- Но что лучше брата, ты похоже согласна.

- Дядя Рамзес, - руки в боки, заявила дочь, - я сейчас тебя укушу!

- Ах! - хватая дочь в охапку Рамзес прошелся по её щеке языком-лопатником - Какая сладкая!

- Фу! Фу, дядя Рамзес! - верещит довольная дочь - Не делай так!

- Сладкая! - довольно закатывет Рамзес глазки.

Нам было здорово, весело…

- Хозяин, - вдруг пробулькало в голове, - Головастик тоже хочет попробовать.

- Что? - Жемчужинка мгновенно повернулась к моему пету, - Головастик хочет петь? А он умеет?

Дело в том, что головастый так и не оставлял попыток научиться говорит голосом. Все "технические" возможности у него для этого были, но пока воз и ныне там. Что за системный запрет стоял на речи Головастика, никто понять не мог, а Ева на этот вопрос только улыбалась.

В свободноё от "работы" время он всё так же тренировался, извлекая из себя огромную массу звуков. Он регулярно веселил дочь и малышню бацхвари своими руладами к полнейшему их восторгу.

И, надо сказать, он мощно преуспел в сем деле. Среди всяческих фантастических, экспериментальных и "неземных" звуков, Головастик освоил массу звукоподражаний реальных. Он мог изобразить любые природные звуки. Хошь вой ветра, хошь шелест волны. Любой звук животного происхождения, если хоть раз его услышал. Он даже научился изображать музыкальные инструменты. Волынку и барабан, свирель, хотя предпочитал всё же играть на скрипке вживую. Так, говорил он, естественно и правильно. В общем, Головастый был в извлечении звуков многокрут, только речь изобразить не мог. Такая вот засада. И вот теперь…

- Головастик очень хочет попробовать, - пробулькало в ответ, - Прямо сейчас!

- Внимание, - хлопнул я в ладоши, привлекая внимание Рамзеса и Люси, - сейчас будет сюрприз. Головастик - давай!

И он дал! На его теле открылись дыры и щели, и пространство пещеры наполнилось переливчатым многоголосьем высоких и низких нот, их широкими октавами. Не знаю, как посланцам, а этому живому "органу" дышать не требовалось, гудеть он мог бесконечно. Не знаю, что там в голове у Головастика, какой композитор сидит, но, честно говоря, он заткнул нас за пояс легко и непринуждённо! Это было феерично…

Когда, после окончания "концерта", все выражали полный одобрям Головастику, хлопая и восхваляя, я только и мог в восхищении и без всякой зависти констатировать…

- Вы все, чертовы цифровые читеры!

Результат всего этого, которого я и добивался - дочь начала разрабатывать горло. Скрипеть, жундеть, клокотать и всячески самовыражаться. Наставником тут выступал я, но больше всего Головастик.

Но это оказались не все последствия нашего импровизированного концерта. Бацхвари, услышав нас, звуковые колебания отлично разносятся под каменным сводами, скопились в проходах и на краю периферии пещеры, и с удовольствием нас прослушали.

Сами они никогда не лезли под грозные очи посланцев при их посещениях, а тем более, Евы. Всё как-то старались не мелькать под носом и не отсвечивать перед глазами. Нет, они их не боялись, но очень сильно уважали. Налетев, однажды, на гнев божественных сущностей, девятый народ считал за лучшее быть от них слегка подальше, так оно спокойней будет. Но против божественных звуков, как они сами признались, устоять не смогли. Притянулись как магнитом железные опилки.

Оказалось, что у бацхвари есть нечто подобное горловому пению. Их мешки под подбородком могли знатно раздуваться и резонировать, за счёт чего бацхвари выдавали знатные рулады с большим разнообразием тонов и регистров. Такой себе самобытный хоомей в исполнении больших лягушек. Хотя, оно даже близко не похоже на лягушачье кваканье в пруду. Чуть позже они продемонстрировали своё умение. Очень интересно было слушать. Нам всем понравилось. И мне, и Жемчужинке, и головастому, и даже Рамзесу с Люси.

- Почему же вы раньше этого не делали?-спросил я ещё тогда Старого.

- Не то было время для песен, - ответил он, - Племя медленно угасало, чего уж горланить, где уж тут веселится. А теперь, - продолжил он на незаданный мной вопрос, - всё иначе. С пошлого сезона у нас не погиб ни один соплеменник. Снова женщины родили семерых малых. Мы сыты, одеты, у нас появились различные инструменты. Ушедшие Боги явили нам свою милость, послав сначала тебя с акваматом, а потом Жемчужинку - Сокровище Народа. Да, - закатил он удовлетворённо глаза, - теперь всё по-другому. Что же не спеть, коль умеем.

Так дальше и повелось,"голосили", так стали это называть, довольно часто. Иногда кто-то один или вдвоём, тихонько, почти кулуарно. То Головастик солировал, а то бацхвари, я тоже иногда подключался. А когда прошло время и Жемчужинка освоила горловое пение, мы часто "голосили" так, что, наверное, за километры было слышно. Иногда все вместе мы давали грандиозные концерты. Я, дочь, Головастик, Посланцы, девятый народ… Просто так, для себя, для удовольствия… Собирались где-нибудь на пляже, под лучами заходящего Голубого Ока и давай импровизировать! Этот грандиозный хор нужно было слышать, словами такое не передать. Разве что записать и скинуть Утятам, пусть охренеют там, у себя, в песочнице, как мы тут развлекаемся…

Носы тримарана "Принцессы Мио" легко режут прозрачную, изумрудно-синюю невысокую океанскую волну. Ветер поёт в парусной оснастке, поскрипывает такелаж, и любопытные чайки летят параллельно яхте, кричат, довольно немелодично, а иногда и противно, но вот парадокс: для моего уха вполне благостно. Солнце, воздух, брызги…

Сам я балдею в кресле-качалке и ничего не делаю, и только иногда, лениво, руковожу моей шустрой командой. Да, у меня целая команда, хоть особой нужды в ней нет, катамаран и строился с учётом, что им можно управлять в одиночку, настолько он маготехнологичен. Но раз Жемчужинка изъявила горячее желание стать настоящей морской волчицей, то разве кто против? И, конечно, рядом с ней дюжина верных друзей-бацхвари. Уже не головастики, а вполне себе юные лягушата. Повзрослели, "заматерели", хе-хе… Впрочем, и дочь к моменту отправки в плавание нашей слегка усовершенствованной и подросшей флотилии, опять немного, но скачкообразно подросла. Теперь ей лет девять-десять. Бодрая, энергичная, уверенная в себе сударыня! Уже немало знающая, кое-что могущая, а в чём-то даже уже умелая. Готовка, кстати, на всю банду - это её.

Вот и шуршат они "по морскому хозяйству". Тянут шкоты, крутят лебёдки, драют не только палубу, но и всё остальное… Единственно, к чему у них нет, пока, доступа - это стоять за штурвалом. Тут у нас бессменный рулевой Головастик. Он же бдительное око, чтобы кто-то куда-то не влез. При необходимости - скорая техническая и просто помощь, страж и сторож, ну и много всего по мелочи.

Дочь и её команда не только "управляют" тримараном, но и учатся, естественно. Прежде всего, управлению корабля, его возможностями, механизмами, простыми и магическими. Как, что и почему всё это работает.

И не только этому, а вообще всему, что даю я, Старый или кто-то из старших лягуш. Если мы останавливаемся около острова, то уроки проходят на суше, а если в море, то к вечеру на палубу выгружаются нужные специалисты.

Мы, после окончания штормов, третий месяц неспешно плывём вдоль островов Великого архипелага. Где-то задержимся на день или два, на каком-то острове с неделю и даже больше. Мимо каких-то просто проплываем, не останавливаясь.

Я, следуя собственному плану, часто в "одно лицо", так сказать, высаживаюсь на заинтересовавшие меня острова вместе с дочерью и, естественно, с Головастиком. Иногда - подходя к острову на «Принцессе», изредка просто прихватив дочь - слетаю.

Я стараюсь показать Жемчужинке всё многообразие мира Океании. Его краски, звуки, живое и неживое, и «полунеживое живое». Обычное и привычное для меня, и совершенно экзотическое. Рассказываю в меру своих сил, образования и понимания, что и как…