Я замерла, не зная как реагировать на его грубую нежность.
— Почему?
— Потому что со мной ты не боишься за свою жизнь. Совсем. – Он защелкнул крышку с крема и достал из аптечки маленький пластырь.
— Ты сумасшедший. Конечно, я боюсь, – ответила я ему, чувствуя, что меня раскусили. Ведь он был прав, не так ли?
Может, ты больше боишься вернуться домой и снова разочаровать Антонио?
Николай внимательно наблюдал за мной после того, как разгладил пластырь и вернул мои быстросохнущие волосы на плечи.
— Если бы это было так, я был бы мертв.
— Ты слишком силен для меня. Ты мог отобрать у меня отвертку в любой момент. – Я привела аргумент, который, как я надеялась, имел вес. Когда сомневаешься, уклоняйся от ответа. — Почему ты не разоружил меня?
— Думаю, я тоже не боюсь за свою жизнь рядом с тобой, lastochka. Думаю, я тебе доверяю.
У меня отвисла челюсть от шока и странного, скручивающего душу ужаса, когда я поняла, что он говорит серьезно.
— Не стоит, – предупредила я, когда он отступил назад и залез в душ, снова включая его.
Я вспомнила о послании, которое оставила на пыльном грузовике. Моя секретная записка...
Черное чувство вины зашевелилось в моей груди, а за ним последовал гнев.
Время Николая могло быть на исходе, а он об этом и не догадывался. Мне должно быть все равно. Он таскал меня по лесу, стрелял в людей, угрожал им. Мне должно быть все равно.
Николай снова повернулся ко мне и поднял окровавленный кусок тряпки, которой ранее связывал мне руки. К счастью, длинные рукава защитили большую часть моей кожи от ожогов. Он зажал ее между ладонями.
— Становись там, у душевого поручня, – коротко сказал он.
Я уставилась на него.
— Я думала, ты мне доверяешь.
Он усмехнулся.
— Я верю, что ты не перережешь мне горло хладнокровно. Я не верю, что ты не убежишь. А теперь держи руки вместе и будь хорошей девочкой, или я возьму тебя с собой в душ.
Неохотно я подошла к нему. Там была старая душевая лейка, закрепленная над ржавой ванной. С одной стороны тянулся шест, а с другой – висела потрепанная занавеска для душа. Он перекинул мои руки через шест и связал их. К счастью, мое полотенце не сдвинулось с места. Я свернула его и заправила в ложбинку между грудями так глубоко, как будто от этого зависела моя жизнь.
Он отошел и повернулся к душу, одним движением сбросив боксеры. Я успела увидеть его мускулистую смуглую задницу, прежде чем закрыла глаза.
— Какого черта? – пробормотала я, когда занавеска в душе сдвинулась с металлическим звоном.
Когда зашумела вода, я рискнула открыть глаза. Он был прямо там, на другом конце ванны. Его голова находилась под душем, и струйки воды стекали по его впечатляющему телу. Он отвернулся к стене, упираясь в нее руками, и в течение долгого, непрерывного мгновения я могла свободно смотреть на него.
Затем он наклонил голову в мою сторону и его глаза встретились с моими.
— Почему ты заставляешь меня смотреть, как ты принимаешь душ? – выпалила я, но жар в моей груди исчез, скользнув ниже и образовав лужицу между ног.
Наверное, я была особого рода сумасшедшей, потому что вид Николая Чернова, мокрого, с длинным, толстым стояком, упирающимся ему в живот, заставлял меня извиваться и задыхаться, как двадцатидвухлетнюю девственницу, которой я и была. У меня не было опыта в подобных вещах. Я была совершенно не в своей тарелке.
— Как я могу следить за тобой, если я тебя не вижу? Кроме того, я не говорил, что ты должна смотреть.
Он намылил руки и тело. Пена заскользила по его покрытой чернилами коже, и я не смогла бы отвести взгляд, даже если бы кто-то заплатил мне. Он снова облокотился о стену и стал мыться, держа меня в поле зрения, но в остальном игнорируя.
Я отвернула лицо и попыталась унять бешено колотящееся сердце. Однако глаза то и дело возвращались к нему. Николай на секунду повернулся ко мне спиной, и на верхней части его задницы, там, где спина соприкасалась с бедрами, появились глубокие ямочки. Он сдвинулся, одна рука опустилась вниз по его твердому прессу и сжала яйца. Его член был длинным и толстым, с округлой грибовидной головкой. Крупные вены проступили по всей длине, а сам он покраснел под жесткой хваткой, как будто от злости. Рука Нико двигалась по твердому стволу, вверх и вниз.
Он что, собирается дрочить себе прямо здесь, на моих глазах?
От одной только мысли я почувствовала слабость. Я отвернулась, прочищая горло.
Он усмехнулся, и я покраснела еще больше.
— Можешь смотреть, сколько хочешь. Черт, можешь потрогать, если хочешь...
— Ты свинья. Тебя возбуждает, когда за тобой наблюдают? – ответ был просто поводом оглянуться. Мой взгляд мгновенно остановился на напряженных мышцах его твердого живота и головке члена, выпирающей вверх далеко за пупок. В нём было добрых девять дюймов9. Боже. Мне нужно было ведро ледяной воды, чтобы опустить туда голову.
— Зависит от того, кто наблюдает, я полагаю. Если ты? Тогда, да, блядь, меня это возбуждает.
Николай опустил намыленную руку между ног и сжал свой толстый член в кулаке, поглаживая его от основания до округлой головки. Он прислонился плечом к плитке, впиваясь в меня глазами.
Я моргнула и отвела взгляд, мои щеки горели. Дыхание вырывалось из груди, словно я бежала. Что-то горячее поднималось во мне, пока я стояла там и смотрела, как мужчина, который преследовал мои сны и кошмары в равной степени двигал рукой вверх и вниз по своему стояку.
— Посмотри на меня, София. Я знаю, что ты хочешь.
— Нет, не хочу.
Его смешок только заставил меня покраснеть еще больше.
— Лгунья, – пробормотал он, а затем вздохнул. — После сегодняшнего дня, и, конечно, постоянного пребывания рядом с тобой, мне нужно немного расслабиться перед сном. Отвернись, если не хочешь видеть, – сказал он с ноткой веселья в голосе, на которую я не решилась ответить.
Вместо этого я показала ему средний палец, насколько это было возможно со связанными руками, и преувеличенно спокойно закрыла глаза. Мои уши напряглись в поисках звуков, и внутри зародилось любопытство. Я чувствовала себя оскорбленной и возбужденной. Я не могла отрицать последнее. Это было так похоже на Николая – делать все, что ему заблагорассудится.
Он знает, что ты хочешь его, – понимающе прошептал голос в голове.
Я сжала зубы и попыталась отгородиться, хотя это казалось невозможным. Сквозь шум воды донесся низкий мужской стон. Это воспламенило мою кровь. Почему это так возбуждало? Я понятия не имела, и все же не могла отрицать, что мысль о том, что он кончит прямо здесь, и все, что мне нужно сделать, чтобы увидеть, – это открыть глаза, – выворачивала меня наизнанку. Он хмыкнул, и звук влажных, ритмичных движений наполнил воздух.
— Черт, – пробормотал Нико сквозь стиснутые зубы. Он собирался кончить.
Не успела я опомниться, как открыла глаза. Одной рукой он упирался в плитку, а другой дрочил свой огромный член жесткими движениями. Его бедра толкались в такт руке, длинная спина выгнулась, а вода заливала татуировки, украшающие почти каждый дюйм его торса.
— Правильно, София, смотри на меня, – проворчал Нико, когда мои глаза наконец встретились с его.
От шока, вызванного связью между нами, по телу Николая пробежала дрожь, и поток непристойностей вырвался из него, когда он жестко кончил. Его член дернулся, и длинные струйки спермы потекли по его руке, вверх по животу и на пол в ванной.
Его глаза не отрывались от моих. Это было шокирующе, грубо интимно, и я не смогла бы отвести взгляд, даже если бы в этот момент ворвалась полиция и освободила меня от моего похитителя. От настойчивости в его глазах у меня возникло ощущение, что он кончает в меня, а не по ту стороны ванны. Было почти странно не чувствовать, как его горячая, густая сперма стекает по моей ноге. Удовлетворенное, напряженное выражение его лица так убедительно говорило об обратном.
