросту задыхался. Рыцарь поставил парня перед алтарем и удерживал, чтобы тот не упал. Безымянный взял руку Михаил и вытянул ее над алтарем, закатал рукав, забрал у парня свой собственный кинжал и приставил его к запястью. Скелеты заговорили:

– Живой явился в объятия Смерти – слова чародейки.

– Живой, Смерть принимает тебя – слова безымянного.

– Смерть нарекает тебя хранителем усопших – слова рыцаря.

– Хранитель алтаря, усопшие приветствуют тебя, живой слуга на страже царства мертвых! – сказали хором.

Безымянный рассек запястье, вскрыл парню вены. Потекла кровь, первая капля устремилась к алтарю. Михаилу показалось, что время застыло, капля его крови зависла в воздухе, мир утратил все цвета, лишь кровь осталась насыщенно красной, и пурпур продолжал сиять в глазах статуи Бога Смерти. Капля застывшая в воздухе, казалось бы, завибрировала, и один лишь раз прозвучал хор женских голосов: