Я выхожу из лужи оранжевой ткани вокруг ног, оставляя на себе только туфли на каблуках и кружевное белье. Совершенно беззащитна перед ним, никаких барьеров между моей плотью и его взглядом.

Это самое страшное, я думаю.

Позволить ему увидеть меня, как выглядит мое тело, что оставил на нем Стивен. Я покинула подвал, но он все еще остается на моей коже. Неровный белый шрам, который начинается на одном плече, пересекает ключицу и останавливается на другом. Маленькие отметины на коленях и бедрах, и хотя он не видит, мне стыдно за следы от ударов на спине. Их всего несколько, но они заметны вблизи.

Мое тело – не гладкая поверхность. Оно жесткое и покрыто шрамами. Это не сексуально – это отталкивающе.

– Черт.

Я встречаюсь взглядом с Сайласом, и у меня перехватывает дыхание.

Его глаза не изучают меня, оценивая каждое несовершенство, отмечая каждую мелочь.

Нет, они восхищаются мной.

Они жадно впитывают вид моей обнаженной кожи, его нижняя губа зажата между зубами. Этого достаточно, чтобы в моем животе вспыхнул небольшой пожар, и ко мне вернулась уверенность.

Я осторожно опускаюсь на колени, упираясь руками в пол перед собой. Мои глаза с тяжелыми веками пронзают его, когда я начинаю ползти, волосы каскадом рассыпаются по плечам, и я позволяю себе не стыдиться своего желания.

Когда я достигаю пространства между его бедер, то приподнимаюсь на коленях, кладя руки на его сильные ноги.

Сайлас наклоняется вперед, обхватывая мой подбородок двумя пальцами.

– Надуй эти чертовски красивые губки и скажи “пожалуйста”.

Я слегка прикусываю нижнюю губу.

– Пожалуйста, Сайлас.

Словно вознаграждая меня за мои мольбы, его пальцы расстегивают пуговицу на брюках, и он встает во весь рост, возвышаясь надо мной. Мне приходится вытягивать спину, чтобы, стоя на коленях, мое лицо достигало его талии. Все в Сайласе заставляет меня чувствовать себя маленькой в его присутствии.

Я кладу ладони ему на бедра, наблюдая, как он стягивает с себя брюки и боксеры, пока его твердый член не ударяется о его живот, отчего у меня слюнки текут, а нервы скапливаются где-то внутри.

Он толщиной с мое запястье, и я даже не хочу подсчитывать, сколько в нем дюймов. Потому что я не совсем уверена, что в моем, гораздо меньшем, теле поместится столько.

– Покажи мне свой язычок, красавица, – приказывает он, глядя на меня сверху вниз с тихим требованием в глазах.

Уже приоткрыв рот, я приоткрываю его чуть шире и смотрю на него, высунув язык. Сайлас сгибается в талии и грубо берет мое лицо одной рукой, а затем нежно целует меня в лоб.

Парадокс действий. Затишье перед бурей.

– Я хочу, чтобы ты смочила мой член своим ртом, чтобы я был готов к твоей киске, Хекс. Я не могу трахнуть твой рот так, как хочу, с моим пирсингом, – его дыхание теплое на моей коже, большой палец слегка поглаживает изгиб моей скулы. – Не хотелось бы сломать эти красивые зубы.

Его хватка на моем лице усиливается, прежде чем он плюет мне на язык, заставляя меня закрыть рот и проглотить. Виски и жар. Знакомый вкус наполняет мое горло, стон срывается с губ.

Я могла бы утонуть в нем. Пьянящий запах бурбона и дыма в его дыхании. Мой рот остается открытым, когда он убирает руку, направляя головку члена к моим ожидающим губам.

Мое тело совершенно неподвижно, когда он проводит по моим губам, оставляя их блестящими от предэякулята. Не в силах сдержаться, я облизываю языком, пробуя его на вкус, желая большего, когда беру головку в рот.

Его голова запрокидывается, из груди вырывается мучительный стон, когда мой влажный язык начинает работать. Я плавно покачиваю головой, осторожно захватывая лишь несколько дюймов, опускаясь до металлического стержня на середине его ствола.

Я сжимаю бедра, пытаясь создать трение для своего пульсирующего клитора, нуждаясь в его прикосновениях, но еще больше нуждаясь в его звуках удовольствия.

Мой рот поклоняется ему, вызывая пьянящие стоны из его горла. Пальцы впиваются в мои волосы, собирая пряди и удерживая их. Я ласкаю кожу нижней части его члена, проводя языком по бокам, используя слюну, чтобы покрыть каждый дюйм.

– Вот это девочка, – рычит он, пока я играю с верхним пирсингом, облизывая вокруг, прежде чем засосать головку обратно в рот. Каждая секунда, проведенная на коленях, заставляет меня хотеть его еще больше.

Я хочу, чтобы ему было хорошо. Заплатить за все то хорошее, что он сделал для меня. Каждый раз, когда я теряла самообладание, он поддерживал меня, бережно собирая воедино.

Я хочу, чтобы мое тело стало его утешением, как его голос – моим.

Он делает несколько неглубоких толчков в мой рот - достаточно, чтобы подразнить себя. Я не перестаю двигать языком, пока с его члена не капает моя слюна, сверкая в тусклом освещении. Когда он отстраняется, между моих бедер появляется влажность, а потребность в нем горит во мне, как лесной пожар.

Разрушающий. Обжигающий. Сжигающий все, что существовало до него.

Это захватывает каждую клеточку моего существа. Весь мой химический состав отчаянно пытается расплавиться и разделиться, пока не соберется снова воедино, чтобы стать всем, чего он хочет.

Сайлас заставляет меня желать разорваться на части и забыть все, чем я была до него, только для того, чтобы снова собрать себя по кусочкам и стать идеально подходящей для него. А не этой проклятой версией себя.

Я хочу быть кем-то, кто заслуживает его.

Его похвалы.

Рука в моих волосах резко дергает меня назад, и тихий стон срывается с моих губ, когда я поднимаю взгляд.

– Ты будешь хорошей девочкой для меня, Хекс? Позволишь мне воспользоваться твоими дырочками, пока из них не потечет моя сперма? – рычит он, его взгляд напряжен и непреклонен. – Будь уверена в своем ответе, потому что я собираюсь не просто трахнуть тебя. Я разрушу тебя. Твое тело не твое — оно мое. Это мой храм, которому я должен поклоняться, и мой же, черт возьми, храм, который я могу разрушить.

Мое сердце учащенно бьется. Его храм.

Быть только отверстием для его удовольствия – унизительно. Это должно оскорблять меня. Должно бесить, что меня лишают человечности, но это все, чего я хочу от мужчины, которому доверяю.

Все, чего я жажду от мужчины, которого я хочу.

Чтобы убрать все мысли, убрать все воспоминания и просто чувствовать.

Я пытаюсь кивнуть головой, но его хватка не дает мне этого сделать.

– Слова, детка. Мне нужны слова.

– Да, Сайлас. Я буду хорошей девочкой, – бормочу я, облизывая опухшие губы.

В его темных глазах мерцает голод, чистый, сырой голод.

Используя в качестве рычага мои волосы намотанные на его кулак, он поднимает меня с колен, заставляя ахнуть, прежде чем его рот оказывается на моем, чтобы выпить все до дна. Он пожирает меня, обнимает второй рукой за талию и поднимает.

Мои ноги инстинктивно обхватывают его, его твердый пресс трется о мою киску, заставляя меня стонать ему в рот. Наши языки кружатся и обводят друг друга, пока он ведет нас к кровати, поддерживая меня только одной рукой.

Я подпрыгиваю на матрасе, когда он отпускает меня, и нервно отползаю к изголовью кровати, он приближается ко мне, как хищник, готовый сожрать свою любимую добычу.

Мы сталкиваемся. Мы сдаемся, позволяя нашим телам получить то, чего они так отчаянно хотят. Я поддаюсь этой тяге к нему, которую так долго пыталась игнорировать.

Моя рука обхватывает его сзади за шею, когда он устраивается у меня между ног, и наши губы снова соприкасаются, словно не могут допустить, чтобы они расстались. Две сталкивающиеся звезды, которые веками ждали, чтобы соприкоснуться, отказываются разлучаться.

Сайлас стонет мне в рот, когда я впиваюсь зубами в его нижнюю губу, игриво оттягивая ее. Мои руки блуждают по его плечам, ладони скользят к груди, где я хватаюсь за края его рубашки, разрывая ее. Пуговицы разлетаются по деревянному полу, но меня это не беспокоит.

– Мне нравилась эта рубашка, – бормочет он мне в губы, запрокидывая мою голову, чтобы провести языком по моему подбородку и оставить на коже засосы.