– Я приготовлю чай, – предлагаю я, откладывая книгу на боковой столик.

Когда я встаю с кресла, синьора Аккарди машет рукой в воздухе:

– Мы присоединимся к тебе на кухне. Я хочу посмотреть, остались ли ещё шоколадные печенья, которые испекла Марта.

Я жду, пока синьоры Фалько и Аккарди пройдут вперед, и следую за ними на кухню.

После того как я наливаю воду в чайник, я ищу в шкафах чайные чашки.

– Нашла! – восклицает синьора Аккарди, и, оглянувшись через плечо, я вижу, как она кладёт печенье в руку синьоре Фалько, а затем предлагает его и мне.

– Спасибо, – бормочу я, откусывая печенье.

Пока я жую, я завариваю ромашковый чай.

Бросив взгляд на синьору Фалько и синьору Аккарди, я думаю о том, как мало времени прошло с момента моего приезда сюда.

До сих пор моё пребывание здесь было приятным. Это в миллион раз лучше, чем быть дома с моей семьёй.

Надеюсь, что смогу погостить здесь какое-то время, прежде чем Дамиано реализует свои планы на мой счёт.

Машина Карло останавливается у одного из моих складов. Я распахиваю дверь и вылезаю наружу. Поправляя пиджак, мой взгляд быстро скользит по территории, прежде чем я направляюсь к боковой двери.

Как только мои люди меня замечают, они выпрямляются.

Томми подбегает ко мне:

– Мы нашли этого ублюдка, который пытался торговать в Мотт-Хейвен. С ним было ещё пятеро, но они оказали сопротивление, и нам пришлось их убить.

Кивнув, я иду к тому месту, где сидит наркоторговец. Мои люди уже связали его стяжками и изрядно избили.

Останавливаюсь в паре шагов от пленника и спрашиваю:

– Торговать в Бронксе и Бруклине – это амбициозно. Что заставило тебя думать, что это будет дозволено?

Мужчина поднимает голову, и когда его глаза встречаются с моими, они расширяются от страха.

Он тут же начинает бормотать:

– Нам просто сказали продавать в этих районах. Нам предложили хорошие деньги за эту работу. Пожалуйста, у меня есть семья. Жить тяжело. Я просто хотел немного заработать.

Когда я продолжаю смотреть на него, он начинает всхлипывать:

– Пожалуйста. Я всего лишь мелкая сошка. Человек по имени Лерой дал мне это задание. Это всё, что я знаю, босс.

С тяжёлым вздохом я киваю Томми.

– Найди Лероя.

– Слушаюсь, босс.

– Так что, я могу идти? – с надеждой в голосе спрашивает торговец.

Не удостаивая его больше ни одним взглядом, я разворачиваюсь и иду к боковой двери.

– Нет! Подожди! Подожди! – кричит он, прежде чем выстрел разрывает воздух.

Дойдя до внедорожника, я открываю пассажирскую дверь и, задержавшись на мгновение, говорю:

– Мне нужно больше людей, чтобы чистить улицы. Если мы уничтожим низший уровень, это сократит прибыль Мигеля. Ударьте по ублюдку там, где это больше всего ему навредит.

– Уже работаю над этим, – бормочет Карло.

Сев в машину, я ощущаю, как в груди закипает злость и раздражение.

Я хочу вычистить наркотики Мигеля из моего грёбаного города.

Достав телефон, я открываю групповой чат с остальными главами Коза Ностры и начинаю видеозвонок. Когда отвечают только Анджело, Франко и Ренцо, я нахмуриваюсь:

– Где Дарио?

– Наверное, в балетной труппе, – отвечает Ренцо. – Он занят подготовкой к предстоящему шоу.

Точно.

– Завтра в девять утра встреча в моём клубе.

– Завтра суббота, – бормочет Ренцо.

– И что с того? – спрашиваю я, приподнимая бровь.

Он качает головой:

– Буду там.

– Лучше запаси побольше кофе, – говорит Франко.

Уголок губ Анджело поднимается.

– Увидимся завтра.

Я заканчиваю звонок и смотрю в окно.

Карло везёт нас к пентхаусу, где уже ждёт вертолёт, и, пока мы едем на лифте на крышу, он говорит:

– Будет приятно провести выходные дома.

Я просто киваю, но мои мысли уже заняты другой проблемой.

Прошла неделя с тех пор, как я оставил Габриэллу в особняке.

Мне придётся подождать до конца балетного спектакля, прежде чем затронуть тему устроенного брака с Дарио.

Мы забираемся в вертолёт, и когда он поднимается в воздух, я смотрю вниз на свой город.

Я чёртовски много работал, чтобы сделать себе имя. Кровь, которую я пролил, устилает улицы красной ковровой дорожкой, где все знают моё имя.

Я хочу, чтобы Мигель был мёртв.

Когда мы пролетаем над Лонг-Айлендом, где живёт Анджело, я думаю о том, как загружены жизни остальных. Анджело и Франко погрязли в детских делах и подгузниках. Ренцо занят своей женщиной и рестораном, который он открыл для неё. А Дарио пашет в балетной труппе.

Как только я разберусь с Мигелем и устрою брак между Дарио и Габриэллой, я возьму небольшой отпуск.

Может, отвезу маму в отпуск. Она редко покидает особняк.

Вертолёт приземляется на вертолётной площадке, и, выходя из него, я кидаю взгляд на всех охранников, пока иду к французским дверям.

Когда я вхожу в свой дом, я глубоко вдыхаю знакомый воздух и медленно выдыхаю.

Я направляюсь прямо в свои апартаменты и, закрыв за собой дверь, позволяю темноте окутать меня. Мои глаза закрываются, и я наслаждаюсь тишиной.

Я всегда был немного замкнутым, и общение с людьми меня невероятно выматывает.

Сделав ещё один глубокий вдох, я включаю свет и иду в ванную. Включив воду, я раздеваюсь, снимая костюм.

Кладу свой «Глок» на стойку, и мой взгляд задерживается на отражении в зеркале. Я вижу тонкие морщины вокруг глаз.

Бесстрастное выражение лица.

Когда я в последний раз испытывал хоть какие-то эмоции?

На моём лбу появляется морщина, когда в памяти всплывает один момент.

Когда Габриэлла удержала зрительный контакт со мной в гостиной её родителей, это застало меня врасплох. Когда она сделала шаг назад, но затем собралась с духом и стояла на своём, что-то в моей груди сдвинулось.

Её обращались грубо, но она продолжала держать подбородок высоко.

Стефано даже ударил её ремнём, и она не проронила ни единой слезы.

Габриэлла либо чёртовски сильная, либо сломана до неузнаваемости.

По моему опыту, сломленные люди не сопротивляются. А это значит, что она самая сильная женщина, которую я когда-либо встречал.

Она будет хорошей парой для Дарио с его мягким сердцем.

С тяжёлым вздохом я встаю под душ и позволяю тёплой воде смывать напряжение с моего тела.

Я автоматически прохожу через свою рутину, прежде чем выключить воду и вытереться полотенцем. Когда я захожу в гардеробную, меня охватывает искушение надеть спортивные штаны и просто лечь спать.

Сначала проверь маму.

Молча надеваю брюки чинос и свитер. В ванной беру «Глок» и, заправив его за пояс штанов, выхожу из спальни. В особняке тихо, пока я спускаюсь по лестнице на первый этаж, но, приближаясь к гостиной мамы, слышу, как Габриэлла говорит:

– Платья такие красивые.

– «Бриджертоны» – мой любимый сериал, – бормочет тётя Грета.

Только я собираюсь войти в гостиную, как мама произносит:

– Опиши платья мне, Габриэлла.

– У них очень высокая линия талии. Они элегантные, все пастельных оттенков. На некоторых тканях есть цветочный принт. Они чем-то напоминают мне наряды из «Гордости и предубеждения».

– Я видела этот фильм, – упоминает мама. – Хорошо, теперь я представляю, как всё выглядит.

– Аида не всегда была слепа, – говорит тётя Грета, и это заставляет меня молча войти в гостиную.

Габриэлла вздрагивает, а глаза тёти Греты сразу устремляются на меня. Я направляюсь прямо к маме, на её лице уже появляется улыбка.

Она всегда чувствует, когда я рядом.

– Ты дома, – тихо говорит она, протягивая руку в мою сторону.

Я беру её за руку, помогаю встать и, не утруждая себя приветствием остальных женщин, веду её из гостиной.

Мама не говорит ни слова, пока мы идём на другую сторону особняка, к зимнему саду. Я не включаю свет, когда усаживаю её на один из мягких диванов.