— Что такое? — спросил я

— Колсон. Райдер. Подъем.

Мы с Кейсом нервно переглядываемся, услышав грозный приказ. Мы поднимаемся со своих мест.

— Это ваша остановка.

Я поворачиваюсь к окну. Все, что я вижу, — кромешная тьма. По эту сторону двухполосного шоссе нет ничего, кроме гравийной обочины и темной полосы леса.

— Что значит, это наша остановка? — Вторит Колсон. Он озадачен. — Вы хотите, чтобы мы пошли домой пешком?

Улыбка Дженсена — сплошные зубы и никакого юмора.

— Считайте это еще одним упражнением по сплочению команды.

— Бросить нас посреди леса в лапы серийному убийце — это сплочение команды? — Выпаливает Тристан Ю.

— Во-первых, нет никаких вас. Есть они. Так что успокойся, Ю. — Тренер кивает. — Но ты поднял хороший вопрос.

Он окидывает взглядом море мужских лиц, пока не останавливает его на ком-то в нескольких рядах позади Беккета. Второкурсник по имени Терренс, который не в стартовом составе.

— Бойскаут, ты всегда носишь с собой этот швейцарский армейский нож. Он у тебя при себе?

— Да, сэр.

— Давай его мне.

— Да, сэр.

Тренер снова оглядывает автобус.

— Давайте не будем делать вид, что никто из вас не курит или не курил всякую ерунду в своей жизни. Мне нужны две зажигалки. Передайте их сюда.

Пара зажигалок продвигается по рядам, пока не оказываются у него в руках. Дженсен вкладывает одну в мою руку, другую — в ладонь Кейса. Армейский нож также достается Кейсу. Я мысленно отмечаю это. Думаю, между нами двумя, Дженсен считает, что я с большей вероятностью убью другого и поэтому не должен владеть оружием. Не уверен, должен ли я воспринимать это как комплимент или оскорбление.

— У вас есть ваши телефоны. У вас есть огонь. У вас есть чем защищаться. У вас есть ваши куртки. — Он выхватывает пакет чипсов из рук ошеломленного Назема. — И немного еды. Все необходимое, чтобы пережить ночь. Автобус заберет вас отсюда утром.

— Тренер, перестаньте. Это безумие, — протестует Колсон. — Вы не можете просто...

— Я не могу просто что?

Кейс замолкает.

— Потому что, я думаю, я не могу просто допустить, чтобы со-капитаны моей команды получали штрафные за задержку игры из-за того, что они ссорятся, как недоспавшие малыши. Очевидно, ваше время, проведенное с Ларедо, не сработало.

— Да, потому что они чокнутые, — бормочет Патрик.

Сдавленный смех эхом разносится по автобусу.

— В конце концов, то, что произошло сегодня вечером — эта игра, которую мы должны были выиграть, но не выиграли, — из-за вас. Вас обоих. — Он переводит взгляд с меня на Кейса, его губы сжаты в тонкую линию. — До Гастингса около шестидесяти пяти километров, и если вы решите идти пешком, это займет всю ночь. Лично я советую вам присесть и разбить лагерь на ночь. Используйте это время, чтобы разобраться со своей враждой. И сделайте это правильно. Автобус вернется за вами в 6:00 утра. — Он обнажает зубы и указывает на дверь. — На выход.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

РАЙДЕР

Она трахает меня, братан

— Это полная чушь. — Кейс пинает камень, пока мы стоим с краю шоссе, как пара диккенсовских сирот.

Мы до сих пор не набрались смелости зайти в лес. Все еще топчемся на гравийной обочине, где Колсон то и дело пинает камешки и смотрит в свой телефон.

Я хмуро смотрю на него.

— Тебе следует поберечь аккумулятор.

— Да ладно. На самом деле он не собирается оставлять нас здесь на всю ночь.

— Почти уверен, что собирается, братан.

Кейс прищуривает глаза.

— Он выдал нам швейцарский армейский нож и зажигалки, — говорю я с резким смехом. — Конечно, он не вернется. Сегодня мы здорово разозлили его этим пенальти.

— Да. Мы это сделали.

Колсон делает шаг вперед и всматривается в темную дорогу. Ни одна машина не проехала мимо с тех пор, как автобус оставил нас позади.

— Здесь есть действующие серийные убийцы? — спрашивает он. — Типа, какой-нибудь дорожный убийца, промышляющий на Западном побережье? Как думаешь, на Восточном побережье такой есть?

— А что? Боишься? — Я издеваюсь.

— Нет. Я просто чувствую себя здесь незащищенным. Знаешь что. Нахер все. Я собираюсь разжечь костер.

Сказав это, Колсон направился к лесу. Серебристые полосы на его черной хоккейной куртке поблескивают в лучах лунного света, пробившегося сквозь клочок облаков.

— Ты идешь? — Он оглядывается через плечо.

— Да, как скажешь.

Я засовываю руки в карманы и следую за ним. Мы позволяем луне освещать путь. Поскольку мы находимся буквально на обочине дороги, готовой тропинки нет, но есть несколько протоптанных участков, так что нам удается зайти глубже в лес, не спотыкаясь о кусты.

— Ты хочешь попытаться вернуться в Гастингс пешком? — Спрашиваю я.

— Боже, нет. А ты? — недоверчиво парирует он. — Я не могу вот так искалечить свои ноги. Завтра мы должны быть в тренажерном зале. Мне нужно будет делать становую тягу.

Хорошая мысль.

— Осталось всего восемь часов. Мы выживем. — Он останавливается на небольшой полянке среди деревьев и одобрительно кивает. — Это место подойдет. Пошли. Давай поищем какие-нибудь ветки, чтобы развести огонь.

Мы разделились, чтобы прочесать окресности. Я шарю по лесу в поисках хвороста и веток, а также нахожу несколько толстых сломанных деревяшек, которые могли бы послужить приличными поленьями для костра. Когда мы снова собираемся на поляне, Колсон уже соорудил яму, используя кучу здоровенных камней.

— Мило, — говорю я, впечатленный.

— Спасибо. Я профи в этом. Моя семья часто ходит в походы. И не фальшивые походы, как семья Джи. Они все такие, у нас поход без удобств, а потом арендуют особняк на озере Тахо. Не-а. Моя семья должна буквально спать на камнях, иначе мой отец скажет, что это не считается.

Я не могу сдержать смех. Затем он стихает, когда я понимаю, что под семьей Джи он имеет в виду Грэхемов. Это означает, что он, вероятно, провел с ними много времени.

Джиджи привела его в свою семью. И вот он я, который трахает ее по большому секрету.

— У меня тут куча дерьма. — Я бросаю припасы на землю возле ямы с камнями и начинаю разводить костер.

Он, вероятно, не поверит, но я тоже знаю, как разжечь костер. Хотя и по другим причинам. У меня не было семьи, с которой я мог бы отправиться в поход.

— У тебя хорошо получается, — говорит он, кивая. — Ты делал это раньше?

Я киваю в ответ.

— Скауты? Кемпинг?

— Прятки, — криво отвечаю я.

— Что это значит?

Я пожимаю плечами. Я не большой рассказчик, но по какой-то причине решаю уточнить. Возможно, меня заразила Джиджи.

— Я рос в одной приемной семье, где отец часто прибегал к насилию по отношению к своей жене. Иногда становилось совсем плохо, поэтому всякий раз, когда это случалось, я брал палатку и уводил своих маленьких приемных сестру и брата в лес за домом. Иногда ночами было холодно, поэтому мы разводили костер, чтобы согреться. Хотя большую часть времени было больше дыма, чем огня. Мы знали, как его разжечь, но не знали, как поддерживать.

— Не волнуйся, я умею поддерживать.

Он достает зажигалку из кармана, наклоняясь над огнем. Он дует на искру, и вскоре пламя становится все выше и выше. Через несколько минут у нас разгорается яркий костер.

Я снимаю куртку и кладу на землю, прежде чем сесть на нее сверху. Кейс делает то же самое. А потом мы сидим в тишине. Ну, не в полной тишине. Мой желудок издает симфонию рычания и урчания, достойную Дэна Греббса. Обычно после игры я наедаюсь протеином и теперь умираю с голоду.

Словно прочитав мои мысли, Кейс говорит:

— Может, нам пойти поохотиться на гепарда или что-то в этом роде?

Я хихикаю.

— Да, на всех этих гепардов здесь, в лесах Новой Англии.

— Мы могли бы заняться заготовками, — предлагает он. — Я думаю, что некоторые ягоды все еще растут в октябре. И еще должен идти сезон черных грецких орехов.