И при этом закрытые позы, оставляющие простор фантазии, разжигающие аппетит, заставляющие кровь в венах закипать.

Член в штанах мучительно ноет. Сжимаю его через ткань. Ощущение, что становится только хуже. Замечательно, в тридцать два года я готов обкончаться как подросток от фантазий о женщине. Приплыли, как говорится.

Возможности заполучить Мирославу себе у меня пока не предвидится, а точки кипения я уже достиг. Поэтому с позором удаляюсь в ванную, чтобы сбросить пар. Мне хватает буквально пары движений, и я выплескиваюсь на стену ванной с протяжным стоном.

Прислоняюсь лбом к холодной стене и прислушиваюсь к своим ощущениям. Желаемого облегчения не наступает, наоборот, я только раздразнил аппетит.

Вытираясь в ванной, я слышу звонок. Никого не жду сейчас, но иду посмотреть, кто там. Снаружи оказывается Наташа.

Стою столбом, размышляя на тему того, открывать ли вообще дверь. У нас договоренность, что она приходит ко мне только по приглашению. Поэтому я искренне не понимаю, что она делает у меня сейчас.

Я весь в мыслях о прекрасной девочке с серебряными волосами. И настолько эти мысли захватывают, заставляют мечтать о большем, смаковать каждый совместный момент, что появление любовницы сейчас вообще не к месту.

Тяжело вздохнув, все же открываю дверь.

— Какими судьбами? Не помню, чтобы писал про встречу сегодня.

— Ну Владик, не дуйся, мне сегодня стало так одиноко и тоскливо, что я не выдержала и решила навестить тебя. Не прогонишь?

— Проходи. Как прошла фотосессия с тем брэндом, как его…

— Next kids?

— Да. Они очень много требований выдвигали. Остались довольны?

— Да, посмотрели сырые фото, все понравилось. Теперь буду обрабатывать.

— Ты молодец.

— Знаю, любимый. Мне же полагается награда за это?

Она подходит ближе и кладет руки на плечи. Меня коробит от этого ее обращения. Какой, к черту, любимый, если мы с самого начала оговаривали условия, что мы встречаемся только для секса?

— Наташа, не начинай, — отхожу на шаг назад.

— Что не так? — дует губы она. — Я так стараюсь, Влад! Но ты просто непрошибаемый. Чего тебе не хватает? Скажи! Я дам тебе это.

Я на секунду задумываюсь, пытаясь отыскать в себе ответ. Понимаю, что от этой женщины я не хочу ничего. Совсем. Но Наташа не может остановиться.

— Я семью хочу, Рождественский. Детей. С тобой. Как ты это не поймешь?

Упоминание детей ножом режет по сердцу. Но с ней я никогда эту тему не обсуждал.

— Наташа, ты же помнишь, о чем мы договаривались… С чего ты вдруг решила, что я передумал?

Она на какое-то время задумывается, а потом ее лицо становится злым.

— Я видела, Влад. Тебя сегодня. С ней. Это все из-за нее? Из-за этой седой шлюшки? На меня ты никогда так не смотрел!

— Ты прекрасно знаешь, что я уже был женат. Больше не хочу. Одного раза хватило. Так что дело не в ней или тебе.

— Не увиливай! — взвизгивает она. — Ты вытирал ей слезы, смотря на нее так… так…

Она вдруг всхлипывает, закрывая лицо руками. А я, как последняя бесчувственная скотина, смотрю на это. В какой момент наши отношения свернули не туда? Либо я умудрился по дурости дать ей надежду, либо она с самого начала не принимала правила игры, притворяясь.

Она очень хороший фотограф, терять ее как квалифицированного работника мне совсем не хочется. Поэтому нужно быть максимально дипломатичным.

— Наташ, тебе показалось. Я просто пожалел ее. Девчонка работает первый день. Перенервничала. Ну что мне, бросить ее одну надо было?

— Так ты опять, что ли, свои приемчики соблазнения использовал, чтобы внимание отвлечь? — уже спокойнее говорит Наташа.

— Ну конечно, — не моргнув глазом, вру я, еще не подозревая, насколько только что сам усложнил ситуацию.

Мира

На восьмой неделе у меня начался токсикоз. Честно говоря, я уже думала, начитавшись форумов, что он обойдет меня стороной. И облегченно вздохнула.

Каково же было мое удивление, когда, проснувшись в понедельник утром, я почувствовала сильную тошноту. Сжавшись в комочек, я пыталась перетерпеть ее. Но с каждой минутой становилось хуже.

Остаток утра я провела в ванной. Так и не позавтракав, ушла на работу. Запаслась мини-крекерами, чтобы пережить этот день без происшествий. Как только чувствую снова тошноту, съедаю пару крекеров, и становится немного легче. Можно работать.

Андрей Алексеевич почему-то ходит всюду за мной. Может, решил проверить мои способности в деле? Выглядит это, мягко говоря, странно.

— Мира, как настроение? — с самого утра подлетает ко мне, даже раньше Лены. А она, надо заметить, специалист в этом деле. У нее ритуал, обойти каждого с утра и поболтать.

— Хорошее, боевое, Андрей Алексеевич.

— Разрешаю обращаться на “ты” и звать просто по имени. Ей-богу, некомфортно себя чувствую, будто отчество накидывает минимум десять лет.

— Хорошо, Андрей. Ну, я пойду? Фотосет через десять минут.

Андрей выглядит старше Влада. Не знаю, сколько точно ему лет, но он уже обзавелся морщинами на лбу и в носогубных складках, да и фигура у него уже немного оплывшая. Хотя держится он так, будто еще о-го-го.

Мельком увидев как-то раз их рядом, я обратила внимание, что Андрей будто бы все время соревнуется. Держать спину ровнее, рассказать шутку смешнее, первому подойти и придержать дверь девушкам. Да буквально во всем. При этом Влад выглядит расслабленно и то ли не замечает этого соревнования, то ли игнорирует его.

— Да я помогу тебе сегодня, не сильно занят, — подходит и открывает передо мной дверь.

Я удивленно поворачиваюсь к нему, подхватывая из пакетика крекер. Закидываю его в рот, шагая к двери. Андрей кладет руку мне на спину, подталкивая к выходу.

Его рука ощущается очень неприятно. Я ускоряю шаг, чтобы избавиться от нее.

В зале, где сегодня будет проходить моя съемка, еще темно. Поэтому первым делом я включаю свет и начинаю передвигать штативы с освещением.

— Мира, ну что ж ты не подождала, — заходит следом Андрей. — Я же говорил, что помогу.

— Да мне не хочется никого беспокоить. Сама справлюсь.

— Не спорь. Куда вот этот переставить? — спрашивает Андрей, хватаясь за самую большую вспышку.

— Сюда, пожалуйста, — сдаюсь я, показывая нужное место.

Ну что за настойчивость. Она заставляет меня нервничать куда больше, чем если бы я все делала самостоятельно. Но ни грубить, ни открыто послать босса я не могу. Поэтому, сцепив зубы, стараюсь спокойно реагировать на все.

Во время фотосессии он постоянно подходит с советами, украдкой стараясь коснуться. Остается и на последующие две съемки тоже. К концу третьей у меня уже дергается глаз, а пакетик крекеров пустеет. Я не знаю, куда себя деть от дискомфорта.

Поэтому, когда у Андрея звонит телефон и он, извиняясь, уходит, я, не сдержавшись, громко выдыхаю.

— Ну наконец-то, сколько ж можно, — бубню под нос тихонько, чтобы никто не услышал.

— Мирочка, что так тяжело вздохнула: устала? — заглядывает Лена.

Я молча киваю.

— Пойдем на кухню?

Заходим в пустое помещение, и я начинаю суетиться, ставя чайник для себя.

— Кофе будешь, Лен?

— Да, конечно. Спасибо!

Современная кофемашина с помощью нажатия пары кнопок наливает ароматный кофе в подставленную кружку. Я же ограничиваюсь чаем, стараясь не раздражать желудок: мне еще одну съемку сегодня осталось отстоять.

— Как тебе Андрей?

— Нормально, — нейтрально отвечаю Лене. — Он со всеми новичками такой внимательный?

— Ммм, нет, я бы не сказала. Обычно он, наоборот, спихивает на других. Ты первая, кого он курирует лично.

Пффф, так это так теперь называется, фыркаю я про себя.

— У него девушка или жена есть?

— Ха, говорила, что не ищешь никого, а про Андрея спрашиваешь!

— Да я с другой целью, наоборот, лучше б кто-то был.

Смотрю задумчиво на пакетик в кружке. Не хватало мне проблем с начальством сейчас.