Итак, этот удар требует не только мастерства и быстроты реакции. Этот удар невозможен без решительности и самоотверженности. Не физическая сила оказывается решающей в опасной ситуации, а самообладание и смелость.

Мне понадобилась вся моя концентрация навыков, силы духа и тела, чтобы поставить перед собой такую задачу конкретно здесь и сейчас. И я, вложив всю собранную силу, повела удар прямо в середину его головы. Он повторил мой выпад и ударил в ответ. Я успела неуловимым движением отклонить его меч и завершила свой удар. Моя вакидзаси уступала его катане по длине, но отнюдь не в качестве и не в остроте. Я пробила шлем и расколола его голову почти пополам. Быстрым движением вытащив меч, я сделала шаг назад, только теперь осознав, что отклонила его катану не достаточно сильно, и она задела меня.

Мои одежды оставались розовыми, и кровь, льющаяся из раны, смотрелась особенно красиво. Именно розовый оттенок моего наряда, сочетаясь с алой кровью и розовым рассветом, заставил меня замереть и широко раскрыть глаза. Это было очень красиво. А боли я почти не чувствовала.

У моего противника был расколот шлем, но лица по-прежнему видно не было, хотя смотреть в его лицо мне и не хотелось. Я не чувствовала, что стал убийцей. Скорей мне казалось, что я избавила мертвого воина от незаслуженных страданий.

Точно так же, как этот ёкай собрался в лесу из ветра, земли и лепестков сакуры, он стал и рассыпаться на глазах. Прошло несколько секунд и уже нет передо мной воина в тяжелых пластинчатых доспехах, а есть только лепестки сакуры, кружащиеся на деревянном полу и смешивающиеся со стекающий по моей руке кровью, руке в которой крепко была зажата верная вакидзаси.

Мне нужно сделать шаг. Силы вытекали вместе с кровью. Мне нужно сделать шаг к двери и выйти отсюда.

Если я упаду, то уже не встану.

*Аманодзяку — «злые духи с неба» являются злыми существами японской мифологии, известными с дописьменных времен. Демонов характеризовали как божеств-ками, а позже — как ёкаев, ворующих вещи, наносящих физический вред хозяевам или разрушающих постройки. Возможно, творя плохие дела, эти боги опустились в иерархии духов.

С приходом буддизма, принесшего в японскую культуру концепцию ада, японцы начинают выделять амонадзяку в категорию «они» — жителей преисподней. Среди их способностей чаще начинают встречаться возможности читать мысли, провоцировать людей на злые поступки, вытаскивая наружу самые потаенные желания, зарытые в сердце человека. В буддистскую концепцию демон вписался идеально, олицетворяя рассудок, затуманенный эмоциями и желаниями, которые мешают просветиться, ощутить себя частью этого мира. Считается, что образ ёкая уходит корнями в мифологическую традицию группы островов Рюкю, расположенных к юго-западу от Японии в Восточно-Китайском море. Аманодзяку крайне разносторонний ёкай и может проявлять себя по-разному. В самой известной сказке про девушку-дыньку он мог принять ее облик, а в довольно известной манге аманодзяку по имени Авасима является мужчиной в течение дня и женщиной — ночью.

** Этот удар использован в фильме Акиро Куросавы «Семь самураев» — эпической самурайской кинодраме. Это один из самых значительных и влиятельных японских фильмов в истории кино. Породил несметное количество ремейков и подражаний.

Вечерние сумерки.

Вижу, как мелькают брюшком форели

В речном потоке...

Автор Уэдзима Оницура — японский поэт мастер хайку, периода Эдо. Наряду с другими поэтами периода Эдо, считается одним из тех, кто помог определить и проиллюстрировать стиль поэзии Басё. Уэдзима проявил исключительный поэтический талант в возрасте восьми лет. В возрасте 25 лет Уэдзима переехал в Осаку, где начал свою профессиональную карьеру в области хайку и других форм поэзии. В своем размышлении об искусстве хайку Уэдзима Оницура утверждал, что лучший способ научиться писать хайку — это сначала подражать своему учителю, а затем развивать собственный стиль. Он также считал искренность, ключом к человечности и гуманному написанию стихов и призвал применять к хайку лучшие принципы классической японской поэзии, чтобы обеспечить ее художественное качество.

Перевод с японского А.Е. Белых

***

Я с огромным трудом сделала несколько шагов и привалилась к двери на выход. В глазах начало темнеть. Нажав на ручку, я смогла вывалиться за дверь. И даже, вопреки обыкновению, устояла на ногах. Обычно я сразу падала после испытания, но сейчас я понимала, что если упаду — не встану.

Впереди, совсем рядом, я снова видела арку. И еще на меня обрушились внешние звуки, и я только сейчас поняла, что до этого слышала только звон клинков. Я сжимала в руке вакидзаси и ее кончик прочерчивал на земле тонкую линию. Прочерчивал кровью. Моей кровью.

— Аика! Иди! Не останавливайся! Давай, девочка. Шаг! Еще один! Шаг! — командовал голос Шиджа.

«Это уже было! Он вот так уже руководил, чтобы мы выбрались!», — мелькнула в голове туманная мысль.

— Аика, брось меч! — снова скомандовал Шидж, — Лучше зажми рукой рану! Аика!

— Нет! — упрямо помотала я головой и, шатаясь, сделала еще один шаг к арке.

— Аика! Шаг! Держись! Не останавливайся! — вел меня голос Шиджа.

Все остальные молчали и, мне казалось, даже не дышали. По крайней мере я слышала только свое надсадное дыхание. В голове шумело, и с каждым шагом все темнее становилось вокруг. Свет пропадал.

— Аика! Иди на мой голос! Шаг! Умница, девочка. Еще! Шаг! Осталось немного! Ты почти дошла. Давай! Падай вперед, Аика! Падай и расслабься! Живо!

И я поверила. Поверила Шиджу. Кио бы не поверила, а вот Шиджеру я доверяла и упала вперед, не задумываясь. Проходила я в свое время тренинги личностного роста. В этих тренингах тоже были такие упражнения на доверие. Когда ты должен расслабиться и рухнуть, не размышляя, назад, чтобы тебя поймал твой партнер. Ага! Как же? А вдруг не поймает? Это сложно: вот так поверить и упасть. Но я поверила. Поверила, что хрупкий, но очень сильный Шидж меня поймает.

Я не упала. Я попала в магическую паутину, которая стала меня обволакивать, и пришла боль. Меня опять корежило, перестраивая тело. Но это была в чем-то и приятная боль, если боль вообще может быть приятной. Эта боль говорила мне, что я жива. Эта боль прочистила мне мозги и заставила открыть глаза. Я опять висела в арке раскинув ноги и руки в уже знакомой позе. Только хвостов, что радовало, становилось больше. А еще вместе с перестройкой организма затягивалась и моя рана. Свет, обволакивающий меня, был розовый, но я уже смирилась с этой несправедливостью. Я, открыв глаза, смотрела, как магия залечивает мне рану, как исчезает стена дома для испытаний передо мной, как меня заполняет магия, и как из меня выстреливает очередной, пятый, хвост.

А потом арка меня выкинула вперед, и я упала, перевернувшись на спину.

— Аика! — подлетела ко мне Рен и, подняв мое слабое тельце, крепко сжала в объятьях, — Как же я испугалась!

Рен заревела белугой, и я, приобняв ее, принялась утешать.

— Да ладно тебе! Я жива. Хотя вот самочувствие у меня и не очень. Обычно после испытания я пободрее. Поможешь встать?

— Давай помогу! — и учитель Нобу Итиро поднял меня на ноги и аккуратно поставил на землю, — Сама идти сможешь? Хочешь донесу?

— Нет, — покачала я головой упрямо, — Я дойду. Вакидзаси? — и я повертела головой ища верный клинок.

— На, держи! — и Кио Сабуро поднял с земли мой меч, вручая мне.

Я сделала движение рукой, убирая его в инро. Вышло у меня плохо, но это тоже было привычно. После каждого испытания я всегда заново училась владеть своим телом.

— Могущественная хозяйка! — к моим ногам прижался Бакэ, — Я знал, что ты победишь!

— Знал он! — знакомо фыркнул Кио, но получил гневный взгляд от Юри и замолчал.