Уходя, Антон попросил дать ему свежую рубашку, аналогичную той, в которой он пришел. К – Конспирация! Чтобы не приносить каждый раз домой запах моих духов или неаккуратный отпечаток помады, Антон покупал по две одинаковые рубашки, одну из которых хранил у меня. Таких комплектов накопилось уже пять. Оставленные после встречи сорочки я закидывала в стиралку, гладила и вешала потом в шкаф к остальным. Это требовалось делать нечасто, поэтому не напрягало. В желании не причинять лишних волнений жене, я полностью Антона поддерживала.

Все еще сильно разогретая, я отправилась в постель, где быстро привела Даню в полную готовность. До оргазма я домчалась в два счета, т.к. основная часть пути к нему была пройдена еще в душе. Дане оставалось добавить совсем чуть-чуть. Впрочем, он и без посторонней помощи справился бы – он прекрасно знал меня и мое тело. Поэтому удовольствие было неизбежным.

В отличие от почти киношного знакомства с Антоном, с Даней мы познакомились максимально банально. На работе был корпоратив, который проводился в ночном клубе. Я выпила лишнего, ушла в отрыв и с утра проснулась у какого-то парня, имени которого даже не запомнила. Вот, собственно, и вся история.

В отличие от меня, Даня не был «в дрова», поэтому все помнил и с утра за чашкой кофе рассказал, как было дело. Ко мне якобы начал докапываться какой-то мужик, скорее всего, тоже из нашей фирмы, а он, значит, типа заступился. Не знаю, было ли это действительно правдой – по крайней мере, позже на работе никто не сознался. Потом мы танцевали, я бросила свой столик и передислоцировалась к Дане за барную стойку, где мы пили что-то горящее. Потом я предложила поехать к нему. И мы поехали.

Так и правда все могло происходить. Очень на меня похоже…

Сквозь потрескивающую головную боль я разглядывала молодого человека, в чьих чертогах волею самбуки и случая я оказалась. На вид он был примерно моего возраста, может, даже чуточку моложе. Вообще он чем-то напоминал мне серфера. Нуу… тогда мне так показалось. Очень симпатичный, с длинными вьющимися белокурыми волосами, большими голубыми глазами и почти «голливудской» улыбкой. Да, мощного гавайского загара, который окончательно дополнил бы образ, не было, но и без загара смотрелся Даня очень колоритно.

На нем были только шорты, поэтому подтянутый рельефный торс я смога рассмотреть во всей красе. Должно же было быть в похмельном утре хоть что-то приятное…

– Пошли, может быть, еще поваляемся? – предложил Даня, когда я прикончила вторую чашку кофе и аж половину круассана.

– Пошли, – покорно согласилась я, понимая, что домой в таком состоянии мне все равно ехать не стоит.

Судя по тому, что на мне из одежды была только длинная мужская футболка, я предположила, что ночью все у нас прошло хорошо. Но Даня меня в этом разубедил. В действительности ему пришлось изрядно повозиться: сначала с моими пьяными выходками, вроде попытки созвать соседей на наше пати, а затем – с моим внезапно обмякшим телом. Обмякло оно, как это обычно бывает, вовсе не на кровати, где это было бы уместно, а где-то поодаль. В общем, было весело.

Даня казался джентльменом. Он не вдавался в подробности интимной стороны нашего знакомства и не сообщал, воспользовался ли он моим безотказным состоянием. Я так и не поняла, было ли вообще что-то между нами. Пропавшие куда-то трусики вроде бы намекали… Но вот Даня не намекал.

Понимая мое разбитое состояние, он не приставал, хотя глазами я прекрасно видела, что готов он был почти постоянно. Он ухаживал за мной, заботился, постоянно поправляя подушку и одеяло, и спрашивал, не хочу ли я чего-нибудь съесть или попить. Но, естественно, кусок в горло мне тогда не лез от слова «совсем».

Прохладный получасовой душ немного меня взбодрил, и я снова почувствовала себя человеком. Пока я приходила в себя под теплыми струями, я заметила, что на полках в ванной стояло много разных тюбиков, кремов, шампуней и тому подобной мыльно-рыльной продукции, едва ли предназначавшейся мужчинам. Либо он метросексуал, либо тут часто гостила женщина. Или даже женщины. Я ящичке под раковиной я обнаружила связку одноразовых бритв, несколько упакованных зубных щеток и даже пачку прокладок. Даня объяснил, что это все купил он сам, и лежит оно просто так, на всякий случай. Мало ли что понадобится неожиданным гостьям, вроде меня. Версию о том, что это табун бабенок планомерно захламляет его жилое пространство своими банными принадлежностями, он решительно отверг.

Кстати, именно в ванной комнате обнаружились мои сбежавшие стринги. Они висели себе спокойно на полотенцесушителе, будто бы сохли после стирки. Я совершенно не припоминала, чтоб я вечером что-либо стирала. Да и как бы мне в разгар веселья вообще могло такое прийти в голову? Позже Даня объяснил, что трусишки застирал он, потому что они валялись на полу, и он решил, что мне будет не слишком комфортно их потом надевать. Как и почему они оказались на полу, он был не в курсе.

В человека, который стирает твои трусы, невозможно не влюбиться! Даня сделал это на первом свидании.

Ванная комната была единственным помещением в квартире, где был сделан качественный современный ремонт, и где было действительно приятно находиться. Все остальное пространство представляло собой обычную неказистую хрущевку, однокомнатную и довольно тесную. К тому же не шибко прибранную. Впрочем, для молодого холостяка нора вполне себе подходящая. Тем более, съемная, а по сему и не предназначавшаяся для бережного обращения и усердного клининга. Еще мне в глаза бросился компьютер аж с тремя мониторами. Весьма навороченный, насколько я могла судить. Он был включен, но те иероглифы, которые красовались на экранах, мне совершенно ни о чем не говорили.

К моменту знакомства с Даней, мы с Антоном встречались уже почти три месяца. Все было чудесно, поэтому заводить с кем-то интрижки я не планировала. Тем более на корпоративной пьянке. И пусть я все-таки надела одно из своих, по меткому выражению Дианы, «шлюшьих» платьев, ей богу, не планировала. Я вообще не очень хотела идти, потому что у дочки в тот день сорвалось занятие по вокалу, и мне стоило бы остаться дома с ней. Но Настя у меня уже совсем взрослая, и чуть ли не силой выпроводила меня в клуб.

– Мамуля, я уже не маленькая. Сейчас съем котлеты, посмотрю немного мультики и спать лягу. А утром мы с бабушкой пойдем в парк. Так что спокойно иди, потанцуй и повеселись там от души. Ты тоже иногда должна отдыхать… Если что, телефон есть, напишу тебе, когда буду в кроватке…

Вот я и сходила. Повеселилась, бля.

По дороге домой в такси я поймала себя на мысли, что вовсе не чувствую себя некомфортно. Кроме тяжелого похмелья, разумеется… Я только что провела ночь едва ли не с первым встречным, будучи при этом в каких-никаких, но все же отношениях с Антоном, прекрасным и уже ставшим дорогим для меня мужчиной. Я была уверена, что люблю Аниона, но мне это совершенно не помешало. На удивление, мне было ок. Я не чувствовала себя какой-то грязной или противной самой себе. Я не чувствовала себя в чем-то виноватой. Почему-то мне было легко, никаких угрызений совести я не испытывала и ни о чем не жалела. Потусила и потусила… с кем не бывает…

Уже довольно давно я перестала примерять на себя такие характеристики как «шлюха», «шалава», «давалка» и прочие нелицеприятности данного типа. Перед самой собой я честна, и делаю то, что хочу и с кем хочу. Я никому ничего не должна и никому ничем не обязана. Мнение окружающих никогда не было для меня определяющим. Уж точно не мнение по поводу приключений моей вагины. Не то что бы мне было совсем плевать, что обо мне думают другие, но и подстраиваться под чужие представления о прекрасном у меня к тому времени уже не было никакого желания. Тем более ценой самозапретов и отказа себе в маленьких человеческих слабостях. Я просто перестала в какой-то момент видеть для себя хоть какую-то выгоду от постоянных попыток соответствовать чьим-то эталонам приличия. Я – сама себе эталон!