Собравшиеся передо мной члены команды издают победные ритмичные крики, приветствуя Рида. Его, твою мать…

Мой висок, затем ухо обдает горячее дыхание.

— Привет, Бэмби.

Я делаю глубокий вдох и дрожа, обходя полукругом, взглянув лишь в спину, сбегаю. Мне ни разу не стыдно, лучше так, чем упасть в обморок от ужаса или превратиться в Халка и разорвать на части. Я человек крайностей.

Де Гир учится в Школе Кеннеди на публичной политике. Он всегда умел привлекать внимание, но скорее как молчаливый плохой парень. Коротко стриженные кудрявые волосы, мощная фигура с ростом под метр девяносто…пять-шесть, смуглая кожа. Сейчас она особенно загорелая после летнего баскетбольного лагеря NBA. Он не член ассоциации, а свободный агент. От кого-то слышала, что за эти четыре года, пока мы не виделись, он заработал больше полутора миллиона на “свободном полете”, по терминам контрактов. Его не было в Гарварде прошлом году, что отлично, приезжал только на сдачу экзаменов, но в тот момент я обитала на севере кампуса, а он на юге, теперь же наши дома едва ли не сливаются друг с другом, мой — ближе к реке, его — к школе Кеннеди.

И как мне существовать далее? Если стоит подумать о Риде, и у меня вновь перемешанные чувства: ненависть, обида, мление, остатки детской невинной влюбленности, а далее — желание. По честному, образ Рида был первым, с кем я достигла самостоятельного оргазма. Сейчас тело горит…от всего, но скорее…я его ненавижу, на месте де Гира должен быть брат.

Мы еще не виделись с Ши, так что поднимаясь в новую обитель на втором этаже элитного Дома Элиот, визжим и обнимаем друг друга. Девушка с корейскими корнями покрасила волосы от черного к красному, подвела глаза бордовым, такого же цвета губы. Ее стиль не выглядит нелепо, чаще всего Ши экстравагантна.

На ночь подруга оставляет макияж, только меняет легкую кофту на теплый лонгслив. Нас и вправду могут поднять в любую минуту, но не раньше двух, так что все делают вид, что их вырвали из постели, однако прихорашиваются.

Это не в моих правилам, я заплетаю привычные тонкие тугие косички у лица. Это не то чтобы моя фишка, а удобство, чтобы волосы не лезли в глаза, когда наклоняюсь над чертежами, для иной помощни — черный крабик, ярко выделяющихся на волосах цвета ванильного латте. Это слова Ши, не мои. Она вообще часто хочет сменить мой светлый гардероб на что-нибудь “посмелее”. Итак, я привожу в порядок волосы, надеваю серое худи, доходящее до первой трети бедра и черные леггинсы. Кроссовки уже у постели. Это все так смешно и волнующе, удивительно что удается заснуть. Удивлена не только из-за переживаний, но и Рида…как же я его…что?

Нас поднимают и в прямом смысле вытаскивают из постели с воем песни “A little party never kill nobody”. Ши прикрикивает на парня, который хочет ее унести, и тот благоразумно убирает руки.

Нам дают шоты, потом делают вид, что мы в братстве, шепча в мантиях, мы изгоняем дух Чарльза Элиота, который был президентом Гарварда когда-то давно, я уже не помню, тогда алкоголь только ударил в голову. Он отпускает стоит нам дойти до лодочного домика в трехстах метрах от Дома, а затем нас садят в спортивные лодочки, заставляя грести. Я не в первый партии, в отличие от Ши, не хватает жилетов, так что со смехом наблюдаю. В Доме Элиот куча гребцов, они немногие спортсмены не из Киркленда.

Все происходит так быстро. Вот только чуть раскачивают лодки, заставляют новеньких цитировать отрывки из Фауста или Шекспира. Так по-гарвардски, но все вскрикивают, когда качающуюся лодку переворачивают, затем вторую, третью.

— Да, парни! — это летит Честер.

Река довольно глубокая, так что баскетболист прыгает бомбочкой, обдает меня брызгами воды.

М-да…я слышала о таком. На Дом Элиот “напали” спортсмены, наверняка в лодках сидели их ребята.

Смотрю на Ши с растекшимся макияжем. Она выплевывает воду, хмурится, на плаву с помощью оранжевого жилета. Теплой сентябрьской ночью не кромешная тьма.

Все прыгают в реку, зазывают меня. Снимаю кроссовки, на воду ставят очередную лодку, парень уже из Элиот, подает руку, но меня хватают и возвращают на маленький пирс.

— Ты умеешь убегать от меня, а не плавать, Кейти.

Из меня словно вышибли воздух. За предплечье через кофту держит Рид. Смотрю на его ладонь, словно на ядовитую змею, поднимаю глаза.

— Убери от меня руки. — дергаюсь, но это ничего не меняет.

Разумеется. Для этого человека не существует уважение или в конце концов верность. Заставляю саму себя не забывать, что он разбил карьеру брата, мою семью и сердце.

— Кейт, что ты делаешь на суше?! — спрашивает Коул, поднимая худощавого парня, который даже не пробует сопротивляться.

Баскетболист разбегается даже с таким грузом. Так вот почему парень говорил о бикини.

— Саймон!

Мощный форвард вырывает меня из хватки де Гира, который не хочет оставить на моем предплечье синяк, так что отступает.

Я визжу, когда меня кидают в воду, а уже потом прыгают рядом. Когда убираю мокрые волосы назад, вижу, что Саймон остался на пирсе.

Меня кто-то берет за талию, инстинктивно сцепляю ноги за спиной…Рида, ну да. Его руки переходят на таз, бедра. Серые глаза и непробиваемое выражение лица убийственно, а мокрые кудряшки выглядят еще красивее.

Он думает, что я, как и в пятнадцать лет, не умею плавать.

Отталкиваюсь, чтобы грести в сторону Ши.

— За четыре года многое изменилось. Не приближайся ко мне, де Гир. — голос слабый, не уверена, слышно ли в общем гомоне.

— Мечтай, что я так и сделаю, Бэмби.

Мне нравилось это прозвище за большие синие глаза, в которых часто стояли слезы, когда мальчишки прогоняли меня, не позволяли играть с ними. Мне нравилось, что Рид выделяет меня, обращает внимание. Это было давно. Сейчас я предпочла бы забыть его навсегда.

— Будете так себя вести, уйду к футболистам! — делаю вид, что обижаюсь, когда меня брызгает Чес.

Его девушка — Лили и Ши смеются. Это отвлекает.

Вскоре выбираемся, надеваю обувь, ботинки Ши не поддаются восстановлению. Нам предлагают фланелевые пледы, знакомый пловец подает еще пару, рискуя, что кому-то не хватит. Это мило крутиться вокруг спортсменов. Чувствую себя, как в Сан-Франциско, когда члены школьной команды брата относились ко мне, как к маленькой девочке, сестренке. Делать это в Гарварде со взрослыми куда сложнее.

— Кейт. — Ши, когда бежим до Дома — Это он?

— Да! — жестикулирую, что плед падает на землю — Я без понятия, что он забыл в Кримсон. — название команды — Это Ад.

— О, милая. Он похож на Люцифера, сексуальнее Тома Эллиса*, а на тебя смотрит, как на грешницу, которую нужно…

*исполнитель главной роли в сериале “Люцифер”

— Ты учишься в Гарварде, а залипаешь на такое и отправляешь меня на БДСМ практики?

— Что мне было делать шестнадцать часов в самолете?

Ши прилетела из Сеула, где у ее мамы новый проект — она актриса.

— Итак, наш план действий?

Подруга знает все от того, как по инициативе Рида они с братом разбили ночью окно парню, который в седьмом классе назвал меня плоской, к слову это заметно изменилось. До подставы Брюса, получение места в драфте. Далее идут проблемы в семье, как я единственная верила и продолжаю верить в то, что брат не виноват, но вся семья ополчилась на него.

— Не обращать внимания. — вздергиваю подбородок.

— Или устроить ему сладкую жизнь.

Ши улыбается и в кубе с ее красными волосами и расплывшимся макияжем походит на кошмар, который заслужил Ричард де Гир.

***

РИД

Бэмби. Испуганный олененок, у которого прорезались рожки. Она больше не младшая сестра друга, по которой на подсознательном уровне было запрещено сходить с ума, плюс разница в возрасте в три года, ощутима для школьников куда острее, чем здесь и сейчас. Мы не виделись и не говорили все эти годы. Она избегала меня во время каждого приезда в Сан-Франциско. До этого момента я не смел врываться в ее жизнь.