Народ брызнул в сторону кто куда. Стоять между голодным офицером и гречневой кашей не рискнул никто!

Алина первой запрыгнула на водительское место, тут же помотав головой.

— Водитель, ключи! — Взревел уже я. — Диверсанты близко! Кто тут хочет остаться без обеда?!!

Есть хотели все. И еще больше хотели, чтобы насытилось высокое начальство. Говорят, оно от этого добреет.

— В машину! — Негромко скомандовал я, и Громова заняла пассажирское сидение рядом с Кареевой.

Вокруг поднялась суета. Все начали искать водителя. Но где найти бойца, который и так всю дорогу при кухне служит? Там где прикорнуть можно!

Нашли, естественно! Ключи отобрали у не совсем понимающего спросонья где оно находится тела, да и отправили спать дальше.

А водила-то молодец! За машиной следил. Мягко и тяговито завелся двигатель, и уже через несколько секунд грузовик тронулся с места, увозя за собой на прицепе солдатскую кухню, где в нескольких котлах был готов обед на сто двадцать пять человек.

Нас, конечно, намного меньше. Но ничего, мы не жадные. Пленных и принятых «в ножи» покормим.

После того как сами наедимся, естественно!

Я же рванулся к полковнику, вскидывая руку к форменному кепи.

— Задание выполнено, — молодцевато доложил я. — Кухня спасена, обед по расписанию!

— Хвалю! — Обрадованно взревел офицер. — Как фамилия, боец⁈

— Ефрейтор Замудихватулин! — Не менее радостно взревел я.

— Вот она гордость наших вооруженных сил! — Радостно взревел собеседник. — Всем равняться на ефрейтора За… Мудих… Хваталина?

— Замудихватулина, господин полковник!

— Всем равняться на ефрейтора Замудихватулина! — Подхватил тот. — Ура!

Со всех сторон донеслось нестройное, но прочувствованное «…Рааааа!.. Раааа!.. Рааа!..».

Ох, как жаль, что камера не пишет звук!

Какое кино могло бы получиться.

Впрочем, и так кому надо — оценят.

А я еще в рапорте добавлю всякого-разного. Да и на словах, но уже лично для графа Бенкендорфа… Зато громко, четко и несколько раз!

— Разрешите выполнять⁈ — Вновь залихватски рявкнул я.

Полковник опешил, но тут же взял себя в руки:

— Что именно? — Негромко спросил он.

— Ловить диверсантов, господин! — Уверенно заявил я.

— Выполнять! — Рявкнул вновь уловивший нить рассуждений офицер. — И возвращайтесь с победой!

— Есть! — От всей души рявкнул я и, выполнив четкий разворот через левое плечо, легкой трусцой рванул вслед за укатившей полевой кухней.

Через десять метров я снизил скорость до вполне комфортного шага и, спокойно миновав импровизированный КПП, направился по обочине дороги вслед за своими воспитанницами.

Их я нагнал минут через двадцать.

Еще через столько же мы добрались до замаскированного лагеря, где вся отдыхающая смена занялась срочной маскировкой грузовика и кухни. Скорости им придавало мое обещание организовать обед сразу как закончат. Тут даже «пленные» с «убитыми», коих я насчитал человек двадцать, порывались помочь. Но я это дело пресек. Честно играем, значит, честно!

— Санни, смотри кого мы поймали! — Неожиданно отвлек меня возглас Винни.

«Старый знакомый», — хмыкнул я, наблюдая как бойцы секрета ведут того самого полковника.

Пришлось встречать.

— Что это? — Поинтересовался, поддевая ногтем шматок, прилипший к эполету.

— Глина. — Совершенно другим голосом объяснил «истеричный» офицер, немного устало усмехнувшись.

— Таааааак, — уже совершенно серьезно, и крайне неприятно для собеседника, удивился я. — А чего не?..

— Так учения же, — жестко усмехнулся тот. — Была б война, и в голову не пришло пользоваться заменителями!

Хотел было поругаться, но… Задача была выполнена.

Да и знаменитая байка «от старого» вспомнилась. Приехала как-то комиссия генералов на учение диверсантов ГРУ. Привели их в блиндаж на берегу реки, бинокли выдали, водочки налили. Все чин чинарем. Тем временем выходит к мосту группа и читает табличку «Мост взорван». Посовещались они не долго, да и пошли прямо по нему. генералы в бешенстве рюмки отставили, бинокли похватали, а у замыкающего диверсанта на спине табличка «Мы плывем». И хрен тут поспоришь.

Хотя над этим моментом тоже подумать стоило. Чтобы даже в таких ситуациях не было ни у кого мысли схалтурить.

— П****шь!

И ладно бы Кареева такое в приличном обществе упорола. Ей уже простительно. Темперамент семейный все же. Огонь, чтоб его, внутри! Так нет же, наша «скромница» Громова такие коленца начала выдавать, едва узнала КТО скрывается под слоем вполне неплохо нанесенного грима.

Ну… Конечно, если можно назвать «скромницей» девчушку, способной своей поражающей способностью поспорить с ударом дивизиона «Градов».

— Нет! — Лаконично, но твердо заявил Секач. — Не п***жу!.. Дю⁈.. Короче, правду говорю!

Уж по голосу-то она должна моего братца узнать. А то ишь, моду взяли, слову командирскому не доверять. Ничего-ничего, такой тимбилдинг устрою, что…

— И правда… — Пораженно протянула Кареева, на удивление обойдясь без мата в выражении собственного удивления.

Да, гримеры постарались. И всего за десять рублей! Мы даже специально не стали обращаться к спецам не обмундированной службы, а попросту зашли в один из театров. Костюмчик мы, кстати, арендовали там же. За пятьдесят рублей. Дорого — нереально… Если не учитывать тот факт, что мы сразу договорились о выкупе «в случае порчи реквизита». А возвращать явно потерявшую всяческий вид «парадку» уже не имело никакого смысла.

— А документы… — Округлила глаза Громова, переводя взгляд с меня на брата и обратно. — Неужели никто не потребовал…

Я вздохнул… Вот не разделяли мои магички (приятно звучит, однозначно стоит запомнить!) моей же авантюрно-творческой жилки. А ведь издревле известно, что если кто-то открывает дверь с ноги и без разговоров бьет вам в морду, то он обязательно имеет на это право! По крайней мере, именно так решит большая часть населения нашей планеты!.. Чтобы оправдать собственный страх как-то пресечь подобную ситуацию!

— Представляешь, никому и в голову не пришло проверить! — Развел руками я.

Громова застыла столбиком, пытаясь уместить в своем мозгу частички мозаики: полевой лагерь, учения, прибытие полковника, общий шухер. Получалось плохо… Эх, ей бы в советской армии побывать. Вот где учили сапоги на свежую голову надевать и травинку к травинке в нужном направлении по линеечке выравнивать!

— А если бы… — Начала Алина, но тут же поперхнулась, не закончив фразы.

В руках брата материализовался небольшой и, на удивление, не слишком пострадавший портфель. Жестом фокусника из него была извлечена стопка жутко официального вида бумаг.

— «Сим дозволяю…», «Указываю непременно…», «Оказать полное содействие…», «Обеспечить…»… — Кареева со слегка ошарашенным видом перебирала лист за листом. — Саш, кто такие владыка Вейдер, зодчий коммунизма Сталин И. С. и Гудвин, Великий и Ужасный⁈

— Да от балды придумал, — «честно» вру я. — Интересно же было бы потом понять, кто какой документ затребовал. Да и проверочка такая на вшивость.

На самом деле, это «старая половина» все хулиганит. Он еще в бытность свою студентом в первой же курсовой где-то в середине начал пространные рассуждения в стиле «… а дальше ничего не придумал. Так как пью. Физику по хер». То ли древнему уже д. ф. н профессору Игнатьеву С. С. действительно не было дела до того, что там пишут студенты в своих работах, то ли из солидарности (а водочку он любил даже больше законов Ньютона), но итоговая оценка вышла вполне неплохой. С тех пор такие ремарки Семенов Игорь Николаевич допускал в каждой своей работе и… Ни разу не попался! Даже в дипломе приемная комиссия полным составом пропустила целую страницу пространных размышлений о пользе возлияний перед защитой. Вспомнилось вот.

— Но бланки… Печати… Подписи… — Заворожено рассматривала «грозные» листы водница.

— При современном развитии печатного дела в империи напечатать все что угодно — это такой пустяк, что об этом смешно говорить! — Откуда-то всплыли в памяти нужные слова.