И как-то так получалось, что для «Метаморфа», полученного от Кулины, места и времени особо не находилось. Может, я просто не хотел себе признаваться, что изменение собственного тела воспринималось странновато? С другой стороны, другие способности также предполагали определённые изменения тела, но их я не стремался. «Метаморф» пригождался для узких мест в Полуночи, плюс один раз я сделал себе зубы поострее для схватки со здоровенной змеёй. И вроде вполне достаточно, но меня смущало, что потенциал у способности был гораздо серьёзней. Мощнее «Зверя», универсальней «Вуали», страшнее многих встреченных мной чудовищ. Что может быть обиднее упущенного потенциала?

Я застыл на краю крохотной каменной площадки, откуда раскидывался вид на всю Полночь и её окрестности. Луна почти закончила путь по небу, низко нависнув над горизонтом, но её света всё ещё хватало, чтобы придать мне сил. В другой раз стоило бы задержаться, хорошенько всё запомнить, даже сделать зарисовки. В другой раз, но явно не сегодня. В логово Оррисса я вернусь позже, вооружённый до зубов, с заряженным револьвером и, возможно, не один. А сейчас настало время попробовать нечто совершенно новое — и надеяться, что оно сработает. Успех означал не только то, что я не погибну. Он буквально открывал новые горизонты.

Глубоко вздохнув, я призвал силу «Метаморфа», поднял руки над головой — и начал трансформировать их в большие кожистые крылья.

В школе я неплохо знал биологию, а также смотрел достаточно научно-популярных передач о птицах и летучих мышах. Для полноценного полёта требовались не только крылья, в нём участвовало всё тело, а иногда и внутренние органы. Так, например, у птиц в костях имеются специальные полости с воздухом, для лёгкости и дыхания во время полёта. У рукокрылых кожаная перепонка связывает передние и задние конечности, что обеспечивает высокую манёвренность в воздухе.

В общем, если бы я собирался взлететь, то мне понадобилось бы готовиться пару-тройку недель, чтобы в итоге целиком превратиться в гибрид человека и летучей мыши. Кажется, был у Бэтмена такой противник — «Мен-Бэт». Затем — тренировки, тренировки и тренировки, учиться управлять новым телом, вносить изменения на ходу и бесконечно пытаться снова, забыв про всё остальное. Я рассматривал это как один из способов достичь библиотеки, и отложил в долгий ящик — потребуется слишком много времени, пока напирают более насущные проблемы. Но сейчас ящик оказался слегка приоткрыт — ровно на те две-три минуты, пока разъярённый Оррисс не вырвется из люка последнего этажа башни.

Что если сделать ставку не на полёт, а только планирование? Этим делом занимались не только птицы да нетопыри, но и белки-летяги, шерстокрылы, некоторые ящерицы и лягушки. Для планирования, по-хорошему, тоже требовались тренировки и правильный дизайн тела, но в заметно меньшей степени, чем для полноценного полёта. При этом я хорошо осознавал, что оставлял за спиной летающего врага, который к тому же командовал отрядом летающих гаргулий. Ставка была на неожиданность — как только я окажусь на земле, смогу накинуть «Вуаль» и скрыться от погони. А там останется найти тихий уголок и уйти через зеркало в основной коридор.

Короче говоря, раз плюнуть. Только почему меня при этом слегка трясёт?

Грохот выбиваемых люков снизу слегка замедлился — кажется, Оррисс по дороге сообразил, что у меня могли остаться патроны в револьвере. Что если я решил устроить ему засаду, наставив Райнигун на единственное возможное место его появления? Не проще ли вызвать гаргулий снизу, чтобы те ударили меня в спину?

Я сглотнул и пару раз взмахнул получившейся конструкцией. Крылья ощущались… странно. Очень, очень странно, не вполне как полноценная рабочая часть тела. И всё же, сформированная перепонка послушно натягивалась, когда я поднимал то, что совсем недавно было руками, и даже стоя на краю я чувствовал на тонкой коже невидимые потоки воздуха.

Наверное, как-то так себя и ощущали первые изобретатели парашютов, вроде отважного Франца Райхельта, сиганувшего в своём «летающем костюме» с Эйфелевой башни. Хотел прославиться — и прославился, пусть и с нюансом. А мне-то что, разве что завтра искать место приземления чтобы собрать потерянную экипировку…

На одной из крыш снизу мне почудилось движение — больше ждать нельзя.

Была не была. Шаг вперёд.

Стоило от теории перейти к практике и сразу стала понятна первая ошибка. Надо было свернуть плащ из кожи василиска и запихнуть его в третий слот переносного кармана для предметов, поскольку в падении тот задирался вверх и здорово мешал. И всё же, спустя несколько секунд незамутнённой паники я всё-таки расправил крылья-перепонки как следует и превратил падение в очень неуклюжий, но полёт по нисходящей. Удачно, что башня Оррисса оказалась идеальной стартовой площадкой — прыгни я с менее высокого сооружения и уже валялся бы внизу с переломанными костями.

Начало было положено, но встала другая проблема. Теперь движение на крышах мне не чудилось — оно там совершенно точно происходило, разворачивалось и смотрело наверх! В идеале мне бы стоило стать невидимым ещё во время планирования, но поддержание «Метаморфа» требовало всей возможной концентрации, на «Вуаль» её попросту не оставалось. Скрипнув зубами, я слегка изменил положение рук-крыльев, чтобы облететь башню с обратной стороны и хотя бы на время скрыться от уродливых рож гаргулий. Мне всего-то надо секунд двадцать чтобы добраться до ближайшей пустой крыши, спрыгнуть оттуда и скрыться в недрах замка. Неужели все мои сегодняшние планы будут накрываться медными тазами разных размеров⁈

В данном случае в роли медного таза выступила одна наиболее мелкая и шустрая гаргулья, которая врезалась в меня, когда я уже заходил на посадку. Остальные либо упустили цель из виду, либо отстали ранее, но эта не только догнала, но и сбила в воздухе, так что мы вместе покатились по керамической черепице облюбованной мной крыши. Отмена «Метаморфа», увы, не вернула мне руки в тот же миг, так что с минуту пришлось по примеру Адель отбиваться от твари с помощью серии мощных пинков. А затем я выгадал момент и с немалым удовольствием потратил последний выстрел из Райнигуна, чтобы снести ей башку.

Теперь точно пора уносить ноги.

Практика носить магическое зеркало в переносном кармане окупалась на все сто. Из любой точки Полуночи можно было вернуться к тронному залу, удобство невероятное! Правда, существовала загвоздка — для этого требовались лишние магические зеркала. Первое я позаимствовал из внутреннего двора возле лазарета и сада, но впоследствии оставил его в далёких глубинах — там, где на подъёмнике спустился к подземным пещерам. За вторым пришлось пару дней назад бегать на верхние этажи, в милую гостиную за коридором, напичканным ловушками и безголовыми латниками. Больше в свободном доступе зеркал не оставалось, так что придётся возвращаться к одному из этих или искать что-то новое. Но пока…

Первый удар гонга раздался ровно в тот момент, когда я вылетел из «базового» зеркала в основном коридоре и даже не успел отдышаться. Идеальный, мать его, тайминг, но теперь на обсуждение похода с Кас времени почти не останется. Перерыв между первым и вторым ударами — что-то около десяти минут, между вторым и третьим — пять минут, а потом прилетает Жнец.

Оррисса эта призрачная скотина, значит, навещать перестала, сдалась. Зато всегда можно отыграться на мне!

— Кас!

— Да, Вик?

Моя первая помощница выплыла откуда-то сзади, будто терпеливо ждала там всё это время. Не исключено, что так оно и было.

— Познакомься с нашей исполняющей обязанности механика, — сказал я, положив руку на переносной карман и отдав мысленную команду. — Это Адель. Прошу любить, жаловать и не обижать.

Извлечённая из недр «инвентаря» механическая девушка слегка покачнулась и начала заваливаться вперёд, но я вовремя её подхватил.

— Где. Мы?

— Основной коридор возле тронного зала. Здесь нас никакие вороны не достанут. Кас?