– Пошли, я сам тебя провожу, – произнес, метнув взгляд в Халка – он, кряхтя, поднимался с пола.

– Да ты не понял. Она сама прыгнула! Са-ма! – выкрикнул истошно.

– Я понял, – рыкнул Сьерра. – А ты меня?

– Понял, – Халк опасливо попятился и снова врезался в тупик.

– Пошли, – стальной приобнял меня за талию, и мы нырнули в еще одну стену.

Портал вывел в очередной коридор.

Стальной остановился, развернул меня и, прислонив к стене, окружил руками.

Наклонился к лицу так, что горячее дыхание щекотало нос, уставился, словно гипнотизировал.

– Не вздумай повторить попытку, – процедил то ли досадливо, то ли зло.

– Какую попытку? – попыталась я прикинуться дурочкой.

Какая ему разница? И с какой стати я должна слушаться черте-кого в черте-каком мире? Да и вообще…

– Ты меня прекрасно поняла, – отрезал стальной. – Не смей больше себе вредить!

– С чего бы мне тебя слушаться? – дух противоречия прорвался сквозь пелену безразличия. Я даже грудь выпятила.

Стальной скользнул по ней взглядом, задержался на талии, на бедрах и снова уставился в глаза.

– Я… сказал… не смей… больше… себе… вредить, – отчеканил медленно – с чувством, с толком, с расстановкой.

– Это потому, что я могу помочь выбраться отсюда? – уточнила я, с вызовом приподняв бровь.

– Да, исключительно поэтому! – выплюнул стальной, нахмурился и врезал по стене ладонями. Я вздрогнула от неожиданности.

– Ладно… не буду, – пообещала неохотно и не очень-то честно.

– Я прослежу, – будто прочитав мои мысли, прищурился Сьерра. – Идем, – потянул за руку в противоположную стену.

Мы молча проскользнули еще через три, оставив позади одинаковые порталы, и выпрыгнули в удивительной круглой комнате.

Я словно попала в планетарий или музей. На светло-розовых стенах, как медузы в аквариуме, неторопливо плавали изображения звезд и планет. Они сближались, отдалялись, встречались, расходились, менялись местами. За счет чего на поверхности, казалось бы, самого обычного камня, происходил парад космических тел, я не поняла. Но зрелище впечатляло. Глаз не оторвать.

Обычной трансляцией изображения и не пахло. Картинки вели себя, словно живые, их пути не повторялись.

– Хм… Нравится? – усмехнулся за спиной Сьерра.

– Ничего, – пожала я плечами.

– Как звать-то тебя? – голос его зазвучал мелодично, почти вкрадчиво.

– Неважно, – отмахнулась я и тут же оказалась прижата к одной из чудо-стен. Мощные руки уперлись в плечи, почти обездвижили.

– Ты будешь нормально отвечать? – вспыхнул стальной, вновь гипнотизируя прищуренными лазурными глазами. Ноздри его раздувались, губы сжались в тонкую полоску.

– А если не буду, то что? – снова дух противоречия рвался изнутри. Откуда он? Да еще такой силы? Я столетия не чувствовала ничего, кроме бремени пережитого, обжигающего внутренности стыда и… пустоты. Точно я пластиковая кукла. И в теле, руках, ногах и голове только воздух.

– Ничего, – он отпустил меня, отступив на шаг. – Ничего, – голос звенел как прежде – резко, недружелюбно. Мягкие, сладковатые нотки пропали. Черные брови рогача сошлись на переносице. – В соседней комнате живет Рейн, будешь и ты. Она все объяснит. Я буду инспектировать вашу работу. С остальными познакомишься на ярусах.

Сьерра шагнул к стене, к уже знакомому мне порталу. Но вдруг передумал. Развернулся, в два шага сократил расстояние между нами до ничтожного, наклонился, едва не касаясь носа своим.

– Почему ты такая ершистая? – просипел в лицо. Я вздрогнула – горячая ладонь легла на талию. Если бы Сьерра выпрямился, перед моими глазами очутились бы литые грудные мышцы.

– Потому что… Да отстаньте уже от меня, – бросила ему в ответ.

Должно быть не каждая первая, угодив в мир Сьерры, с непонятными расами и еще более загадочными правилами, рисовала бы так дерзить. Тем более, стальной – уж точно не простой рогач. Халк всерьез его боялся. Да и силищи Сьерре не занимать. Я же по-прежнему не испытывала ничего. Ни-че-го. Будто чувства умерли, вместе с последними моими нечаянными жертвами, и похоронены глубоко под землей.

Лишь иногда внутри вспыхивало пламя непослушания. Глупое, никому не нужное, опасное. А, может, поэтому и вспыхивало? Может подсознательно я нарывалась на то, чего не добилась прыжком в Разлом?

Сьерра провел рукой от талии к груди. Остановился.

– Как тебя зовут? – спросил опять – тембр голоса едва уловимо изменился. Чуть понизился, сильнее осип, заметно смягчился.

– Не скажу! – выпалила я. Нарывалась? Возможно. В голове царила путаница, в эмоциях – холод, и только эти вспышки противоречия горячили кровь.

– Ладно, – покачал головой Сьерра. Мне показалось или он вздохнул? – Будешь Пламя.

– Почему? – крикнула я в спину стальному – он ни с того, ни с сего, ринулся в портал.

– Догадайся, – донеслось в опустевшей комнате.

Я тряхнула рыжими локонами до пояса… Наверное из-за этого.

(Сьерра)

Зачем Рэсс потащил меня поглазеть на очередную жертву Разлома? Чертов любитель новенького! Будь ты проклят!

Я метался по комнате, награждая Второго вождя все более хлесткими эпитетами.

Льенны испокон веков выбирали двоих, чтобы правили в связке.

Древние вожди говорили: у льенна две руки – одна думает, вторая – делает.

Думаю все чаще я.

Нас угораздило свалиться в Разлом, но традиции не поменялись. Только законы ужесточились. Да и сами мы озверели. Разве триста лет назад добродушный, неуклюжий Мендра поднял бы руку на женщину? Уверен, что нет.

Любителей глумиться над слабыми среди нас хоть отбавляй.

Один Рэсс чего стоит. Сколько раз я оттаскивал Второго от любовниц, изувеченных и полуживых! Ладно, он образумился и бьет лишь слегка. Так теперь и Мендра туда же. Годы в Разломе, в ожидании кого ОНО заберет сегодня, искалечили его психику.

Да и мою, чего греха таить. Я легко спустил бы на тормозах издевательства над девчонкой. Пусть мужики отведут душу, покуражатся. Но… Надо же было обернуться и посмотреть на нее!

Вот не было у меня проблем! Чертов дурак!

Сначала я уставился ей в глаза… Эти два коричнево-рыжих омута – золотистых, глубоких. И я ушел ко дну. Словно не взгляд поймал, а в озеро нырнул.

И ладно бы только это… Мне же потребовалось пройтись взглядом и по фигуре рыжей бестии. Мужское любопытство, будь оно трижды проклято.

Изгиб талии, пышные бедра, грудь… Будто последний раз имел женщину лет сто назад. Свободные брюки стали до боли тесными. Аж промежность свело. Но мне и этого показалось мало! Я вгляделся в лицо рыжей бестии. Эти дочери восьмимерных аджагар! Вечно у них лица красивых девочек… почти без морщин… с гладкой кожей… На Рэйн я наудивлялся, налюбовался. Но отчего-то ее лицо, лицо Пламени подожгло изнутри. Словно на пожаре, в дыму, я горел и задыхался. Туман стоял в голове – мысли растворились в нем, а образы вспыхнули с новой силой.

Голая Пламя, в моих руках… ее тонкие пальцы скользят по моим плечам… зарываются в волосы…

Как я за считанные минуты вообразил все это?

Я не мог позволить обидеть ее… Еле заставил себя уйти… Охладиться получалось плохо. И я устремился на третий ярус.

Думал, схватить какую-нибудь красотку, иметь часами, пока не полегчает. Но… что-то заставило меня вернуться. Даже не так – последовать за Медрой. Ладно, успел удержать его от побоев Пламени. Еще немного и не простил бы себя.

Как за секунды рыжая чужачка стала так важна мне, так небезразлична? Расскажи другие – не поверил бы. Когда Медра занес руку над Пламенем, казалось, сам схлопочу по морде. Черт! Я попал!

А потом она дразнила, брезгливо шипела в лицо… И ни разу, ни разу не проявила ни малейшего интереса. Не взглянула с любопытством, пока я изнывал изнутри от ее пламени.

В паху свело. В отчаянном желании избавиться от тягостного ощущения, я рванул на третий ярус.

Столетьями моя жизнь подчинялась одной цели – выбраться из бреши, покинуть прОклятое место.