Покидаю комнату переговоров и принимаю звонок. Голос Миры звучит тревожно и сдавленно.

— Влад, мне нужна твоя помощь. Я… я упала с лестницы в офисе. Мне очень больно, — слышу ее голос, полный боли и страха.

Сердце уходит в пятки. В голове проносится сотня мыслей. Упала? Что произошло?

— Где ты сейчас? Ты можешь дышать нормально? — стараюсь говорить спокойно, но голос всё равно выдаёт мое волнение.

— Я на лестнице перед офисом. Пожалуйста, приезжай скорее.

— Держись, милая, я уже выезжаю, — отвечаю, чувствуя, как внутри все закипает от ярости и беспокойства.

Первым делом я звоню в скорую, где описываю ситуацию, в надежде, что они успеют быстрее меня.

Возвращаюсь к столу переговоров, быстро объясняю ситуацию представителям французской стороны.

— Прошу прощения, мне нужно срочно уйти. Это экстренный случай.

— Мы понимаем, — один из французов кивает. — Дела семейные важны. Мы можем продолжить позже.

С благодарностью пожимаю им руки и мчусь к машине. Завожу мотор, и педаль газа уходит в пол. Дорога до офиса кажется бесконечно длинной.

Подъезжаю к офису и выбегаю из машины. На крыльце вижу Миру, лежащую на лестнице. Вижу, как она морщится от боли.

— Мира, я здесь. Держись, — быстро подхожу к ней, опускаясь на колени. — Как ты себя чувствуешь?

— Больно, — отвечает она, с трудом дыша. — Везде, и в животе тоже…

Стараюсь сохранить спокойствие, хотя внутри все кричит от ужаса.

Я ничем не могу ей помочь, кроме как поддерживать её, пока мы ждем врачей. Хорошо, что уже спустя минуту раздается сирена. Я крепко держу Миру за руку, стараясь не показывать, как сам дрожу от страха и волнения.

— Всё будет хорошо, милая. Медики уже здесь, — говорю ей, хотя в голове крутится миллион тревожных мыслей.

Скорая помощь останавливается рядом, и из машины выбегают двое врачей. Быстро оценив ситуацию, они аккуратно переносят Миру на носилки. Я следую за ними в машину, не отпуская ее руки.

— Пожалуйста, скажите, что с ней будет все в порядке, — обращаюсь к одному из медиков.

— Мы сделаем все возможное, — коротко отвечает он, стараясь не отвлекаться от своей работы.

Пока мчимся в больницу, время тянется бесконечно. Я держу Миру за руку, шепчу слова поддержки и молюсь, чтобы с ней и с нашим ребенком все было в порядке. Наконец, мы приезжаем в медицинский центр, и её увозят на каталке внутрь, а меня просят подождать снаружи.

Я чувствую себя совершенно беспомощным, не зная, что делать и как быть полезным. Сажусь на стул в коридоре и начинаю звонить Игорю, рассказывая ему обо всём произошедшем. Он обещает приехать как можно скорее.

Проходит время, и я только слышу гул больничных коридоров, звуки шагов и разговоров. Наконец, из дверей выходит врач, и я вскакиваю, подбегаю к нему.

— Как она? Что с ребенком? — спрашиваю, не в силах скрыть тревогу.

— Ваша жена сейчас под наблюдением. Мы провели необходимые обследования. Ей потребуется некоторое время для восстановления, но сейчас все стабильно. С ребёнком тоже всё в порядке, но нужно следить за состоянием. Есть совсем крошечное отслоение плаценты, но с постельным режимом и покоем все поправимо. Ее оставят в больнице на несколько дней для наблюдения.

Чувствую, как камень падает с души. Она в безопасности, и наш малыш тоже.

— Спасибо вам огромное, доктор, — выдыхаю, чувствуя, как немного отпускает напряжение.

Подхожу к палате, где лежит Мира, и осторожно заглядываю внутрь. Она лежит на кровати, бледная, но, кажется, более спокойная. Подхожу к ней, беру за руку и нежно целую в лоб.

— Я с тобой, милая. Всё будет хорошо.

— Влад, послушай меня. Только не перебивай. Хорошо?

Киваю машинально, пытаясь скрыть тревогу.

— Я не могу так рисковать будущим нашего малыша больше, — начинает Мира, её голос дрожит, но она старается говорить уверенно. — Всё, что произошло сегодня, заставило меня осознать, насколько важно быть честной. Особенно с тобой. И если со мной что-то случится и нужно будет принять решение…

Я напрягаюсь, чувствуя, что она собирается сказать что-то важное.

— Я должна тебе кое-что рассказать, — продолжает она, в её глазах появляется решимость. — Это касается нашего ребёнка. Ты должен знать, что… — она делает глубокий вдох. — Влад, ты отец моего ребёнка.

На мгновение в комнате повисает тишина. Я смотрю на неё, не веря своим ушам. Сердце начинает биться быстрее.

— Что? — шепчу я, не веря в услышанное.

Влад

Кажется, я оглох. У меня явно галлюцинации. В ушах шумит, и я совсем не слышу, что говорит Мира.

Как сквозь толщу воды до меня доносится ее сбивчивый, взволнованный монолог:

— Я понимаю, если ты злишься на меня за то, что я скрывала это. Но прошу тебя, пойми, я делала это не из-за недоверия к тебе, а из-за страха. Я люблю тебя и не хочу потерять.

Я обнимаю её, пытаясь вернуть себе хоть какое-то чувство реальности. Мир вокруг все еще кажется нереальным.

— Как такое может быть, расскажешь? Я не помню, чтобы встречался с тобой где-то помимо университета.

— Помнишь, как ты в первых числах мая ходил в бар “Золотой бокал”?

Я напрягаю память, перебирая в голове события тех дней.

— Да, кажется… Но тебя я не помню.

— Ты был один, сидел за барной стойкой. Очень грустный. Пил шоты. Я не смогла пройти мимо, потому что ты мне очень нравился, давно. Ещё с универа. Но у тебя принципы, и у меня не было шансов… Когда я тебя увидела, то решила: сейчас или никогда.

— Я тебя не узнал?

— Узнал. Но в тот момент тебе, видимо, не хотелось быть одному. Поэтому разрешил мне присоединиться, — её глаза устремлены в пол, голос дрожит от воспоминаний. — Мы долго разговаривали. Я поддерживала тебя, как могла, и, видимо, это сработало.

Я вспоминаю тот вечер смутно. Было действительно плохо, и я хотел забыться.

В тот день я увидел свою бывшую с новым мужем. Счастливую и беременную, с уже округлившимся животом. Это резануло по живому.

Кажется, что слова Миры складываются в единое целое, и в памяти начинают всплывать фрагменты того вечера.

— Мы… — начинаю я, медленно осознавая, что она имеет в виду.

— Да, — кивает она, едва заметно краснея. — Ты попросил меня проводить тебя до дома. А потом… потом мы просто оказались вместе. Я не думала, что что-то выйдет из этого, и не планировала никакой дальнейшей связи. Но спустя несколько недель я узнала, что беременна.

Тишина снова повисает между нами. Я чувствую, как внутри меня борются разные эмоции. Это признание меняет всё.

— Мира, как тебе в голову пришло скрыть от меня беременность? Неужели ты так плохо обо мне думала?

— Нет, просто… Ты не вспомнил меня. Мне так обидно стало… Я знаю, это огромный шок для тебя, — быстро продолжает она. — И я понимаю, если тебе нужно время, чтобы осмыслить всё это.

— Ты же понимаешь, что это — судьба? Мои шансы иметь детей естественным образом настолько маленькие… И тут, после одной ночи… Мы с Ирой потратили на попытки несколько лет, и в итоге из-за этого рухнул наш брак.

Мира смотрит на меня с пониманием и сочувствием, в её глазах отражаются все те слова, которые она еще не успела сказать.

— Я не знаю, как это произошло, — продолжает она. — Но теперь это не имеет значения. И чтобы у тебя не было сомнений, мы можем сделать тест ДНК.

— Ты считаешь, что я тебе не верю? Прости, если моя реакция заставила тебя сомневаться…

— Нет, Влад. Подожди. Я серьёзно. Это важно для нас обоих, — она сжимает мою руку крепче. — Я хочу, чтобы ты был уверен на все сто процентов. Это даст тебе покой и уверенность. И мне тоже.

Я смотрю ей в глаза и вижу там решимость. Это не просто слова для успокоения — она действительно хочет сделать всё правильно. Мира всегда была такой — честной и открытой.

— Хорошо, — киваю я, отпуская вздох. — Если это поможет, сделаем тест. Но знай, для меня самое важное то, что мы сейчас вместе и что ты носишь моего ребенка.