Сильвио ворвался внутрь и закрыл за собой дверь.

— Ты слышала что-нибудь от Николая Чернова? – спросил он у своей кузины. Их голоса было легко разобрать.

Я ждал ее ответа, испытывая легкое любопытство, не настучит ли она на меня за нашу короткую встречу в спортзале.

— Нет, ничего. А что? – спросила она после короткой паузы.

Я гадал, сможет ли Сильвио понять, что она лжет.

— Отлично. Я не знал, сдастся ли он так легко, вот и все. Он психопат. Ты должна сказать мне, если увидишь его поблизости. Мы не можем говорить об этом в Каса Нера, чтобы нас не услышали. Никто не должен знать, что мы выходили той ночью из дома и встретили его, – сказал Сильвио с явным облегчением.

— Хорошо, я поняла, – тихо сказала София.

Между ними повисло молчание, и я сгорал от любопытства. Что они делали?

Внезапно в раздевалке раздался грохот, как будто упало что-то тяжелое, а затем звук звонкой пощечины.

— Не надо! Сильвио, что ты делаешь? – закричала София.

Мне пришлось сдержаться, чтобы не ворваться туда и не перерезать ему горло прямо сейчас.

Он рассмеялся жестоко и высокомерно.

— Расслабься, София. Ты та, кто стоит здесь почти голая. Ты просишь, чтобы тебя потрогали.

— Нет, не прошу, и я не хочу, чтобы ты меня трогал, – отчеканила София.

— Неважно. У тебя почти нет форм, чтобы соблазнить меня. Попробуй набрать пару фунтов, если хочешь привлечь настоящего мужчину, – сказал Сильвио и вылетел из раздевалки.

Его свиное рыло пылало от возбуждения, и я готов поспорить, что в его плохо сидящих брюках торчал жалкий обрубок.

Он вышел из магазина, приглаживая назад свои сальные волосы, и София повернула замок на двери.

Я удалился, бесшумно, как тень. Сильвио и так был в долгу передо мной, учитывая, как он утащил Софию, когда я выиграл ее, но теперь он только увеличил его.

Пора было платить по счетам.

С такими мужчинами, как Сильвио, было легко, потому что они были ленивы и жили по предсказуемому распорядку. По вторникам он, как по часам, ходил в бордель на Малберри-стрит. С собой он брал только пару телохранителей.

Охрану было легко вывести из строя. Они все были такими же ленивыми, как и их босс. Я дал Сильвио добрых двадцать минут на то, чтобы пообщаться с выбранной им компанией на ночь, прежде чем ворваться в комнату.

Сильвио лежал на кровати, скомканные простыни скопились вокруг его дряблого живота. В ванной комнате работал душ, а Сильвио курил, похоже, посткоитальную сигарету.

Я поднял бровь.

— Только не говори, что ты уже закончил? Я думал, что помешаю, но, похоже, я слишком высоко оценил тебя. Полагаю, дать тебе меньше пяти минут было бы правильней.

Я шагнул в комнату и запер за собой дверь.

Глаза Сильвио расширились, и он вскочил с кровати.

— Что ты здесь делаешь? Мои люди снаружи, – пролепетал он.

Я кивнул, одарив его улыбкой, от которой он побледнел.

— Да, были, – сказал я непринужденно, направляясь в ванную. — Больше нет.

Я осторожно постучал в дверь ванной.

Душ отключили.

Прочистив горло, я обратился к женщине через дверь.

— Дорогая, Сильвио нужно поговорить здесь по-взрослому, и я не хочу, чтобы нас прерывали. Я также не могу допустить, чтобы ты видела мое лицо, поэтому предпочел бы, чтобы ты осталась там, заперла дверь и не выходила, пока здесь все не успокоится, хорошо?

Мои слова были встречены тишиной.

— Не геройствуй и не пытайся кому-то звонить. Поверь мне, Сильвио того не стоит. Если ты меня поняла, возвращайся в душ и хорошенько отмойся.

Через мгновение душ снова включился.

Сильвио посмотрел на меня, потом на дверь, и, наконец, на свою одежду, лежащую позади меня на стуле.

Я потянулся к куче.

— Дай угадаю. Твой пистолет здесь? Не очень-то ты подготовлен, да, Сильвио?

— Чего ты хочешь, Чернов?

— Я хочу то, что мое по праву. Софию. Ты поставил на нее. Я ее выиграл.

Он рассмеялся.

— Ты действительно думаешь, что Антонио Де Санктис отдаст свою маленькую принцессу такому головорезу, как ты? Забудь об этом.

— Это не моя проблема. Не я ставил на неё. А ты. Разберись с этим.

— Это невозможно.

Я выдохнул и сбросил кожаную куртку.

— Я так и думал, что ты это скажешь, поэтому спланировал все заранее, – сказал я и снова ухмыльнулся.

Он настороженно наблюдал за мной.

— Что ты делаешь?

— Раздеваюсь, не люблю пачкаться. Чистить куртку – та еще морока.

Я полез в карман за тем, что принес с собой. Дорогая вещь, но я и не платил за нее.

Когда я вынул руку из кармана, Сильвио побелел как полотно.

Нож для разделки мяса тускло блеснул под лампами.

— Это, блядь, еще для чего?

— Ну, поскольку я ожидал, что ты меня подведешь, мне пришлось решить, как наказать тебя за то, что ты зря потратил мое время. И я знаю, что ты пытался прикоснуться к тому, что принадлежит мне, так что я решил, что смогу убить двух зайцев одним выстрелом.

— Ты сумасшедший, – выплюнул Сильвио и сделал бессмысленную попытку прорваться к двери.

Я поймал его в резком порыве взрывной силы и с силой впечатал в стену. Он застонал и рухнул на пол.

— Теперь, Сильвио, не будь ребенком и не пытайся избежать наказания. Будь мужчиной. Ты, конечно, волен объяснить Антонио, почему это с тобой произошло. Но тебе придется рассказать ему о том, что ты тайком увел его семнадцатилетнюю дочь из дома, поставил ее на кон в покере и позволил ей попасться на глаза такому как я, – сказал я, шлепнув его по животу. Непристойный звук эхом разнесся по комнате.

— А теперь скажи мне, какой рукой ты прикасался к Софии, и побыстрее, – сказал я, наклоняясь, чтобы провести тесаком по его щеке.

Он уставился на меня, испуганный и лишенный желания бороться. Черт, я знал, что он трус, но это было даже хуже, чем я себе представлял.

Он молчал, слегка покачивая головой.

— Говори.

Его глаза расширились от ужаса.

— Или?

Я был впечатлен тем, что он мог формировать связные мысли, несмотря на то, насколько был напуган.

Я усмехнулся, наслаждаясь вкусом его ужаса.

— Или я отрежу обе.

Глава 12

Николай

Сейчас

Темнота длилась недолго, и раскалывающаяся головная боль отозвалась в моем черепе уже через несколько минут после ухода моих жалких мучителей. Я перевернулся на бок, пытаясь ослабить давление с запястий, но стяжка была так туго затянута вокруг трубы за моей спиной, что полностью снять давление было невозможно.

Прислонив голову к твердому полу, я глубоко вздохнул, мысленно перечисляя свои повреждения. Я уже много раз латал себя. При необходимости можно было многое сделать с помощью клейкой ленты, и я мог сказать, что большинство моих травм заживут через несколько дней. Плечо болело в том месте, где я поднимал Софию одной рукой, а в голове опасно пульсировало. Это были единственные раны, о которых стоило беспокоиться. Я закрыл глаза, предпочитая представлять приятную картину сжигания дома детства Софии дотла.

Образы насилия всегда успокаивали меня.

Мне было шестнадцать, и я учился жестокости под руководством отца, когда впервые лишил человека жизни. Прошло несколько месяцев, прежде чем я забрал еще одну жизнь, но тот первый раз остается с тобой навсегда, по крайней мере, так говорят. Я не был уверен, что согласен с этим. Когда мертвые лица накладываются одно на другое, они сливаются воедино. Еще один симптом расшатанного разума.

Сегодня вечером, словно акварельный холст со сводящей с ума стекающей каплей на одной стороне, все краски сливались воедино. Жизнь, смерть, боль и месть. Жизнь была испытанием на выносливость. Шоу уродов. То, что нужно пройти как можно быстрее. Единственное время, когда тошнотворное однообразие приостанавливалось, было рядом с Софией. Тайная власть, которую никто в мире не имел надо мной. Соблазн, не похожий ни на один другой.

Моя одержимость Софией была слабостью. Все важное было слабостью в моем мире, а София Де Санктис всегда была для меня самой большой ценностью. Эта слабость привела меня сюда, но я не мог заставить себя пожалеть об этом. Гоняться за моей маленькой ласточкой по всему лесу, доводить ее до смирения своими пальцами и часами лизать ее киску прошлой ночью было самым ярким событием моей гребаной жизни.