— А ты? — Требует Рэнд, внезапно хмуро глядя на меня. — Тебе действительно нечего сказать?

Раздражение сжимает меня изнутри. Мы с Рэндом никогда не были лучшими друзьями. Конечно, я не думаю, что можно сказать, что у меня действительно есть “лучшие друганы”. Даже мои лучшие друзья едва знают меня.

Мой голос звучит хрипло, когда я обращаюсь ко всем.

Я опускаю руки по швам, пожимая плечами.

— Эта ситуация — полная чушь, я понимаю. Но, как сказал Линдли, если ты хочешь попасть в состав — борись за это.

Рэнд издает язвительный смешок.

— Да ладно, Райдер, ты чертовски глуп, если думаешь, что на этом все закончится. Ты уже в составе, конечно же. Но как ты думаешь, что будет дальше, братан? Что, собираешься играть в одном звене с Колсоном, и думаешь, он будет тебя прикрывать? Он не собирается отдать пас тебе вместо того, чтобы присвоить всю славу себе, потому что не хочет делиться с парнем из Иствуда. Речь идет не просто о борьбе за место в стартовом составе. Потому что даже после того, как тебя выберут, ты все равно будешь соревноваться со своими гребаными товарищами по команде.

В комнате становится так тихо, что было бы слышно, как в воздухе летает перо.

Хуже всего то, что Рэнд не ошибается.

Независимо от того, с какой стороны ты будешь на это смотреть, нам всем крышка.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ДЖИДЖИ

Это был просто поцелуй

Мой папа уже несколько лет ведет шоу Хоккейные Короли. Впервые оно вышло в эфир через год после того, как он ушел на пенсию, но это не входило в его первоначальный план. Изначально TSBN предложили ему девятизначную сумму, — и да, я сказала девяти — чтобы вести подкасты о спорте. Но за несколько месяцев до начала, он и еще один недавний пенсионер, Джейк Коннелли, выступили в качестве приглашенных на ESPN, чтобы прокомментировать финал Кубка Стэнли того года. Этот малюсенький выпуск получил самые высокие рейтинги, которые телеканал видел за многие годы. TSBN мгновенно увидели кучу денег на горизонте и поняли, что папе больше подходит комментировать, чем говорить об играх. Они создали Хоккейных Королей для папы и Коннелли, а остальное — история рейтингов.

Они вдвоем обсуждают все, что связано с хоккеем. НХЛ, колледж, международный хоккей. Есть даже кое-что из старшей школы. Берется любая тема, и зрителям это нравится. Однако мне больше всего нравятся названия сегментов. Продюсеры любят подходить к ним творчески. У них также серьезные проблемы с капсом.

Именно поэтому сегодняшний блок С был наречен ЗВЕРСКАЯ КРОВАВАЯ БОЙНЯ В БРАЙАРЕ. Очевидно, новости о сегодняшней утренней потасовке дошли до крупных спортивных сетей.

— Немного мелодраматично, тебе не кажется? — Спрашиваю я папу, когда он звонит мне через пару часов после выхода из эфира. — Это была, типа, наименее кровавая драка, которую я когда-либо видела. Максимум — пара капель.

— Эй, надо же как-то поднимать просмотры. В хоккее продается кровь.

— Ты ведешь шоу с Джейком Коннелли, самым красивым мужчиной в мире. Поверь мне, у тебя будут просмотры.

— Нет, нет, нет, — стонет он. — Ты знаешь, что я чувствую, когда ты говоришь о глупой внешности Коннелли. У меня развивается комплекс неполноценности.

Я фыркаю от смеха.

— Почему вы с матерью считаете этого парня красивым? В лучшем случае он обычный.

— О, он определенно не обычный.

— Согласен не согласиться.

Посмеиваясь про себя, я достаю пару спортивных штанов из ящика комода. Сегодня вечером я иду к Уитни в комнату, чтобы посмотреть фильм.

— Ты разговаривала сегодня со своим братом? — Спрашивает папа.

— Нет. Он прислал сообщение вчера вечером, просто какой-то глупый мем, но кроме этого, ничего за несколько дней. А что? Он снова ушел в себя?

У моего близнеца есть привычка терять ориентацию в пространстве, когда пишет музыку. Его телефон тоже постоянно разряжен. Это значит, что мама постоянно волнуется, а потом пишет мне смс, чтобы узнать, есть ли новости от Уайатта.

— Нет, нет, он здесь. Я разговаривал с ним этим утром. У него нет никаких концертов, поэтому он думает приехать домой на несколько недель.

В отличие от меня, Уайатт не ходит в колледж. Он объявил об этом решении нашим родителям на следующее утро после окончания старшей школы, несмотря на то, что его приняли в три лучшие коледжа страны, включая Джульярд. Он усадил их, весь такой деловой (или настолько, насколько можно выглядеть деловым в рваных джинсах и поношенной футболке), и сказал им, что колледж ничего не может ему предложить, его путь — музыка, и не трудитесь отговаривать его от этого, пожалуйста, и спасибо.

Три недели спустя он переехал в Нэшвилл. А он даже не любитель кантри. Его стиль больше подходит к миксу фолк-рок-поп — не думаю, что я смогла бы точно определить это. Все, что я знаю — он хорош. На самом деле, невероятен. Он унаследовал ген музыканта от мамы.

Но что самое отстойное в моем брате? Он также унаследовал папин талант. Чувак тоже умеет играть в хоккей. И играет хорошо.

Он просто не хочет.

Мой мозг не может этого осознать. Кто бы не хотел играть в хоккей?

Что, черт возьми, с ним не так?

— В любом случае, я подумал, что если он все-таки вернется домой, может быть, ты тоже сможешь приехать. В следующие выходные или через одни?

— Ага, я, наверное, могла бы попробовать. Наш сезон начинается только через несколько недель.

— Кстати, как там парни? Я имею в виду сегодня утром.

— Я понятия не имею. Я уже говорила, они тренировались две минуты, прежде чем Джордан набросился на одного из парней из Иствуда. Пока Люк Райдер наконец-то не положил этому конец.

— У этого Райдера дурной характер. Я понятия не имею, как он будет работать под руководством такого тренера, как Дженсен, у которого нет терпения на подобную чушь.

— Честно говоря, я не вижу, как кто-либо из них сможет преуспеть.

— Если ты беспокоишься о том, что Кейс не попадет в команду, то не надо. Нет никаких сомнений, он попадет в состав.

— Нет, я вообще об этом не переживаю, но приятный переход. Зондирование почвы уже началось?

— Зондирование? — Невинно спрашивает папа. — Ну, раз уж ты копнула в эту сторону...

Я закатываю глаза, глядя на телефон.

— Мы не сошлись обратно, если это то, что ты хочешь знать. Я знаю, ты одержим им, но тебе нужно двигаться дальше, мой друг.

— Я не одержим им, — протестует мой отец. — Мне просто нравится этот парень. Я думал, он тебе подходит.

Я тоже так думала.

Пока он не взял и изменил мне.

Но мой папа этого не знает. Мы дружная семья, но есть определенные вещи, которыми я не решаюсь делиться. Я не обсуждаю свою сексуальную жизнь. Я не говорю им, сколько напитков я могу выпить на вечеринке, или если я время от времени затягиваюсь косячком.

И я, определенно, не говорю о том, как парень, в которого я была безумно влюблена, поцеловал кого-то на следующий вечер после того, как я сказала ему, что люблю его. Неа.

— Ладно, мне пора идти, — говорю я, прежде чем папа успеет выпытать у меня еще что-нибудь. — Вечер кино с Уитни и Ками.

— Хорошо. Передай им привет. Люблю тебя, Стэн.

— Передам. Я тоже тебя люблю.

Я заканчиваю разговор как раз в тот момент, когда на экране появляется сообщение от Кейса. У него, наверное, горели уши.

КЕЙС:

Пожалуйста, мы можем поговорить?

Я смотрю на сообщение. Мои большие пальцы зависают над клавиатурой, но я не могу заставить себя ввести ответ.

Я знаю, что должна. Летом было легко отклонять от его сообщения и звонки, но теперь, когда мы оба вернулись в кампус, наверное, нам следует прояснить ситуацию. Но в то же время я не знаю, что еще можно сказать. Мы расстались. Я не заинтересована в том, чтобы снова быть вместе, и я не готова снова стать с ним лучшими друзьями.