— Да не может такого быть! — театрально всплеснул руками вредный дед. — Неужели в логосфере об этом ничего не сказано!

«Подколол, так подколол. Ворчун неугомонный».

— Может где-то и есть, но лично я не знаю! Я продолжаю. Так вот, ряд органов и тканей отделяются барьером до полного формирования иммунной системы плода. Это тестикулы у мужчин, и яичники у женщин, хрусталик глаза, щитовидная железа и нервная система.

— И что? — спросила Катя с нескрываемым интересом.

— А то. Этот барьер не пропускает клетки иммунной системы к этим органам. Но когда, по тем или иным причинам, этот барьер разрушается, то иммунная система вступает в контакт с этими, ранее изолированными от нее, тканями. И тогда…

— …Тогда она начинает воспринимать эти нормальные ткани и органы, как чужеродные и атаковать их, как атаковала бы микробы или мутированные клетки, — закончил за него отец Кати. — Так развивается аутоиммунный тиреоидит, например, или мужское аутоиммунное бесплодие.

— Совершенно верно! И это более легкий вариант, так как это обычная иммунологическая реакция, с которой современная наука может справиться. И каждый из вас слышал и знает такие примеры! — сказал Старик-Саша.

— Я не знаю, кто тут знает. Лично я не знаю! — упрямо заявил дедушка Кати.

— Знаете! И я сейчас это докажу! — уверенно возразил ему юноша. — Все вы, наверняка, в курсе, как лечат сенную лихорадку!

— Конечно, — сказала мама Кати, — ее лечат путем введения, все более возрастающих концентраций вытяжки из пыльцы растений! Это метод называется метод дробной десенсибилизации.

— Совершенно верно! Кстати, вы знаете, что это метод первыми предложили гомеопаты? — рассмеялся Старик-Саша. — И заметьте, он работает. Вводя все возрастающие дозы аллергенного белка, врач перегружает иммунные клетки отвечающие за аллергическую реакцию. Они парализуются и аллергия прекращается.

— У меня не аллергия, — проскрипел старый академик.

— У Вас, по-видимому, в какой-то части тройничного нерва, или ином месте периферической нервной системы, разрушен это барьер, и иммунная система получила доступ непосредственно к нервной ткани, к нервным клеткам. Стали вырабатываться антитела к нормальной нервной ткани. По достижении их концентрации определенного уровня в Вашей крови, они вступают в реакцию с этими нервными клетками, вызывая болевые приступы, по типу ударов электрическим током.

— Какая-то гнилая теория, — фыркнул дед, — в ней сплошные дыры! Почему тогда не вся нервная система поражена? Почему такие боли?

— Возможно, есть и другие очаги поражения, но они не так сильно себя проявляют. Например, не болью, а дегенерацией и разрушением нервной ткани, без боли. В тройничном нерве масса нейронов, которые проводят именно болевые импульсы, вот поэтому и его поражение вызывает такие приступы, — пояснил гость из будущего.

— Хорошо! Допустим, только допустим, что эти фантастические теории, которым нет никаких научных доказательств и подтверждений, верны, — нехотя согласился дедушка Кати, — что это нам дает! Как ты собираешься меня лечить?

— А я знаю! — вдруг сказала Катя, — нужно убрать эти гадкие антитела, которые так мучают дедушку из крови!

«Ах ты, моя маленькая умница, — подумал Саша, с нежностью глядя на свою юную подружку. — Ты только что предложила метод плазмафереза, даже не догадываясь сама об этом! Да, обновление крови и таким образом очищение организма на клеточном уровне, сейчас бы не помешало, но есть одно но», — а вслух сказал: — Катя, ты совершено права. Но полученный эффект будет очень кратковременным и за ним последует еще большее обострение.

— Это почему? — надула губки отличница, чье «гениальное» предложение, только что, так жестоко раскритиковали. И кто? Ее молодой человек!

— Да, Саша, почему? — спросил отец Кати, который всю беседу внимательно слушал каждое слово кавалера своей дочери. В отличии от своего тестя, он уже видел его в деле и потому сейчас был склонен верить каждому его слову.

— Все дело в кибернетическом принципе обратной связи, — вздохнул Старик-Саша, вновь погружаясь в глубоко-научные измышления. — Мария Сергеевна, что будет, если в крови резко снизится значение какого-то показателя?

— Система гомеостаза включит компенсаторные механизмы, и будет стремиться восстановить его значение до уровня нормы, — отрапортовала профессорша, влюблённая в свою профессию и досконально разбирающаяся в механизмам медицинской практики.

— Правильно! И в какой-то момент, значение этого показателя, даже может превысить норму по инерции! — согласно кивнул юноша, продолжая активный мыслительный процесс.

— Верно, пока не включится механизм понижения превышенного показателя! — подхватила Мария Сергеевна.

— Вот поэтому боли станут даже сильнее! — уверено произнес Старик-Саша.

— Ты уже показал нам всем, темным неучам, которые не имеют канала связи с логосферой, свое интеллектуальное превосходство! Надо признать, что язык у тебя подвешен прекрасно! Тебе бы по партийной линии пойти, краснобай Троцкий в могиле бы перевернулся от зависти, — язвил старый академик. — Но я так и не услышал, как ты собрался меня лечить?

«Вот гнусный занудливый козел! Он хотел сказать, что я треплюсь как Троцкий?! В двадцатые годы, среди партноменклатуры, ходила такая пословица! Если бы не моя девочка, хрен бы я тебе помогал, старый ты хорек!» — все более раздражаясь, подумал Старик-Саша, но вслух, естественно, произнес иное: — Нужно одновременно решить две задачи. Во-первых, — краткосрочную, паллиативную, то есть временную. Это снизить уровень этих антител в Вашей крови. Во-вторых, — блокировать клетки иммунной системы, чтобы они больше их не вырабатывали.

— Только и всего?! — не унимался старый хрыч. — Надо же! Напридумывал тут всякой ерунды. А, кстати, и как же именно ты это планируешь осуществить?

— Очень просто! — ответил юноша ровным спокойным голосом. — Нам нужен труп!

Человек в клетчатой рубашке и черных брюках вышел из автобуса на станции Академгородка и внимательно огляделся по сторонам. Его цепкий колючий взгляд внимательно изучал окружающую обстановку. Прошло пять лет с тех пор, как он бежал ночью из этого города бросив все. Эти два идиота мордоворота Копыловы изгадили такое дело. Он унесся воспоминаниями в прошлое пятилетней давности…

АКАДЕМГОРОДОК. 1962 ГОД

Стояло жаркое лето. Владлен Трофимов лежал на своей кровати и думал о будущем. Представлялось оно совершенно безрадостным. Нет-нет, его не угораздило родиться в семье убогих, пахнувших навозом, колхозников или работяг-алкоголиков, которых он искренне презирал и ненавидел, как и всю советскую власть в целом. Нет. Семья достойная. Вот только радоваться этому обстоятельству ему как-то не пришлось. Возможно, вариант с колхозниками, в его случае, подошел бы даже лучше. Его родители занимали не последнее место в советской властной иерархии. Отец работал секретарем райкома одного из районов Академгородка, а мама преподавала марксизм-ленинизм в местном институте. С виду, образцовая семья советских интеллигентов. Преданных делу КПСС и Советскому правительству. Они и сына назвали Владлен — в честь Владимира Ленина. Но это только с виду…

А вот вечерами, когда дома никого не было, они вели между собой совсем другие разговоры. Им и в голову не приходило, что маленький, любознательный не по годам, мальчишка подслушивал и впитывал, словно губка, каждую их беседу и вникал во все разговоры без исключения. А они были для него о-очень интересными и познавательными. Оказалось, что бабушки и дедушки по обеим родословным линиям, которых, со слов его родителей, не стало во время войны, в боях с фашистами, погибли несколько раньше и при совершенно иных обстоятельствах.

Владлен узнал, что его предки были видными большевиками, которые принимали самое непосредственное участие в Революции. Со стороны отца они работали в ЧК, а потом в НКВД. А со стороны матери в Министерстве финансов и торговли. Родители с тоской вспоминали о том, как они хорошо тогда жили, в центре Москвы, в новом доме в окружении важных чиновников, чекистов и военных. Дом — полная чаша. В нем часто устраивались приемы, во время которых старые большевики вспоминали, как они рубили белую сволочь во время Гражданской войны, как раскулачивали буржуев и прочих царских прислужников, и говорили, что теперь настало их время!