Мне настолько плевать, что с площадки я выхожу с кольцом в руке, бросаю его в инвентарную. Интересно, устанавливать их проблематично? Скорее всего придется подписывать чек. Как вообще мячом и одним слэм-данком оторвать кольцо, выдерживающее около двухсот кило? Плевать. Снова.

Звоню капитану, спрашивая, как исправить ситуацию. Тело горит от напряжения.

— Напиши Кейт. У нее есть номер ремонтника или завхоза, что-то такое. Но это впервые за мои четыре года, зверь. — ухмыляется.

Кейти-Кейти-Кейти

Невольно она везде.

КЕЙТ

Я хотела причинить боль, раз Рид сказал, что я ему нужна, то…отобрать себя же. Но почему самой так тошно и мысль о мелкой мести не доставляет удовольствия?

Стираю наброски домашки с экрана ipad. Уже три часа ночи, завтра рано на факультатив, на котором будет кто? Да, именно.

Ши уехала на ночь к приезжей родственнице, а я…не умею засыпать одна. Дело не в чтобы видеть человека или находиться с ним в одной комнате. Мне достаточно знать, что кто-то знакомый рядом, сможет защитить.

Психотерапевт сказал, что мое состояние походит на страх темноты, только оно активировано и днем. При нем я начинаю задыхаться, падать в мини-паническую атаку. Моим страхам дали название — аутофобия, страх одиночества. Он появился, когда брат и Рид уехали из Сан-Франциско. Тогда оказалось, что остальное окружение — второстепенные персонажи истории.

Гипнотизирую телефон после двух сообщений Брюсу. Может, он недолго поговорит со мной. Чувство неудобства из-за позднего времени или “каприза”, как брат называет мою аутофобию, нулевое. Звоню ему, спустя три гудка сброшена. Еще несколько сообщений, пока меня не начинает трясти.

Выхожу в коридор в клетчатой пижаме и с голубым пледом со звездочками. Нет линий света под дверями других девочек, все спят. Спускаюсь, путь освещают автоматические бледные светильники. В тишине кажется, что кроссовки оглушительно стучат по лестнице, но пытаюсь не обращать на это внимание, мне хочется выбраться.

Не получилось отвлечься книгой, сериалом, домашними заданиями, так что выхожу на улицу. Уверена и не зря, что во дворике есть люди. Две парочки разошлись по разным углам, где соприкасаются Дом Элиот и Киркленд.

Я смотрю на второй этаж, второе окно справа, где горит свет. Это комната Рида.

Стою недолго, чтобы…Брюс мне не помог. Сейчас три ночи, у меня обострение страхов, и сегодня Рид вывел меня из себя. Итак, возможно я совершу нечто фатальное.

Пропуска во все Дома одинаковые, они защита от туристов, так что легко захожу внутрь. Мне понадобилось не меньше двух минут, чтобы найти лестницу и коридоры. Зная номер комнаты Рида из сетки данных баскетболистов, нахожу ее далее по коридору. И это точно была плохая идея. Закутываюсь в плед потуже, делаю мягкие шаги к двери. На ручке висит галстук — не диктуемый никак иначе знак. Слышу разные голоса. Я даже отхожу на несколько шагов, чтобы проверить цифры на двери.

Окей, так и есть. Теперь страх одиночества перевесило другое. Снова рыдать из-за его новой девушки? Да, мы молоды, но не дети. Это ведь дети стоят светлой ночью, согнувшись пополам у скамьи возле входа. Только у них из глаз льются огромные слезы. Я действительно не хочу делиться Ридом ни с кем, так было всегда. Так же, как всегда знала, что он не моя собственность, а значит, мне остается только наблюдать.

Я хрипло втягиваю воздух, когда меня обхватывают за талию, заставляют встать прямо. Широко распахиваю глаза, зрение мутное, но узнаю.

— Где ты был?! — бью ладонью по кожаной куртке.

— В Бостоне. — чуть растерянно — Оставил байк на дальней парковке, чтобы никого не разбудить. С этим ты прекрасно справляешься.

На Риде черная кожаная куртка поверх худи, волосы растрепаны, как после шлема. То есть в комнате…

Падаю головой в его грудь. Не знаю, сколько так стоим, сколько слез впитала его кофта.

— Бэмби, что случилось? — шепчет в волосы.

Качаю головой, трусь об его подбородок.

— Ничего. Прости, я не…ты не должен был меня успокаивать. Я постараюсь заснуть. — смотрю в сторону Дома.

— Ты не уйдешь, пока не скажешь, кто тебя обидел.

Он всегда меня “пытал”. В школе говорили, что ябедничать и сдавать своих “некруто”. Так что когда я приходила со сломанной куклой, испорченной книгой или разбитым плеером, из меня клешнями вырывали имя обидчика. Рид говорил, что “некруто” вести себя, как придурки, но уж точно не называть их имена, чтобы такого не повторилось.

— Как минимум, один парень, уничтоживший будущее моего брата, как максимум — вы оба. Отпусти.

— Не говори, что ты вспоминаешь этого кретина и так расстраиваешься.

Действительно. Он был первый, от кого я ожидала помощи. Может, Брюс отключил звук или оставит мобильный в сумке…но четыре гудка.

Рид смахивает слезу с моей щеки, когда я неожиданно говорю:

— Вы оба уехали. Я перешла в старшую школу без привычной поддержки и подсказок. У меня были друзья и прочее, но… — запрокидываю голову, чтобы задержать слезы — У меня не было никого ближе Брюса, а у воображения — тебя, так что все эти годы…

— Ты чувствовала себя брошенной? — тихо и хрипло предполагает Рид.

Он играет со мной.

— Ужасно одинокой. Как видишь, это меняется, когда…рядом в прямом смысле есть люди. Ши уехала, а снотворное отказывается на меня действовать. — хотя чувствую вялость — Ты злодей втройне? Или там счет дальше?

— Пойдем, тебе надо поспать, у нас завтра факультатив. Оп. — меня чуть пошатнуло, но Рид вовремя придержал за плечи.

— И завтра ты сядешь подальше.

— О-о-очень вряд ли, Бэмби. Давай. — легко поднимает меня в воздух, умудряется поправить плед, так что я в коконе на руках Рида, черт побери, де Гира.

Идем в Дом Элиот. Оба бросаем взгляд на окно его комнаты.

— У тебя занято.

— А ты проверяла?

— Зачем тебе в Бостон?

— Менеджер проездом, нужно было подписать макулатуру.

Фыркаю. Не удивляюсь, что Рид знает номер моей комнаты, она не заперта.

Только с ракурса безвольной маленькой девочки обращаю внимание на порядок в комнате. Сторона Ши завалена каталогами тканей, на ней много красного, например, на тумбочке красные стринги. Черт. На моей стороне чуть светлее, может, прибраннее.

Рид опускает меня на кровать, успеваю увидеть себя в зеркале, это ужасно.

— У меня есть не Toxic Waste, Nerds и шоколад, если хочешь.

Я чуть прикрываю глаза, залезаю рукой под подушку, наблюдаю за баскетболистом. Неделю назад я не позволила бы ему и прикоснуться к себе. Днем я желала только вызвать его злость и раздражение, а сейчас мы словно забыли об этом. Мне так же комфортно с ним, как было в детстве, но все это за неимением другого.

— Ты по-прежнему любишь кислое — еще одна вещь, которая не меняется.

Он смотрит чертежи на моем столе, фотографии на пробковой доске. Кадры с подругами, Брюсом, юмористические валентинки. Когда взгляд Рида переходит на них, парень усмехается.

— Знаю, что в седьмом классе все валентинки были от вас. Это справедливо, вы ведь не позволяли общаться ни с одним парнем, как ты сейчас.

— Ты знаешь почему.

— Я не принцесса, Рид. — прикрываю рот рукой, зеваю — Так что меня достойно куда больше людей, чем ты.

Он продолжает изучать книжные полки.

— Мне столько лет было интересно. — поворачивается — Зачем ты так поступил?

Я об убийстве карьеры и жизни брата.

— Что бы ты почувствовала, узнай, что твои родители правы, и вся ответственность лежит на Брюсе? — ледяным тоном, что я погружаюсь в одеяло.

— Еще более одинокой, но сначала отрезала бы лгуну его гнусный язык.

— Более никакой русской литературы. — он смеется, опустив глаза в пол.

Я проглатываю вопросы и ругательства, к тому же глаза закрываются.

— Ты можешь подождать здесь, когда твоя комната…освободиться.