Неожиданно для семьи я поступила в университет на факультет рекламы и пиара. Неожиданно для себя родители, имевшие на меня совсем другие планы, почему-то меня поддержали. Хочет ребенок слоганы придумывать – путь придумывает. С другой стороны, понять их тоже можно – какая разница, кто будет рожать им внуков: пиарщица, учитель или сталевар. Карьера – дело мужчин, а девчонка пущай учится «для души». Все равно, вряд ли пригодится…
Студенческие годы постепенно растащили нашу школьную компанию по разным учебным заведениям, интересам и новым соблазнам. Мы виделись все реже и реже, и в новых условиях у каждого формировался свой отдельный образ жизни, где старым школьным друзьям вскоре перестало находиться место. Одним словом, наша дружба испытания сменой обстановки не выдержала. Что, в общем-то, не удивительно. От прежнего круга общения осталась только Диана, и то лишь потому, что мы жили в соседних домах. Я до сих пор считаю тех своих одноклассников друзьями. Даже друзьями детства, что равносильно знаку качества. Я никого не забыла и о каждом вспоминаю только с теплотой. С некоторыми иногда созваниваюсь. Но пересекаться в реальной жизни ни у кого из нас уже не осталось никаких причин. И, похоже, желания.
Среди однокурсников у меня тоже появилось несколько новых друзей и подруг. Разумеется, общие темы для дружбы у нас уже были совсем другие, не те, что в школе. Мы ходили вместе на дискотеки, устраивали пикники, совместно ездили на выходные в какой-нибудь соседний город погулять. Пробовали алкоголь и сигареты. Волонтерили для собачьего приюта. Впрочем, развлечения студентов куда менее разнообразны, чем у школоты. Одна лишь потеря интереса к недостроям, лужам и гудрону уже делает жизнь повзрослевшего ребенка пресной. Скукота!
Ребята, с которыми я сдружилась, были классные, и нам было весело вместе. Так что, дефицита общения у меня не было. Среди парней, входящих в нашу компанию, быстро отыскался «принц». Принца звали Костя. Он довольно рано выделил меня среди остальных девчонок и регулярно оказывал знаки внимания. Сначала робко и ненавязчиво, потом все более активно и недвусмысленно.
На тот момент я, само собой, еще была девственницей, от чего ни капельки не была в восторге. Другие девчонки в основной массе уже простились с этим балластом и вовсю наслаждались новыми радостями жизни, которые стали им доступны. Кто-то уже довольно давно. Но я была твердо уверена, что брать с них пример не стоит. Это нехорошо, это неправильно, и я должна просто еще немного подождать подходящего момента и подходящего парня. Поэтому где-то в подсознании я была рада, что появился Костя. Он мне совершенно точно нравился и внешне, и изнутри. Я возлагала на него большие надежды как на долгожданного дефлоратора. И вполне допускала, что он – именно тот, с кем я без всяких угрызений совести могу благополучно избавиться от противоестественного к восемнадцати годам груза своей невинности.
Бороться с гормонами трудно. Я была полностью здоровой молодой девушкой, все жизненно важные системы организма работали как надо, и все законные физиологические процессы протекали точно так, как это задумано природой. И длительный простой всего того хозяйства, что мы веками таскаем под набедренными повязками, панталонами или стрингами совершенно точно никогда не предполагается. Нам даны уши, чтобы они работали, равно как кишечник, желчный пузырь, селезенка и любой другой орган. Почему в этом ряду лишь вагина является исключением, я до конца не понимала. Но зато безапелляционно знала.
Мои внутренние органы, железы и выделяемый ими секрет вытворяли в моем организме все, что хотели. Против моей воли эти эндокринные проказники наперебой пробуждали во мне желания, которым непозволительно было пробуждаться. И почему-то они ни разу не удосужились согласовать свою активность и свою функциональность с нормами благопристойности и морали. А мораль гласила, что это все эти ваши гормоны и либиды – полнейшая ерунда, и на всякую физиологическую чушь вообще не следует обращать внимания. Важно лишь не поддаваться низменным желаниям, упрямо напевать под нос Мендельсона и ни в коем случае не посрамить так называемую честь.
По большому счету, совладать с естественными потребностями организма не так уж сложно. Достаточно всего лишь замуровать себе задний проход пробкой от шампанского, желательно сразу на суперклей. Сшив хирургическими скобами губы, можно мгновенно отбить у себя всякое желание принимать пищу. Или, к примеру, совсем нетрудно подключить себя к слабенькому источнику переменного тока, чем навсегда избавить себя от соблазна поспать. Что уж говорить о куда более отвратительных блудливых надобностях…
Так или иначе, справляться с все более и более требовательными гормонами становилось труднее. Греющее чувство собственной правильности и нимб порядочности, надо признаться, помогали плохо. А вот душ и мои нежные пальчики оказались куда более эффективны. Довольно быстро я натренировалась делать это качественно и без ущерба для самоуважения. Ведь самое главное – не подпускать чудовище, ой, то есть мужчину! А делать все то же самое, но без его участия – это же не возбраняется, так?
Тем временем мы сближались с Костей все больше. Когда он впервые решился поцеловать меня, я поняла, что отныне и всегда хочу целовать только его. Я знала, что это любовь, и что все идет по плану. Я была уверена, что мы будем любить друг друга вечно, хотя мне многие твердили, что это возрастное и со временем пройдет. Но я упорно не верила. Ведь сказки не врут…
Костя был на удивление терпелив со мной и с теми тараканами, что паразитировали у меня в голове. Хотя на словах своего недовольства моими постоянными «стоп» Костя не скрывал и с моими старомодными принципами не соглашался. Вообще, их мало кто вокруг понимал, включая меня – на то они и принципы. Но мне до этого дела не было.
Во всем, что не касалось темы секса, Костя был великолепным парнем. Может быть, он и в теме секса был великолепен, но то мне было неведомо. Для первого серьезного опыта отношений он походил идеально: веселый, красивый, дерзкий, внимательный, не навязчивый, всегда полный идей. Он мог постоять за меня, всегда был готов помочь, если нужно. При этом достаточно воспитанный и начитанный. В нем не было и толики быдлячества или пошлости. Мне нравился его юмор. Мне нравился его стиль одежды. Мне нравились его манеры…
Однажды Костя пришел к нам в гости на ужин. После мы пошли ко мне в комнату послушать его новый музыкальный трек, и он, нежно обняв меня, сказал:
– Кристулечка, давай чего-то решать. Я не понимаю твоих загонов насчет потрахаться. Но уважаю. Я не собираюсь тебя ни упрашивать, ни принуждать, ты это знаешь. Если для тебя это так важно, хорошо, окей. Но и ты меня пойми. Я нормальный мужчина, я не могу жить совсем без секса. Тем более, имея постоянную девушку, которую люблю и которую очень сильно хочу. Это же абсурд какой-то. Хочешь свадьбу, будет тебе свадьба. Я хоть сейчас тебе распишусь, где нужно, и пиджак парадный одену, и в конкурсе, где надо взрывать воздушные шарики задницей, поучаствую. Все, что хочешь. Но пока этого не случилось, давай придумаем что-нибудь. Давай найдем компромисс. Я больше уже не могу терпеть…
Любопытное, конечно, положение… Двое человек, которые до невозможности хотят друг друга, не могут заняться самым обычным сексом лишь из-за того, что это неприлично. А неприлично потому, что это банальное желание имело неосторожность возникнуть без регистрации в кабинете напомаженной чиновницы преклонного возраста, задача которой – отправлять корабли любви в долгое плавание под названием жизнь. Каким образом такая портовая диспетчерша способна легализовать результат работы желез внутренней секреции, который не меняется миллионы лет, и превратить его в одобряемое проявление высокого чувства, для меня до сих пор загадка. Но так надо. И хоть по итогу тот же самый член все так же должен будет войти в ту же самую вагину, только так и правильно! Акт пенетрации не должен опережать акт регистрации.
