Я сглотнул комок, образовавшийся в горле.

София.

Единственная, кто мог нанести мне незаживающие раны.

Без ее помощи мы бы никогда вас не нашли. Мы даже и близко не были рядом с тем местом.

Слова Антонио всплыли в моей памяти. Моя умная маленькая королева бала. Я гордился ее находчивостью.

Она замешкалась в дверях, и я изобразил привычную ухмылку, несмотря на боль от побоев Сильвио.

— Не смогла остаться в стороне, lastochka? Все в порядке. Не смущайся. Я тоже по тебе скучал.

Она тихо фыркнула, и это вышло совершенно элегантно. Все, что делала София Де Санктис, было прекрасно. Эта женщина была словно не из нашего мира, и один только ее вид что-то успокоил во мне. Если мне суждено умереть здесь, в чем я сомневался, поскольку это было бы оскорблением для Братвы Черновых, по крайней мере, перед смертью я бы еще раз взглянул на истинную красоту.

— Приятно знать, что ты относишься к этому серьезно, – пробормотала София, входя в комнату.

Я наблюдал за ней, как волк наблюдает за кроликом, которого хочет сожрать. Она подошла ко мне с подносом в руках. Мой желудок заурчал от запаха еды, и мне стало интересно, как долго я здесь нахожусь. Она присела передо мной, согнув свое стройное тело пополам, ее темные глаза скользнули по мне. Между ее бровей появилась складка, а во взгляде мелькнуло что-то похожее на беспокойство. Она поставила поднос и прижала руку ко рту.

— Настолько плохо? – От моего сухого смешка ее плечи опустились. Моя девочка была так напряжена. — Принимай это всерьез или нет, это ничего не изменит, – сказал я ей, позволяя своим глазам задержаться на ее прекрасных чертах. — Кроме того, твой отец не может меня убить. Мы так не договаривались. Однажды я буду свободен, и каждый Де Санктис, причинивший мне зло, заплатит за это.

Я понятия не имел, почему чувствовал потребность утешить ее, когда сам был избит и связан. Я уже давно перестал пытаться разобраться в своей поганой голове.

София изучающе смотрела на меня.

— Надо полагать, это касается и меня тоже?

— Не знаю. А касается?

Она сглотнула и опустила глаза.

— Все в порядке, королева бала. Я знаю, что ты помогла им найти меня. Меньшего я и не ожидал. Не волнуйся, твое наказание не будет таким, как у них.

Она подняла бровь.

— Не будет?

— В их наказании не будет ничего личного.

От этого заявления ее глаза на мгновение расширились. Ей хорошо удавалось выглядеть собранной. Я отдавал ей должное. Однако она не смогла скрыть пульсирующую жилку у себя на горле. Ее лицо было как удар под дых. Я хотел смотреть на нее весь день напролет.

Она сглотнула, и я пожалел, что не могу обхватить ее горло ладонью и ощутить живительное движение на своей коже. Я хотел почувствовать, как бьется ее пульс, и узнать, была ли она так же взволнована, как и я тем фактом, что мы находимся в одной комнате. Вместо этого я просто упивался ее видом.

Она сдвинулась с места, бросив взгляд через плечо. Ее телохранитель стоял за дверью и наблюдал за нами.

— Что там говорят о мести? La miglior vendetta 'e il perdono.

Голос Софии, говорящей по-итальянски, был великолепен. Я поднял бровь и подождал, пока она переведет.

Она сглотнула.

— Лучшая месть – это прощение.

— Ты хочешь моего прощения, София, пока я лежу здесь, истекая кровью?

Она прикусила губу, а я наблюдал без возможности прикоснуться к ней, когда это было все, чего я хотел.

София открыла рот, чтобы заговорить, и на один душераздирающий миг я подумал, что она опустит свои стены и будет честной. Скажет, как сожалеет об этом, и все, что я пережил в этом подвале, будет стоить того.

Слабый звук из коридора заставил Софию резко захлопнуть рот, а её плечи приподнялись до уровня ушей. Она взяла себя в руки, и все следы уязвимости на ее лице исчезли.

София поджала губы, ее взгляд стал жестче.

— Тебе следовало отпустить меня, – прошептала она. — В мотеле. Очевидно, что ты должен был бросить меня там.

Воспоминание о том, как она взбежала по лестнице и перелетела через ржавые перила, уже было постоянным атрибутом моих ночных кошмаров.

— Тогда ты бы лежала сейчас, истекая кровью, – заметил я, испытывая гнев при одной мысли об этом.

Она вздернула подбородок со всем величием королевы.

— Да, и пусть. Если тебя волновал побег, тебе не стоило беспокоиться об этом. Я не твоя забота, Николай.

Несмотря на все удары, которые я получил за последние несколько часов, этот был самым болезненным.

Она наблюдала за мной, ожидая моей реакции, поэтому я пожал плечами.

— Ты спрашиваешь меня или говоришь мне?

— Между нами ничего не может быть. Ничего настоящего, – прошептала она.

Она думала, что может стереть все, что произошло между нами? Она действительно верила в то, что я позволю ей это сделать? Что-то изменилось в темноте между нами, и я никогда не дам забыть об этом.

— Поправка: все, что когда-либо происходило между нами, было настоящим. Бьюсь об заклад, это были самые настоящие моменты твоей чрезмерно защищенной жизни.

Это всегда было рискованно – проникать под образ хорошей девочки Софии и давать ей представление о том, какой я ее вижу. Я понимал ее так, как, я был уверен, не сможет понять никто другой.

Ее глаза метнулись к моим, и я знал, что сказал правду, которую она не могла отрицать. Затем уязвимость покинула ее глаза, и она напряглась, задержав взгляд на дверном проеме. Я задался вопросом, что заставляет ее так нервничать в собственном доме.

— Я здесь не для того, чтобы болтать. Я здесь для того, чтобы убедиться, что ты не умрешь с голоду, – пробормотала она, вцепившись в поднос с едой так, словно это был спасательный круг в штормовом море.

— Подойди ближе, я не кусаюсь… сильно, – поддразнил я ее.

Желание притянуть ее к себе и овладеть ею завладело моим разумом, вытеснив все остальные мысли. Если бы я только мог прижать ее к себе. Маска, которую она носит, спала бы, и она позволила бы мне увидеть ее снова. Настоящую ее. Может, мне повезет хотя бы уловить аромат ее духов. Мерзкий запах плена и старой гнили вызывал у меня головную боль. Один вдох женских духов Софии, ее мягкой кожи и душистых волос дал бы мне сил продолжать.

Впившись зубами в нижнюю губу, она подчинилась. Несмотря на мое не самое лучшее состояние, вид Софии, выполняющей мои приказы, все еще возбуждал мой член. Никакая боль в костях не могла уменьшить моего желания к этой женщине.

Она опустилась на колени рядом с подносом, который поставила, нервно оглядываясь через плечо.

— Ты все еще далеко, королева бала.

Она вздохнула и подалась вперед.

— Анджело настучит твоему отцу, если увидит твою доброту к отбросу из Братвы?

Я хотел знать, кто был плохим парнем в жизни Софии, не считая меня, конечно. Что я мог сказать? Я не терпел конкуренции.

— Нет, он бы не стал. Он на моей стороне, – пробормотала она, затравленное выражение ее глаз не изменилось. — Это отец сказал мне прийти и покормить тебя. Думаю, это его форма дополнительной пытки.

— Он хорош. Видеть тебя так близко, но вне досягаемости - это мучение, – пробормотал я ей, когда она придвинулась еще ближе.

Она опустила взгляд на поднос, нанизывая вилкой кусочки холодной пасты.

— Или, может, это потому, что он рассказал мне, как ты подсказала ему найти нас.

Она сделала паузу, и этот прекрасный пульс сильно забился под нежной кожей ее горла. Наконец ее глаза, насыщенные как растопленный шоколад, встретились с моими. Они блестели. Это был шок для ее нервной системы. Она едва сдерживала слезы.

— Так, значит, ты наконец-то возненавидел меня? – спросила она, моргая длинными темными ресницами, пока они не стали колючими и мокрыми от непролитых слез.

— Возненавидел? Я никогда не испытаю к тебе ненависти. Это невозможно. Я знаю, кто я для тебя... и я знаю, что ты слишком умная, чтобы забыть об этом. Умная, хитрая и сильная. И под всем этим... добрая. Ты очаровываешь меня. На случай, если ты еще не поняла, я - злодей. Я заслуживаю того, чтобы меня поймали. Не забывай об этом.