— Я всё помню, господин Оболенский, — улыбнулся я в ответ, присаживаясь в броневой автомобиль.

— В таком случае, предлагаю нам сделать это сейчас, иначе тебя будет не оторвать от бесконечных дел. И поверь, дел у тебя и впрямь достаточно накопилось за этот месяц.

— Конечно, — согласился я.

Машина остановилась у приятного на вид кабака, около входа в который грудились Дозорные. Замечая нас, солдаты салютовали и расходились, уступая дорогу. Мне было приятно видеть, что никто не забыл за это время своего старосту.

— Ну, выкладывай, старик, — опрокинув стакан пива и закусив кальмаром, подал голос Оболенский. — Слышал, наворотил ты там делов. Поднял такой шум, что поверить сложно. Мне и Романов звонил, и другие имперцы. О тебе спрашивали, о планах твоих. Кто-то и вовсе удивлялся, почему террорист до сих пор занимает место Старосты Контрольного Пункта. Ха! Да все с ума посходили!

— Вольные не дают и секунды покоя, господин Оболенский, — покачал я головой, пригубив стакан. — Суют палки в колёса, а я бью в ответ. По итогу страдают и они, и мы. Ещё чуть-чуть, и между нами вспыхнет война.

— Да, о войне тоже хотел переговорить, — отметил он. — Я так понимаю, ты всё же женился на иностранке. Утёр нос Романову, ты бы видел его реакцию.

— Будет знать, что я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать его разрешения. Туман не отступит, пока мы не атакуем. А он сидит в своём Кремле и получает лживые отчёты. Не удивительно, что среагировал он злостью.

— Это точно, — усмехнулся столп. — Отныне ты перешёл в разряд человека преданного, но уж слишком могущественного. Максимально допустимо, по шкале надёжности Романова, могущественного. Делать тебя сильнее он не хочет, а слабее не может. Иначе ты бы не сидел здесь в статусе князя и Старосты.

— А есть поводы для беспокойства? — поднимаю возмущённо бровь.

— Для меня нет ни единого повода, Кость, — покачал он головой. — Но кто знает, что на уме у старика? Он ведь и дочь свою под тебя подкладывал. А теперь ты, по сути, от неё отрёкся. Попытается ли он как-то усмирить свою гордость и предложит ли своей дочери роль третьей супруги — хороший вопрос.

— Действительно, — опустил я глаза на кружку.

— Кстати, как она, эта Найна Охаяси? Хороша собой? Слышал, девушка тебя лет на десять старше.

— Не успел лучше её узнать, да и незачем. Мы сделали то, что должны были. Смысла в каких-то отношениях у нас нет, — пожал я плечами. — Будь у меня воля не делать ей дитя, воспользовался бы. Кто знает, каким вырастет человек, у которого в жилах течёт моя кровь?

— Твоя кровь, по сути, сейчас самое дорогое, что у тебя есть, — обозначил Оболенский. — Поэтому воспользуйся возможностью, пока за неё готовы отвалить приличную сумму. Кстати, видел пополнивших академию японских бойцов. Ну, эти походят на профессионалов. К тому же и одарённые все.

— Да, девушка тоже не пальцем делана, — улыбнулся я. — Собрала в сёгунате лучших.

— Когда выступать планируешь?

На этом вопросе я выждал небольшую паузу.

— Как только поговорю со Старостатом. У нас собрание в скором времени. Хочу ответить на некоторые вопросы.

— Речь пойдёт о твоём приёме?

— Ага, — кивнул я. — Вольным надо бы понять, что на случай их нового выпада против них выступать будут не только Громовы. На следующий раз отвечать будет альянс. Вы, к слову, как насчёт объединения?

— Не могу отказать, Константин, — отозвался он. — Мне на Вольных, конечно, по боку. Но если они настолько стараются, чтобы твой род в землю втоптать. Значит, ты всё же что-то да стоишь. А для меня, старого калеки, быть с Громовыми в одном альянсе большая честь.

— Мне действительно приятно это слышать.

— Ты ведь друг мой, а как иначе?

Мы ещё побеседовали немного, но уже на более отдалённые от важного темы. И как только я почувствовал лёгкое помутнение от пива, меня потянуло в сон. Попросил Оболенского добросить меня до пристанища и отправился в свои покои.

А уже на следующий день прошло наше собрание со Старостами Контрольных пунктов. Степана Разина, Багратион Соболев, Борис Хмельницкий и ещё двое Старост, которые в первом нашем собрании так и не представились, сидели за круглым столом.

Взгляды каждого из них были не просто недоверчивыми. Там скорее отдавало презрением. Видимо, никто не забыл о нашей первой встрече и о том, на каких тонах она завершилась.

— Ну, Второй Герасимов, — ехидно улыбнулась Агата Разина — старуха, которая меня до сих пор раздражала. — Столкнулся с проблемами и прибежал к нам?

Будь ты мне не нужна, выбросил бы что-нибудь колкое — подумал я и покачал головой, сдержав свой порыв ответить дерзостью на дерзость.

— Перед тем, как мы начнём разговор, — я оглянул собравшихся в кабинете. — Хочу принести свои извинения за ту встречу.

— Ишь, а чего это ты подобрел?

— Госпожа Разина, — я устало посмотрел на старуху. — Поймите, моё приглашение не является попыткой защитить себя от Вольных. Просто я знаю, что и ваши семьи пострадали от рук организации Центр. Хочу предложить взаимовыгодную сделку. Вы ведь читали письмо и знаете, что за союзничество и участие во всех конфликтах я предлагаю вам земли участников их организации.

— Да, я знаю, — отмахнулась она. — Ладно, давайте начинать.

Первым делом мы обсудили карту раздела земель на случай, если будет война. Хотя «обсудили» — не совсем правильно, земли мы изначально разделили и сейчас просто окончательно утверждали границы. Разины и Хмельницкие присвоят себе все земли на востоке захваченных территорий, Соболевы займут юг и чуть-чуть вклинятся на север. Староста Тобольской губернии получит свой кусочек на западе. А роду Старосты Забайкальской области перейдёт небольшой кусок на северо-западе, которые будут граничить с землями одного из родов альянса Оболенскими.

— Ладно, раз с этим всё, перейдём к другой важной теме, — подал я голос, оглянув Старост. — Скажите, вам уже пришлось столкнуться с увеличенным давлением тварей из тумана?

После моих слов они переглянулись.

— Мы оставили одну зону пропуска, — произнёс Хмельницкий. — И признаться, это сильно подкосило наши позиции.

— Аналогично, — кивнул Соболев. — Даже и не знаю, что с этим делать. Твари скоро по городам разгуливать будут.

— А у нас всё ровно, — произнесла обиженно Разина. Почему обиженно? Просто кричала громче всех.

Я кивнул.

— Итак, — перевёл внимание на мужчин. — Во-первых, вы должны чётко понимать, что давление будет нарастать. В отличие от Пункта под госпожой Разиной, — бросил я взгляд на Агату, — Вы не защищены ни барьерами, ни природными препятствиями. Но если со вторым ничего не поделаешь, то с первым можно поработать. Я предлагаю отправить к нам в Архангельск по одному представителю высокоранговых Дозорных, которые быстро смогут впитать мою информацию и нанести необходимые печати на стены ваших Пунктов.

— Я своего тоже отправлю, — Разина нахмурилась. — Если сейчас всё ровно, это ещё не значит, что в будущем будет так же.

— Хорошо, — я кивнул. — Каждый из вас пусть направит ко мне по одному представителю. Потому что мы планируем начать вторую операцию по уничтожению ещё целого ряда зон пропусков тумана, но так как мы с вами на данный момент являемся союзниками, я постараюсь позаботиться и о ваших границах. Наша операция будет длиться в течение трёх недель, поэтому в этот период времени прошу вас не отправлять в туман новобранцев. И не предпринимать никаких попыток захвата новых точек пропуска тумана. И нам следует наконец увеличить мобильность войск. Допустим, у границ госпожи Разиной спокойно, а Хмельницкий сдаёт позиции. Нам нужен договор, по которому солдаты Разиной смогут помочь Хмельницкому и вернуться на свои посты.

— Я тоже об этом думал, — Соболев задумчиво посмотрел на меня. — По началу нам казалось, что твари бросаются в хаотичном порядке и создают равное на всех давление. Но сейчас… выходит, всё же у них есть какое-то направление, по которому им проще передвигаться.