Для той, кто всегда был тростиночкой, это практически катастрофа. Я попросту не умею и не люблю ходить в оверсайзе. Но теперь особого выбора нет.

На сегодня останавливаю выбор на самом свободном платье, которое у меня есть.

В студии Надя сидит с крайне расстроенным видом.

— Привет! Ты чего как в воду опущенная сидишь?

— Мира, сейчас твой сегодняшний клиент с таким скандалом позвонил! Отказался от съемок у нас совсем!

— Что? Но как такое может быть? — я перебираю все возможные косяки, но никакого криминала на ум не приходит. Да и конкретно с этим человеком я раньше не работала.

— Я толком не поняла… Что-то говорил про нравственный облик, студентку и преподавателя. Сказал, что сам позвонит позже Владу, — пожимает она плечами. — Так кричал, что меня до сих пор трясет.

Я обмираю от ужаса. Нет нет нет, только не это. Она ведь не знает, что я была студенткой Влада. А про ту фотосессию со мной в главной роли и вовсе никто почти не в курсе. Тогда мало кто из группы захотел участвовать в мастер-классе Влада по эротической фотографии. Помимо меня в фотостудии был только он и еще двое одногруппников. Но все исходники остались только у профессора.

Ничего за пределами взаимодействия фотограф — модель тогда не было. Но я прекрасно представляю, как это можно повернуть при желании. Судя по реакции Рубского, именно это и произошло.

Я сажусь на диванчик в холле, надеясь поймать Влада.

— Ой, а почему ты тут прохлаждаешься? — заходит Наташа.

Я не успеваю ответить, как Надя делает это за меня.

— Съемка отменилась. Рубский скандал закатил, что работать с нами больше не будет, но я пока подробностей не знаю.

Наташа с улыбкой поворачивается ко мне.

— Финита ля комедиа, Мира. От тебя клиенты отказываются. Да еще какие, Рубский с нами лет пять сотрудничал. Как скоро ты отсюда вылетишь, как думаешь?

— Наташ, ну что ты такое говоришь-то? Может это недопонимание какое-то, и Влад с Андреем все решат, — одергивает ее Надя.

Боже, только этого мне сейчас не хватало. Наташа, конечно, шипит, лишь бы меня задеть, но могу ли я быть уверена, что это все только попытка меня запугать? Если Рубский и правда был постоянным клиентом, то наверняка он намного ценнее для “Elite”, чем я.

Кто знает, насколько серьезный будет скандал. Уже к концу дня все будут в курсе подробностей.

Накручиваю себя до такой степени, что чувствую, как начинает тянуть живот, он становится каменным. Безотчетным движением накрываю его ладонью. Наташа шепчется с Надей, украдкой бросая на меня презрительные взгляды.

Ухожу на кухню, чтобы скрыться от нее. Мне надо успокоиться. Делаю себе зеленый чай и иду к окну. Вид из него как раз на вход в здание. Поэтому я наблюдаю, как через несколько минут приходит Влад.

Обрывки оживленного разговора в холле долетают до меня.

— Уволь ее, и дело с концом! Зачем нам проблемный фотограф? — на весь холл громко разглагольствует Наташа.

— Такие вопросы я с сотрудниками не обсуждаю, и решения под твоим давлением принимать не буду, — бескомпромиссным тоном отсекает ее претензии. — Где Мира? Хочу поговорить с ней.

— На кухне, кажется, — подсказывает Надя.

— Ок, пока не беспокойте нас.

— А то что? Может, я водички попить захочу.

— Вот в кулере и нальешь, Наташ.

Слышу приближающиеся шаги и внутренне сжимаюсь. Что он хочет мне сказать? Уволит?

Мира

Влад подходит ко мне сзади.

— Привет.

Кладет руки на подоконник по обе стороны от меня. Не прижимается, но я чувствую, что он стоит очень близко. Жар его тела горячими языками пламени касается меня то тут, то там, откликаясь во мне обжигающими импульсами.

— Как ты? — обеспокоенно интересуется, жадно вдыхая воздух рядом с моими волосами.

— Честно? Не очень. Живот тянет.

Почему-то мне не хочется перед ним сейчас изображать железную леди. Да и очень уж тревожат эти неприятные ощущения.

Влад вздыхает и убирает одну руку с подоконника. Секунда, и она осторожно ложится на низ моего живота.

— Ну зачем ты…

— Тс-с-с, расслабься…

— Зайти кто-то может в любой момент, — волнуюсь я.

— Я просил не заходить. Надя проследит. Все хорошо, Мира, я не обижу.

Я колеблюсь некоторое время, но когда слышу, что в коридоре тихо, все-таки позволяю себе откинуться на Влада. Стараюсь дышать размеренно. Тепло его руки так приятно ощущается. Чувствую, как мышцы расслабляются все больше, а тянущие ощущения исчезают.

— Ты меня уволишь?

— Нет, с чего ты это решила.

— Мы потеряли клиента. Постоянного.

— Я переговорю с Рубским, обязательно. Постараюсь все решить. Куда больше меня беспокоит вопрос, откуда он узнал о фотосессии. Она не светилась нигде. Эти фото хранятся только у меня в облаке.

— Значит, кто-то достал их оттуда. Кроме тебя у кого-то есть доступ?

— Нет, конечно.

— Это ты так думаешь. Сами по себе они оттуда к Рубскому попасть никак не могли. А еще ему явно внушили мысли о том, что фотосет был личным, а не учебным.

— Да, ты права, — задумчиво смотрит на улицу, механически поглаживая живот. — Может, пойдем, прогуляемся, раз съемки все равно не будет?

— Пойдем. Только давай не вместе выйдем. Иначе помимо отмены фотосета, еще один повод для сплетен дадим.

Я выхожу первая.

— Надь, я пройдусь, пока время свободное. Звони, если буду нужна.

Влад выходит спустя десять минут, когда я уже успеваю немного подтаять на ярком солнышке, стоя за углом офиса.

— В парк? Там тенек, будет комфортнее, — предлагаю первой.

— Можно? — берет меня за руку.

— Мы же договаривались…

— Пять минут, и отпущу.

Уверенно идет в сторону парка, и мне ничего не остается, кроме как догонять. Ловлю себя на мысли, что это довольно приятно, идти с Владом за руку, как самая настоящая парочка. Его ладонь настолько большая, что моя рука тонет в ней, создавая иллюзию защищенности.

Естественно, ни спустя пять, ни спустя десять минут он меня не отпускает. Я тоже не вспоминаю об этом. Настолько нам уютно в этом вакууме, где есть только мы вдвоем.

— Мира, мороженого хочешь?

Я недолго размышляю, после чего уверенно могу ответить:

— Умираю как хочу. Шоколадного, с вафельной крошкой. Было бы идеально.

— Тут кафе открывается рано, давай зайдем.

Устраиваемся на удобных плетеных креслах летней террасы. Здесь тенек, благодаря чему с утра просто идеальный микроклимат.

Мороженое добавляет последний штрих к моему прекрасному настроению. Но ровно до тех пор, пока Влад не начинает издалека расспрашивать меня.

— Ты одна в семье?

— Да. Родители слишком ценят свободу, не склонны к накоплению материальных благ. Поэтому один ребенок для них — максимум того, что они хотят и могут себе позволить.

— А кто они по профессии?

— Оба художники.

— Творческие личности, значит. А ты почему не рисуешь?

— Рисую, и довольно неплохо. Но фотографировать мне нравится больше. Ну и ретушь тоже своего рода художество, — с улыбкой объясняю ему. — А кто твои родители?

— У папы свой бизнес. Мама домохозяйка.

— Почему не работаешь в бизнесе отца? — спрашиваю, ковыряя ложечкой мороженое.

— Никогда не хотел. Конечно, был период, когда он продавливал меня с этой темой. Но я смог отстоять себя. Он не теряет надежды, что я передумаю.

— И как, есть шанс?

— Нет, без вариантов, — отпивает кофе, поглядывая на меня.

Я ловлю его внимательные глаза, которые скользят по мне, останавливаясь в районе живота. Отчего-то в этот момент становится неуютно. Подбираюсь вся, чувствуя беспокойство, оседающее тенью в груди.

— Прости, что спрашиваю… Можешь не отвечать, если не хочешь, — Влад постукивает уголком телефона по столу. — Где отец твоего ребенка?

Как же мне хочется соврать. Придумать легенду про какого-нибудь космонавта или летчика, как частенько делают матери, рассказывая детям о сбежавшем отце. Сказать правду я пока совсем не готова. И боюсь, как он на нее отреагирует. Что, если я все испорчу?