На данный момент мы имели дело с четырьмя войсками. И все они — личные гвардии людей с высочайшим положением в обществе. Единственное, что могло беспокоить, так это участие солдат князя Августинова. Я знал, что этот человек работает с Центром, но также был убеждён, что земли Громовых для него — лакомый кусок. Едва ли он станет претендовать на мою гибель до того, как завершится сделка. Ему это ой как невыгодно. Тем не менее, князь был взят на карандаш со всей своей гвардией.

Мы расселись с господами в отдельно отведённом месте — больше в качестве зрителей — и принялись наблюдать за ходом сражений, изредка перекидываясь фразами. Мне не было дела ни до Юрия, ни до его супруги, ни тем более до арены. Я старался анализировать обстановку, сенсоры работали на износ. Но пока… ничего подозрительного.

Хотя, нет. Всё же было кое-что. Господин Болконский — начальник тайной канцелярии — сидел в соседнем отсеке в компании своих подчинённых и… ещё одного человека. А точнее, девушки, которую раньше я никогда не видел. Аура её была колоссальна.

— Приглядитесь, господин Громов, — шепнул на ухо Грибников, заметив, как я пристально слежу за незнакомкой. — Дочь сёгуна Японии, госпожа Токугава. Она, к слову, принимает участие в аукционе. С такой союзницей наш род ещё долго будет на плаву оставаться.

Ну вот, опять он к этой теме вернулся.

— Знаете, господин Громов, — добавил Любомир Лютович. — Вы, пожалуй, единственный, кому хоть сейчас могут отдать госпожу Токугава в жёны.

— Думаю, такие девушки больше нацелены на Императорский Род, — задумчиво отозвался я, бросив взгляд на Сергея Болконского. — Как по мне, там найдётся более выгодный вариант для этой госпожи.

— Не для дочери сёгуна, — слегка удивил он меня ответом. — Точнее, не для тех, кто считают себя независимыми. Ничего такого страшного, но вот как раз выгоды такие рода получают минимум. Почему, думаешь, господин Токугава ни разу не просил помощи у Императорского рода, несмотря на то что он равен положением с Романовым? Хотя «просил» — не совсем правильное слово, Сёгуны вообще ни у кого ничего не просят, лишь договариваются. Но он ведь и не договаривался. Просто Император сидит слишком высоко, и ответная выгода должна быть поистине великой.

— В ином случае это будет выглядеть как помощь, — кивнул я сам себе.

— Не всегда, — заметил старик. — Но если есть родственные связи, то да. Скорее всего.

То-то Грибников даже не рассматривал Императорский Род, точнее, Диану Романову, в качестве моей второй жены — у меня с её отцом и так слишком много связей. Один статус «Старейшины Дозора» чего стоит, а тут ещё и… хотя нет, это несколько иное. Впрочем, мы и без статуса сильно связаны. И ещё много лет будем.

А ведь Грибников прав. Для нас элита других государств не сильно ниже Императора. Имперцы-то ладно, они по сути своей слуги. Пусть даже слуги государства, но в глобальном плане именно слуги. Вассалы. А вот иностранцы — свободны. Япония спокойно делает вид, что не замечает проблемы с туманом и показательно игнорирует Романова только потому, что отношения у стран натянуты. У имперской аристократии такое не прокатило бы. Любого князя, либо графа, закрывшего глаза на такое, сразу заклеймили бы предателем и контрабандистом. Впрочем, вассалы не рабы, и, если бы была лазейка, как у тех же Вольных, варианты имелись бы. Иностранцы же даже толком причины не озвучивают. Просто делают, что считают нужным.

— Если следовать твоей логике, господин Грибников, — произнёс я осторожно. — То госпожа Токугава даже в теории не может быть моей женой.

— С чего бы это? — удивился старик.

— Невеста из дочерей сёгуна, слишком невыгодно уже для нас, — ответил я.

Ответил Грибников не сразу, перед этим четыре секунды рассматривал меня, удерживая удивление на лице. И, видимо, пытаясь вникнуть в мои умозаключения.

— Во-первых, — заговорил он. — Это если рассматривать ваши слова только с точки зрения выгоды. У нас ситуация слегка необычная. И во-вторых, что важнее, — не сравнивайте какой-либо род с Императорским. Диана Романова, конечно, выбор неплохой, но если вам нужна независимость от Романовых и свобода действий, возможность набирать личное войско и стоять вровень с Романовым, в этом плане Токугава сильно выигрывает. Да, союз с другой страной может сильно подпортить ваши отношения с Романовым, но мы ведь и так всё видим. Романов не отступится, будет и дальше давить.

— А что тогда с желанием Романова подложить под меня свою дочь?

— Ох, господин, — покачал Грибников головой, после чего вновь отвернулся. — Романов просто показывает этим, что готов на многое пойти, чтобы усилить контроль. Тут главное — найти способ для манипуляции. Это нормальное поведение руководителя — дать пряник, чтобы позже пустить в ход кнут.

М-да, мне ведь почти то же самое в голову приходило.

— Мы вернёмся к этому вопросу, предлагаю не отвлекаться… — я не успел договорить, как сенсоры заискрили, сигнализируя о том, что рядом угроза.

А через секунду дверь в нашу помещение приоткрылась.

— Господин Громов, я по важному делу, — незнакомец не стал ждать, пока мы позволим ему войти. Он сделал шаг в центр комнаты и посмотрел на Юрия, а затем показательно наткнулся на меня взглядом. — Константин Шагайн-Громов? Это правда вы? Я и не думал, что вы решили посетить арену в момент подготовки!

На моём лице не дёрнул ни мускул. Этот человек искусно скрывает свою сильную ауру. Даже мне удалось его засечь только в момент, когда тот был в паре-тройке метров от меня, за тонкой перегородкой.

— Представьтесь для начала.

— Это господин Норкин, — встрял в разговор Юрий, поднимаясь с кресла. — Он помогает нам с подготовкой арены для проведения завтрашних боёв.

— Ты знал о нём, господин Грибников? — игнорируя Норкина и брата, задал я вопрос своему помощнику.

Миг — и мимо моих сенсоров сверкнуло ментальное влияние, словно молнией. Норкин крайне профессионально воздействовал на старика.

— Да-да, разумеется, — закивал Грибников. — Он один из организаторов. От господина Подольского.

Внутри всё напряглось, состояние «дхъяна» сдержало эмоции и позволило успокоить тело в секунду. Но, думаю, этого было достаточно, чтобы выдать Норкину своё беспокойство.

— Что ж, — пожал я плечами. — Присаживайтесь, господин Норкин. Составьте нам компанию. Или вы торопитесь?

— Нет-нет, почему же. Составить компанию такой личности честь для меня, — нарочито вежливо отозвался Норкин и присел напротив, закинув ногу на ногу.

От его старых башмаков запахло сыростью.

На удивление, господин Норкин решил остаться. И дело даже не в том, что выглядело бы подозрительным, уйди он, — его потрёпанные сырые башмаки буквально кричали о том, откуда он выполз и для чего решил обратиться к Юрию, уж слишком много косвенных намёков на то, что в подвалах арены Громовых снова почивают твари, — ему попросту было начхать на подозрения с моей стороны. Нет. Скорее, ему было важно засветиться передо мной и понаблюдать за тем, что я отвечу. И это раздражало; мне искренне было любопытно… даже не знаю, как и сказать.

Откуда в Вольных столько уверенности? Они ведь настолько верят в свою ментальную силу, что буквально без задней мысли выдают всё, что собираются предпринять. Я смотрел в глаза господину Норкину и пытался определить его мотив. Хватит ли смелости начать разговор о предстоящем турнире? Или будет кидаться намёками? А может, и вовсе проигнорирует моё присутствие?

Впрочем, напрашиваться на конфликт я не собирался, поужинаю да уйду. Дольше находиться здесь незачем. Можно сказать, разведка прошла успешно. Правда, Норкин сам может попросить задержаться, но это будет уже его попытка отыграться, не более. При любом раскладе сбить меня с толку не получится, этой встречи хватило, чтобы понять — что именно Вольные готовят для меня. Оставалось надеяться, что подозреваемый не станет докучать вопросами о том, для чего я собираю войска. Сам он меня не интересовал, и относился я к нему ровно. Да он, в общем-то, ко мне так же относился. Ни негатива, ни позитива. А вот моя прана его, похоже, за что-то невзлюбила. Так-то особо не заметно, но я слишком хорошо знаю свою родовую энергию.