— Они сейчас попытаются защитить здание, если у них получится, наша третья атака провалиться.

— Почему?

— Мы не сможем даже волшебством заставить их магов замолчать и тогда все рыцарские атаки будут бессильны, эта каменная дура просто кишит безумными волшебниками из Серого ордена, их так многом там внутри, что они просто выжгут любое наше наступление, а мы уже потеряли слишком много людей.

— Мне плевать на потери, и ты говорил, что плевать.

— Мне то да, но не городу, Альтиор, ты должен это понимать!

Но на последнюю фразу префекта император только лишь махнул рукой.

Шли минуты, ценнейшее время утекало в пропасть войны.

Последние ряды белых рыцарей таяли на обломках виадука, примыкающих к юго-западному зиккурату.

Новая колонна рыцарей стояла также, как до начала битвы. Сверкали сотни шлемов, копья лесом и щиты, щиты, щиты. Море блестящей стали, глаза, дышащие смелостью, зрачки, заостренные в своих доблестных устремлениях, словно наконечники копей.

Вновь подкатили телегу. И встал на неё император, сняв шлем он вкладывал всю красоту мужества и воинственности в свои слова, чтобы ободрить верных воинов перед новым боем:

— Мятежная крепость не желает сдаваться! Тем большей славой будут награждены те рыцари и защитники столицы, что смогут взять её силой, проломить упорство восставших и покорить все вновь владычеству города. В этом мире должна быть только одна власть, власть Белого города над всем Континентом, и мы рыцари, охраняем её! Наш город, наша власть, наш континент! Так истребим всех, кто смеет усомниться в этом!

Снова ликует безумная толпа, становящаяся в едином порыве войском.

В третий раз двинулось войско рыцарей.

Со всех окрестных кварталом и из соседних пирамид лучи устремились к юго-западному зиккурату.

Десятки белых знамён пришли в движение.

Колонна поползла, маги заговорили в озарении, магия окутала латы, свечение разогрелось над воинством. Из мятежной же крепости хлынули волшебные лучи во все стороны, разрезая воздух, небо над городом, проводя черные линии но соседних пирамидах, взрывая целые жилые кварталы южных районов, поднимая воздух горы кирпичей и плоти.

Вспомогательные отряды рыцарей двинулись из мрачных руин пожара, и со всех сторон осаждающие шли на зиккурат. Но лучи внутри не угасали, они летали безумно, словно крылья смерти, испившей солнца, испепеляя людей и воинов, разрушая и выметая прочь, словно пыль, целые этажи, террасы, колоннады, поджигая высотные сады, подымая в небо дым и песок.

Сражение это было подобно игре разъяренных богов.

С ужасом глаза смотрели с земли на развернувшуюся битву, в которой жизнь уже потеряла смысл, маги попрали сам смысл войны, решив сжечь все, что на что падал взгляд.

Никто из рыцарей не смог подойти к подножию зиккурата. Мятежная пирамида выжгла лучами всех, кто вышел из своих укрытий. Безумству орденских волшебников не было предела.

Но все закончилось. Замолчала крепость.

Альтиор хотел вздохнуть с облегчением, но увидел, что изрешеченная пирамида вдруг осветилась волшебными письменами, превратившись в один колоссальный магический манускрипт, то был магический щит магов севера, древнее заклинание, излюбленное многими чародеями.

Все было кончено.

Белое рыцарство отступило.

И третья атака закончилась не начавшись.

Отвернувшись от светящейся пирамиды Альтиор со всей своей ненавистью прошипел:

— Они лишь отсрочат эту войну!

— Они победили, император, — сухо ответил Стратоник.

И затрубил рог отступления.

Великое количество доблестных латников погибло в тот день.

А император и префект города навлекли позор на имена свои, но завоевали только любовь тех преданных воинов, которых спасли из огня первой атаки.

_____

Партия войны, какое-то время главенствующая в политической жизни Белого города была разбита и рассеяна. Многие белые маги покинули совет и заняли второстепенные должности судей и различных управляющих и прочих помощников в префектуре. Совет обновился, появилось множество молодых и умных лиц, более сдержанно относящихся к завоевательным амбициям рыцарства.

Но настоящие преобразования были впереди.

В квартире Протелеона на востоке города царила действительно торжественная атмосфера.

Высокие потолки, шелковые занавески, золотые подсвечники в полный рост, масло в них пылало яркими огнями.

Служанки южной внешности легковесно сновали вокруг, витая, как сам дух этой элитарной, но укромной встречи. Вздымаются и опускаются опахала из больших пальмовых листов, расставляются закуски и фрукты, льется в серебряные кубки красное сладкое вино.

В деревянных креслах сидят только Зэорис и Протелеон.

Как обычно, верховный маг достал трубку с дурманящей травой и завел беседу:

— Мы отстраним его.

— Отстраните? Один из лучших управленцев, который рискуя жизнью повел рыцарей в самый страшный бой после окончания войны с чудовищами? Я видел это сражение... Наблюдал, как и все. И его вы отстраняете. Так зачем вы хотите этого мира?

— Он лицо этой войны в глазах многих белых магов. Совет его не потерпит.

— Отчаяние застилает мне глаза... — устало вымолвил Зэорис.

— Отбрось отчаяние. Ты станешь представителем серой фракции.

— Я?

Тогда Протелеон хлопнул в ладоши.

Слуги подбежали к дверям и открыли их.

И вошёл сам Зеланд. В просто одежде гвардейца, с накидкой, на которой была изображена черная пирамида.

— Зеланд... — растерянно выговорил Зэорис, расширив глаза.

— Ну здравствуй, дорогой соратник!

Магистр Серого ордена был явно в приподнятом настроении, уверенность была в каждом движении.

— Зэорис, — начал Протелеон, — мы соберём новый совет. Серый орден получит в нем свое представительство.

— Теперь, — самодовольно и напыщенно в своей манере говорил Зеланд, — никто не сможет игнорировать требования и волю народа!

— Едва ли ваше бандитское крыло представляет народ, — язвительно подметил Зэорис.

— Мы уже восстанавливаем постройки и руководим раздачей хлеба простым людям, потерявшим работу в эти ужасные дни.

— Я не верю в ваше стремление поднять народ с колен.

— Тебе, — заговорил Протелеон, — не нужно ни во что верить. Твоя фракция поддержит отстранение Стратоника. И тогда мы подтвердим ее принадлежность к Серому ордену, а для братьев будут учреждены новые должности. Грядет масштабные преобразования, следуй за нами и примешь в них участие.

— Хм... — задумался Зэорис, — а ка же Альтиор?

— Альтиор уйдет в отставку сам, — ответил Протелеон.

— А кто будет новым префектом?

— Зеланд.

— Я так понимаю, выбора вы мне не оставляете? — усмехнулся Зэорис.

— Выбор всегда за тобой, — сказал Зеланд тоном, которым старался поднять дух, и тут же жёстко добавил, — Но верное решение только одно.

Зэорис немного подумал, а потом ответил:

— Город превыше всего. Я сделаю все, что нужно, чтобы город поднялся и вновь засверкал своей славой. Если это будет город Зеланда, а не Стратоника, то быть по сему.

— Бедный Стратоник, — вдруг печально произнес Зеланд, — он был лидером партии мира, а с приходом войны возглавил партию войны, чтобы защитить город.

— Стратоник всегда был плохим политиком... — махнул рукой Протелеон.

— Один из самых талантливых мыслителей и управленцев, — подметил Зэорис.

— Но политиком это его не делает, — отрезал Протелеон.

Напряжение ушло из воздуха.

— Люблю такую роскошную обстановку, — сказал Зеланд, сопроводив одну из служанок плотоядным взглядом.

Зэорис сменил тон на что-то несвойственное ему, что-то слишком человечное и расслабленное, даже с ноткой лени:

— Мне кажется мы слишком топорно это обсуждаем. Знаешь, я вспоминаю времена… когда у нас все было в порядке.

— Времена нашей теплой дружбы, — мягко добавил Зеланд.

— Да, быть может.

_____