– Обратите внимание на следы! Отчётливо видно, что некоторые из них оставлены босыми ногами. Вы можете представить себе человека, который по своей воле будет разгуливать по холодной грязи босиком? Лично я нет! И вот, посмотрите, у этого тела отсутствует один ботинок. Кстати, этот труп достаточно серьёзно разложился. У него в глазницах черви! Видите, как они копошатся? Простите, меня сейчас стошнит…

– Вообще, вонь здесь такая, что я не выдерживаю. Меня вырвало уже три раза. То, что здесь случилось, не поддаётся осмыслению. Блин! Весь этот пи…дец теперь будет сниться мне по ночам!

Камера взяла общий план и ещё раз запечатлела ужасную картину.

– Давайте оставим это страшное место и посмотрим, откуда идут следы. Возможно, это поможет восстановить картину того, что здесь произошло.

Ник добрался до серого домика кладбищенской сторожки, окружённой кустами шиповника. Небольшой участок земли за бревенчатым строением был укутан смрадом, а не успевший растаять снег, истоптанный множеством ног, сохранил явные следы жестокой борьбы.

– Здесь явно был бой! Посмотрите, что здесь творится! Кругом валяются какие-то руки, ноги, головы…

От волнения голос и руки Ника дрожали, слова предательски путались.

– Весь этот пятачок просто усыпан обрубками человеческих тел! Вот четыре трупа без голов. Все трупы старые! Гнилые! Вы понимаете, что всё это значит? Вот, возьму крупный план.

Ник подошёл ближе к телу.

– Взгляните. Сможет живой человек в таком состоянии вообще куда-то идти? Ведь видно, что это мертвец и он был им задолго до того, как я его тут нашёл. Так что же здесь произошло? Следы идут от этого дома. Обратите внимание – в доме разбито окно. Возможно, ответ на все вопросы ждёт нас внутри? Сейчас я обойду дом и попробую войти внутрь.

Ник подошел к крыльцу и осторожно открыл дверь. В нос так шибануло, что его снова скрутило. Видимо на открытом пространстве смрад немного разносило ветром, а здесь, в четырёх стенах, вонь стояла ужасная. Не спасало даже разбитое окно. Придя в себя и задержав дыхание, Ник снова открыл дверь. Два трупа валялись в комнате. Больше ничего интересного там не было, и блогер поспешил на улицу. Здесь, кое-как отдышавшись, он продолжил репортаж.

– Как вы видели, в доме тоже трупы. Старые, вонючие и изрубленные. Выглядит всё так, будто они вломились в дом, а сторож был вынужден драться за свою жизнь. Я думаю, что окно тоже выбил он, пытаясь спастись бегством, когда понял, что силы не равны.

Нику было очень плохо. Привычный ко всякой мистике, он давно уже понял, что здесь произошло. И это очень сильно отличалось от всего того, с чем ему приходилось сталкиваться до этого. Оставался какой-то тонкий рубеж, который отделял его от безумия и панического ужаса. Он старался максимально отрешенно делать свою работу, но этот рубеж становился всё тоньше и тоньше.

– Я просто не могу представить, что здесь творилось совсем недавно! Воображение рисует мне картины одну невероятнее другой. Может, это снимают фильм ужасов и надо мной кто-то жёстко пошутил? Может, весь этот кошмар – всего лишь бутафория и я стою здесь, такой, ох..еваю, а в это время съёмочная бригада ржёт надо мной, сидя в кустах? Вы знаете, я был бы рад, если бы так всё и было. У меня в голове не укладывается весь этот пи….ц! Больше всего я хочу сейчас убежать отсюда и никогда всего этого не вспоминать. Но, к сожалению, это не бутафория! Вы знаете, я много повидал разных загадочных и пугающих вещей, но такого ужаса как сегодня я никогда ещё не испытывал. И всё же, я должен довести дело до конца. Вы видите, следы идут откуда-то оттуда, из глубины кладбища? Сейчас я отправлюсь туда и постараюсь всё снять.

Возможно, если бы сейчас Ник выключил камеру и просто убежал бы с кладбища, то его дальнейшая жизнь была бы гораздо проще. Он, спотыкаясь, бежал бы по лесу, а потом гнал бы домой. Он напился бы в хлам, чтоб забыть всё, что увидел сегодня. А утром он, возможно, посмотрел бы запись и удалил её. Или дождался бы официальных новостей и подумал, что делать с записью дальше. И возможно, в какой-то альтернативной реальности он бы как-то так и сделал. Но…

Ник шлепал по раскисшей почве. Его колени дрожали. От стресса сильно разболелась голова. Боль нарастала, накатывала волнами, становясь сильнее с каждым разом. Он, спотыкаясь, шёл дальше, а равнодушная камера снимала всё, что попадало в кадр. Сил что-то комментировать уже не было. Ноги привели его к разрытым могилам. Их было много. Просто дыры в земле, похожие на кротовьи норы, которые он часто видел в деревне. Он тупо пялился на них, отказываясь признать, что видит то, что он видит.

– Что бы вы сделали, если бы решили раскопать могилу? Вы бы, наверное, взяли лопату. Правильно? Правильно. Но посмотрите: здесь нет следов работы лопатой. Взгляните, сколько пустых могил! Как можно выкопать труп из могилы? Надо взять лопату и копать. Вообще, что такое могила? Это яма прямоугольной формы, в которую закапывают гроб с телом. Да и гроб – это, по сути, такой длинный деревянный ящик, и для того, чтобы извлечь из него труп, надо для начала выкопать прямоугольную яму. Здесь ничего этого нет! Обратите внимание на эти щепки. Это не что иное, как обломки досок, из которых сколочены гробы! Вот посмотрите, я сейчас сниму поближе. А это – отпечаток руки.

В кадр попал след ладони, выдавленный на сырой кладбищенской глине. Прямо на краю ямы, а рядом ещё один. Ник вдруг представил себе, как мертвец вылезает из ямы, упираясь ладонями, из догнивающей плоти которых торчат оголённые кости, и тут ему вдруг стало ещё хуже. Головная боль перестала пульсировать и просто взорвалась одной мощной вспышкой. Он уронил камеру и попытался опереться руками об ограду, чтобы не упасть.

Окружающее вдруг дрогнуло и пришло в движение. Спазм сжал желудок ледяной рукой. Внезапно накатила слабость. В ушах шумело, и сквозь этот шум прорывались крики ворон. «Почему их так много? Эти мерзкие твари питаются падалью, мертвечиной…», – неожиданно подумал Ник.

Их истошные крики, казалось, разорвут его барабанные перепонки. Черными стремительными силуэтами вороны мелькали вокруг, грозя скрыть небо. «Да что же это?» Мир вокруг него крутился всё быстрее… Серые кресты могил и тысячи пронзительно кричащих птиц слились в безумном хороводе.

Николай взглянул себе под ноги, словно ища спасение, опору, в кажущемся пока что неподвижным клочке земли. И ему представилось, как прямо у его ботинка вздулась земля, и мёртвая костлявая рука схватила его за ногу. Сам не свой от ужаса, Николай не мог сдвинуться с места и лишь беспомощно смотрел, как полусгнивший мертвец, сочащийся омерзительным бурым гноем, почти выбрался из-под земли и, оскалив грязные жёлтые зубы, тянет к его горлу свою костлявую руку… Тут Ника накрыла очередная волна боли, и он потерял сознание.

Совсем незадолго до появления Ника, где-то в районе одиннадцати часов к воротам кладбища подъехал серебристый Лендровер. Тихо хлопнула водительская дверь, и молодой парень, выйдя из-за руля, помог выбраться из салона машины пожилой женщине.

– Осторожно, мам, тут лужи.

Поддерживая мать под локоть, он помог ей миновать ворота кладбища. Вместе они направились к могиле отца. Они никогда не привозили с собой инструменты, зная, что могила всегда в полном порядке, благодаря нелюдимому сторожу. Как-то раз они хотели его отблагодарить, но заговорить с ним так и не решились.

Миновав сторожку, они наткнулись на рассеченный пополам полуразложившийся труп. Он валялся возле кустов шиповника. Несмотря на то, что ветви были лишены листьев, с тропинки труп видно не было. Поэтому эта находка оказалась совершенно неожиданной. Руки мертвеца были вытянуты вперёд, а согнутые костлявые пальцы напоминали когти. Он скалился в небо пожелтевшими зубами, которые особенно жутко выглядели на фоне гниющей плоти его лица. Труп был не один. Шагах в пяти от него в нелепой позе лежал ещё один, и ещё, и ещё… дышать было тяжело, трупная вонь, казалось, выдавила с кладбища весь кислород.