Она говорит о предстоящем браке со Стефано Ферраро. Конечно, это произойдет, если Коза Ностра одобрит союз. Точнее, Дамиано Фалько, Капо ди Тутти Капи Коза Ностры. Он единственный, кто должен дать свое одобрение, и сделает это сегодня вечером на званом ужине, который устраивается в его честь.

Истории, которые я слышала о Дамиано, заставляют мою кровь стынуть в жилах, и я совершенно не жду с ним встречи.

Но сперва мне нужно пережить целый день притворства, с улыбкой на лице, будто я только и мечтаю стать женой Стефано Ферраро.

Господи, помоги мне.

Холодок пробегает по спине, потому что последнее, чего я хочу, – это выйти замуж за Стефано. Ему под пятьдесят, и я видела его всего пару раз. Ни одно наше общение не внушает надежд на будущее.

Ни разу он не улыбнулся мне, не сказал ничего доброго, обращаясь со мной, словно я всего лишь пешка в великой игре под названием мафия. Его прикосновения всегда грубы, а слова унизительны.

– Лучше бы ты не стриглась и не красилась. Это выглядит ужасно.Взгляд моей матери останавливается на моих волосах, и она издает недовольный вздох.

Уголки моих губ почти поднимаются в улыбке, но я все же держу на лице покорное выражение.

Раньше у меня были черные волосы до поясницы, но я перекрасила их в светло-коричневый с блондинистыми прядями и подстригла в стильное каре. Я сделала это потому, что Стефано начал называть меня своей "черной красавицей", постоянно дергал за волосы, чтобы заставить меня смотреть на него. Это был мой способ показать ему средний палец.

Мои родители предпочитают, чтобы я носила скромные платья, не пользовалась косметикой и не поднимала глаза в присутствии гостей. Стефано, похоже, человек из того же теста.

Раньше я всегда старалась угодить матери, подчиняясь каждой её прихоти, но теперь каждая её приказная нота лишь разжигает во мне упрямое желание сопротивляться. Это не я. Никогда не была. Я люблю играть с макияжем, экспериментировать с прическами.

Её взгляд опускается на обтягивающее шелковое платье, которое заканчивается чуть выше колен, и черные туфли на пятнадцатисантиметровых каблуках. Я знаю, что наряд рискованный и откровенный, но сегодня я не могу сдержать свой бунтарский дух.

– Обязательно было пролить кофе на платье, которое я выбрала для тебя? – Она тяжело вздыхает. – Ну, придется довольствоваться этим. Нельзя заставлять мужчин ждать.Мать качает головой, бормоча:

– Не забывай, Стефано – двоюродный брат мистера Фалько. Ты выходишь замуж за представителя великой семьи, так что ты обязана угождать Стефано во всем. Делай всё, чтобы этот человек захотел довести дело до свадьбы.Не удосужившись проверить, иду ли я за ней, она продолжает:

– Ты поняла, Габриэлла? Когда я не отвечаю, мать резко останавливается в середине коридора, испепеляя меня взглядом.

Я поняла, но это не значит, что я согласна.

Когда я молча смотрю на неё слишком долго, её рука с размаху бьет меня по голове, и её ладонь звучно соприкасается с моей щекой.

В груди поднимается буря разрушительных эмоций, кулаки сжимаются, а боль от удара быстро уходит. Я с трудом подавляю желание послать мать к черту.

С каждым ударом, с каждой унизительной фразой и контролирующим приказом моё упрямство становится всё сильнее. Я не могу с этим справиться, и понимаю, что рано или поздно это меня погубит.

Они хотят послушную принцессу, но я подарю им королеву-бунтарку.

И однажды это, возможно, меня убьёт.

– Ты не сорвёшь эту сделку ради своего отца и брата, – шипит она сквозь сжатые зубы.

– Да, мать. Я проглатываю свою гордость и ярость, с трудом выдавливая:

Rоза ди Белла никогда не была мне матерью. С тех пор, как я себя помню, она держала мою жизнь под своим контролем: указывала, что мне есть, сколько я должна весить, как одеваться и как себя вести. Я для неё – не больше чем разменная монета, в то время как мой старший брат – коронованный принц, которому предстоит унаследовать дело отца. Санто может делать всё, что угодно, и всегда выходит сухим из воды. Буквально.

Я была случайностью. Родители были довольны тем, что у них есть Санто, но потом появилась я, нарушив их идеальный мир своим нежеланным присутствием. Они не могут дождаться момента, чтобы избавиться от меня, выдав замуж за Стефано Ферраро. Тогда они получат зятя, связанного с самым могущественным человеком в нашей среде, и наконец-то избавятся от меня.

– Он здесь! Мать бросает на меня ещё один испепеляющий взгляд, прежде чем начать спускаться по лестнице. Я нехотя следую за ней, и в этот момент слышу, как мой брат выкрикивает:

Когда в поле зрения попадает фойе, я вижу, как Санто открывает входную дверь.

По ступеням поднимается мужчина, наклонив голову и расстегивая пуговицы своего пиджака. Он снимает его и, не оглядываясь, протягивает охраннику.

Когда он поднимает голову, я резко втягиваю воздух, мой взгляд прилипает к Капо ди Капи Коза Ностры. Его черты словно высечены в камне, каждая линия лица излучает холод и жестокость, обещая боль и смерть. Этот человек выглядит, как настоящий Бог.

Сила и доминирование исходят от него волной, захватывая и не давая отвести взгляд.

Я не могу оторваться от него, даже если бы захотела.

Он высокий, тёмный и невероятно красивый. Этот мужчина вызывает ощущение надвигающейся грозы, поглощающей мир во тьму.

Дамиано Фалько.

Как только я произношу его имя в мыслях, его тёмные глаза встречаются с моими, и я клянусь, они чёрные, как сама смерть. По моему телу пробегает сильная дрожь, и я не могу удержаться от того, чтобы сделать шаг назад.

Внезапно мать хватает меня за запястье и резко тянет вперёд. Мои туфли скользят по полу, который слуги натёрли до блеска, пока не стало видно их отражение на гладкой поверхности.

Прежде чем я успеваю удержать равновесие, я падаю на колени, и пальцы матери сжимаются вокруг моего запястья, вызывая острую боль, пробегающую по всей руке. Свободной рукой я хлопаю по плитке, чтобы не удариться лицом об пол перед всеми.

– Вставай, – прорычал Стефано сквозь зубы.

Меня охватывает чувство жгучего стыда, и прежде чем я успеваю подняться на ноги, Дамиано проходит мимо, его шаги наполнены уверенностью и обещанием смерти.

Мать снова дёргает меня за запястье, и новая волна боли пронзает руку. «Ты нас позоришь», – шипит она сквозь стиснутые зубы.

Я с трудом поднимаюсь на ноги, успевая заметить, как все мужчины спешат за Дамиано. Хотя это его первый визит сюда, он уверенно направляется прямо в гостиную.

Стефано бросает на меня мрачный взгляд, в котором нет ничего хорошего для меня, и скрывается из виду.

Меня снова дёргают, и я едва успеваю поправить платье, пока моя мать спешит догнать мужчин.

– Хватит меня дёргать, – огрызаюсь я на мать, наконец вырывая своё запястье из её хватки.

Она бросает на меня злой взгляд, который обычно сопровождается пощёчиной, но мы входим в гостиную, и ей приходится сдерживаться из-за присутствующих.

Я замечаю, как Дамиано наливает себе стакан лучшего бурбона моего отца, пока все мужчины смотрят на него с ожиданием на лицах. Мои глаза на мгновение задерживаются на пистолете, торчащем из-за пояса его брюк, прежде чем снова сосредотачиваются на его широких плечах. Он поворачивается, и, сделав глоток, его взгляд медленно обходит всех в комнате.

– Ты, наверное, устал, кузен, – говорит Стефано. – Почему бы тебе не отдохнуть часок, прежде чем мы сядем на встречу?

Дамиано даже не удостаивает его ответом, и когда его глаза вновь встречаются с моими, по телу пробегает ещё более сильная дрожь, чем раньше.

Его губы чуть приоткрываются, и я готова поклясться, что в этот момент все задерживают дыхание, ожидая, что скажет Капо ди Капи.