На мгновение ее ошеломило это признание, и слезы стали ярче. София пыталась сморгнуть их, но одна задержалась на реснице и скатилась по ее щеке. Она вытерла ее, и я пожалел, что это не моя рука провела по ее щеке.

— Ты сумасшедший, ты знаешь это? Так ты говоришь, что прощаешь меня?

— Я всегда буду прощать тебя, София. Я всегда буду понимать тебя. Как я уже сказал, мы с тобой не похожи на других людей. Никто не понимает тебя так, как я. Борись с этим сколько угодно, но мы оба знаем правду. Ты моя, даже в своей голове.

Она издала слабый смешок и поднесла вилку с пастой к моим губам.

— Рада видеть, что плен моего отца не подорвал твоей уверенности.

Я медленно жевал, чувствуя нещадную боль в зубах с правой стороны. Я скрыл от нее мучительную гримасу. Я не хотел, чтобы она чувствовала себя еще более виноватой, чем сейчас.

— Просто называй меня сумасшедшим оптимистом.

Она улыбнулась. Это была мелочь, но такая драгоценная. Затем она поднесла к моим губам бутылку с водой.

— Это не наркотик, – выпалила она. — Если тебе интересно.

— Ну, раньше не было, – пробормотал я. Вместо того чтобы пить, я прижался лицом к ее руке. Ощущение ее теплой кожи было блаженством.

Она дернулась, как будто я схватил ее. Между нами проскочило электричество. Оно всегда было там, кипело под поверхностью, и когда мы соприкасались, воспламенялось. Дни, когда она могла отрицать это, канули в небытие.

Я потерся щекой о ее запястье.

— Если хочешь утешить меня, прикоснись ко мне.

— Не могу. Я не знаю, кто наблюдает.

Я взглянул через ее плечо на ее телохранителя. Он бесстрастно смотрел в стену перед собой, предоставляя ей уединение.

— Нет, не Анджело, – добавила она.

— Твой отец? Кого ты боишься? Сильвио?

У нее перехватило дыхание. Бинго.

Разочарование охватило меня. Она была заперта в этом проклятом жутком особняке с мужчиной, который приставал к ней с тех пор, как ей исполнилось семнадцать. Мужчиной, который не был мной. Если и существовала веская причина избавиться от наручников и завалить ублюдка, то это была опасность того, что он может сделать с Софией.

Гнев пробежал по моим нервам.

— Когда я выйду отсюда, с ним будет покончено. А пока защищайся. Ты знаешь как. Ты сильнее, чем думаешь.

София накормила меня еще пастой, и грызущая боль в пустом животе наконец утихла. Еда придала мне сил для более быстрого исцеления, чтобы я мог лучше перенести месть Сильвио. Благодаря нынешнему сотрудничеству Антонио с Кириллом, я не думал, что он станет долго держать меня здесь.

— Почему единственный человек в моей жизни, который верит в меня, – самый сумасшедший? – пробормотала она спустя время. Она посмотрела на кровь, разбрызганную по моей груди, и поморщилась. — Ты в ужасном состоянии, а ведь тебя только доставили. Наверное, не стоило убивать столько людей, когда ты уходил в последний раз.

— Да, ты права, но задним умом все крепки, – поддразнил я ее.

Ее губы изогнулись, и это было похоже на награду.

— Я чувствую себя обязанной сообщить тебе, что Джино жив и здоров, и наслаждается наградой за попытку остановить тебя в одиночку.

Я ухмыльнулся.

— Конечно, он жив.

Она сузила на меня глаза.

— Ты хочешь сказать, что знал о том, что он выжил?

— Я хочу сказать, что когда я стреляю на поражение, я не промахиваюсь.

От улыбки у меня заныла челюсть, и я пробормотал проклятие, когда она слабо хрустнула.

— Тебе больно?

— Просто запершило в горле. Не волнуйся за меня. Я справлюсь, – сказал я ей.

— Я не волнуюсь, – тихо запротестовала она, но выражение глаз выдавало ее мягкое сердце. Даже после всего, через что ей пришлось пройти в этом доме ужасов, она оставалась чрезвычайно доброй, даже ко мне, злодею в ее истории.

— Наверное, теперь ты жалеешь, что спас меня, да? Ты мог бы дать мне упасть.

Вот оно, чувство вины и беспокойство, соединенные в один вопрос.

— Нет, не мог, и мы оба это знаем, хочешь ты признавать это или нет.

— Что это значит?

Я наклонился вперед, приблизив свое лицо к ее настолько, насколько это было возможно, учитывая скованные руки.

— Это значит, София Де Санктис, что я никогда не позволю тебе упасть, чего бы это ни стоило.

Она уставилась на меня, затаив дыхание, словно даже звук вдоха мог разрушить чары между нами.

— Почему? – прошептала она.

— Потому что ты моя, и всегда была моей.

Я спал урывками. Еда лежала у меня в животе мертвым грузом. В голове все плыло, а мой мозг никак не мог сосредоточиться. Несмотря на все это, когда кто-то дотронулся до меня, я отреагировал. Рванув вперед, я выбросил ноги и ударил нападавшего по голеням, быстро сбив его с ног. Затем переместился всем телом так, чтобы обхватить ногами шею упавшего мужчины.

Я сдавил его в крепком захвате и присмотрелся в темноте на человека, которого поймал в ловушку.

— Анджело? – мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить имя телохранителя Софии.

Здоровяк хмыкнул и похлопал меня по ноге.

— Дай мне подняться. Я здесь не для того, чтобы навредить тебе, – сказал он напряженным голосом.

— Ты хочешь сказать, что ты здесь не для того, чтобы попытаться, – процедил я, размышляя о разумности того, чтобы отпустить его. Я не мог держать его так вечно, так что, похоже, что выслушать было лучшим вариантом. Если он был здесь не для того, чтобы навредить мне, означало ли это, что София послала его по другой причине? Надежда, которая проросла в моей груди, была ядовитым сорняком, пробивающимся сквозь засохшие, почерневшие трещины.

— Это она тебя послала?

Анджело покачал головой.

— Твой брат. Я здесь из-за Кирилла.

В этом было еще меньше смысла.

— Кирилл? – повторил я и выпустил Анджело из своего захвата.

Он откатился в сторону, кашляя.

— Черт, мужик. Это больно.

Я горько усмехнулся.

— Прости, но учитывая все обстоятельства, мне похуй.

Взгляд Анджело скользнул по моему изувеченному лицу, и он вздрогнул. Это не могло быть хорошо.

— Что нужно моему брату? Хочет знать, не прикончили ли меня за него?

Анджело покачал головой, оглядываясь через плечо.

— Наоборот. Он хочет, чтобы ты убрался отсюда.

— Зачем ему посылать тебя? Кто ты?

Анджело сглотнул.

— Человек, которому нужно поскорее оставить семью Де Санктис.

— Почему?

— Какое это имеет значение? – парировал Анджело.

— Я не доверяю крысам и предателям. Я отказываюсь от помощи, спасибо, – заявил я ему категорично.

Он присел рядом со мной, выглядя обеспокоенным.

— Ты не сможешь отказаться. Мне это необходимо. Твой брат сказал, что заплатит мне достаточно, чтобы я исчез и начал новую жизнь где-нибудь в другом месте. Я и кое-кто еще.

Его последние слова привлекли мое внимание.

— Ты не пытаешься срубить быстрые деньги на моем брате? Для кого ты это делаешь? Ребенка? Женщины?

Анджело сглотнул и едва заметно кивнул. Я обдумывал его слова, но чувствовал, что он честен со мной. Это был один из моих менее жестоких талантов - умение вынюхивать правду.

— Дай угадаю, маленькая подружка Софии по заточению, с которой она ходила в школу? Она под запретом для такого парня, как ты?

До того, как меня отправили в Россию – что случилось всего через месяц после знакомства с Софией – я внимательно наблюдал за ней. Я видел растущий интерес ее телохранителя к ее маленькой подружке-бунтарке. Прежде чем я смог глубже вникнуть в жизнь Софии, Виктор отправил меня в Россию, а через пару месяцев после этого я отправился отбывать свой первый срок в подмосковной тюрьме. Я потерял четыре года в той адской дыре. Это определенно помогло взглянуть на такие места, как эта подвальная комната в Нью-Джерси, с другой точки зрения.

Анджело кивнул. Этот маленький кусочек уязвимости покорил меня настолько, что я решил его выслушать.