Я думаю, что они вдвоем участвовали в прошлогоднем сборе средств. К счастью, мне удалось избежать этого задания.

— Ну, не знаю, — медленно говорит он, его франко-канадский акцент такой легкий, что иногда его едва можно услышать. — Я думаю, там было что-то вроде сертификата на прыжок с парашютом? Выходные в отеле с включенным завтраком в Нью-Гэмпшире. Еще там был отдых по системе все включено.

— Ах да. И у нас был безумный приз от Брюинз — победитель мог посмотреть на их утреннюю раскатку, — вспоминает Уитни.

— Да, но это было благодаря отцу Джи, — указывает Демейн. — Он все устроил. Я сомневаюсь, что мы сможем достать что-то подобное самостоятельно.

Как и ожидалось, проницательный взгляд Уитни останавливается на мне.

— Ты можешь поколдовать и узнать, не пожертвует ли твой папа или кто-нибудь из его знаменитых друзей что-нибудь классное?

Я киваю.

— Я посмотрю, что можно сделать. Я уверена, он сможет нам что-то подкинуть.

— Должно быть, это мило, — протягивает Райдер.

Я ощетинилась. Серьезно? Мы разговариваем впервые за неделю, и это то, что он говорит?

Я прищуриваюсь, глядя на него.

— Ты бы предпочел, чтобы я не использовала свои связи для благотворительного аукциона, который мы все вынуждены планировать?

Это заставляет его замолчать. Я замечаю намек на улыбку на его губах, прежде чем он наклоняет голову.

Камила говорит:

— Мой отчим владеет кучей спортивных залов в Бостоне. Я спрошу, не пожертвует ли он абонемент в спортзал.

— Превосходно, — говорит Уитни, записывая это.

Мне приходит в голову идея.

— Моя двоюродная сестра запускает линию косметики. Может быть, я могу попросить ее собрать, ну не знаю, подарочную корзину с продуктами?

Камила бросает на меня понимающий взгляд.

— Эй, кто-нибудь, спросите Джиджи, как зовут ее сестру.

Беккет ухмыляется.

— Я рискну. Как ее зовут?

Я хмуро смотрю на Ками. Обращаясь к Беккету, я говорю:

— Ее зовут Алекс, и это действительно не важно...

— Ее зовут Александра Такер, — поправляет Камила. — Да, все верно. Супермодель. Так что, знаете, совершенно ничего важного.

Шейн выглядит впечатленным.

— Черт возьми, у тебя действительно есть друзья в высших кругах, не так ли, Жизель?

— Она моя кузина, — ворчу я. — Ничего не могу поделать с тем, что она знаменита.

Краем глаза я замечаю, что Райдер сидит в телефоне. Думаю, переписывается. Что вызывает у меня подозрение. Внезапно мне приходит в голову, что, возможно, причина, по которой он молчал всю неделю, не в том, что он, как и я, был ошеломлен нашим умопомрачительным сексом.

Может быть, он спит с другими.

От этой мысли у меня учащается пульс, и не в хорошем смысле. По какой-то причине мысль о нем в постели с другой девушкой заставляет меня чувствовать себя...

У меня в сумочке вибрирует телефон.

Я жду несколько секунд, пытаясь оставаться безразличной, затем выуживаю его из сумки. Дыхание тут же застревает в легких.

РАЙДЕР:

Я не могу перестать думать о тебе.

Я не ожидала этого.

Медленно я поднимаю голову и обнаруживаю, что он наблюдает за мной. Абсолютно бесстрастно. Затем он отворачивает голову, но не раньше, чем я замечаю отблеск тепла.

— Хорошо, — говорит Уитни, — все начинайте гуглить местные компании и выберите те, с которыми можно связаться. Мы не можем уйти отсюда сегодня без приличного списка, так что давайте составим его, потому что я не хочу делать это снова. У меня есть жизнь.

Беккет хихикает.

— Я позвоню отцу, — говорю я группе, отодвигая свой стул. — Посмотрим, что он может предложить. Может быть, он сможет устроить встречу или частное катание. Я узнаю.

Я беру телефон и выхожу из-за стола. Иду вдоль стеллажей с европейской историей к задней стене, сердце колотится о ребра.

Вместо того, чтобы звонить папе, я отправляю сообщение Райдеру.

Я:

Кабинет B

Потому что я вижу в учебную комнату B, и она пуста. За узким стеллажом я слышу, как моя группа тихо переговаривается между собой. Хотя они меня и не видят. Я проскальзываю еще через два ряда и ныряю в кабинет.

Я опускаю все жалюзи. И затем жду.

Я не знаю, придет ли он. Я даже не знаю, хочу ли я, чтобы он пришел. Это безумие. Все наши друзья сидят прямо там.

Включая Уилла, который лучший друг Кейса.

Напоминание обрушивается на меня, осознание того, насколько это плохая идея, как раз в тот момент, когда открывается дверь и Райдер проскальзывает внутрь. Он закрывает за собой дверь и одновременно щелкает выключателем, погружая маленькое помещение в темноту.

— Это опасно, — говорит он мягким голосом, выражая мои собственные мысли.

Я прикусываю губу и изучаю выражение его лица в тени.

— Ты не можешь перестать думать обо мне, да?

— Да. — Его голос звучит встревоженно. — Это проблема.

— Я даже не уверена, что верю тебе. Ты думал обо мне, хотя прошло больше недели с тех пор, как я что-то слышала от тебя.

— От тебя тоже ничего не было слышно.

Он меня поймал.

Тишина колышется между нами, вместе с лентой осознания, которая начинает разворачиваться, путешествуя по комнате, пока я до боли не осознаю его близость. Пряность его запаха. Тепло его тела.

— Почему мы здесь, Жизель? — Его голос становится низким. Прокуренным.

— Я не знаю. Мы не разговаривали с тех пор, как я ушла той ночью, поэтому я подумала...

— Поэтому ты подумала обсудить это прямо сейчас. В библиотеке. В темном замкнутом пространстве. Где примерно в шести метрах сидят наши товарищи по команде.

— Я... я не говорила, что все продумала.

Он издает тихий смешок и придвигается ближе.

Я наклоняю голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Я не могу видеть их яркую голубизну в темноте, но я точно чувствую их тепло на себе.

— Ты сожалеешь о том, что произошло? — Я спрашиваю его.

Его рука находит мою талию, слегка обвивая ее. Мое сердце бьется быстрее, когда его большой палец проникет под подол моего лонгслива в поисках обнаженной кожи. Он находит ее, и я вздрагиваю, когда шершавая подушечка его большого пальца царапает мой бок.

— Я — нет, — отвечает он. — А ты?

Есть что-то в том, как он лениво прикасается ко мне. Почти равнодушно, но я знаю, что каждая ласка обдуманна.

— Нам стоит повторить это? — Я ловлю себя на том, что шепчу.

Это вызывает у меня легкую улыбку.

— Да, но не сейчас. Я не могу трахнуть тебя здесь.

— Почему бы и нет?

— Потому что ты ни за что не сможешь молчать. Они будут слышать каждый звук, который ты издаешь, когда я буду двигаться внутри тебя.

Непристойный образ вызывает непроизвольный стон, и рот Райдера обрушивается на мой, проглатывая хриплый звук.

Я таю в нем и принимаю его поцелуй, задыхаясь, когда он внезапно отрывает меня от земли. Я обхватываю его ногами, чтобы не упасть. Мы, спотыкаясь, отступаем к стене. Раздается легкий треск, когда жалюзи ударяются о мое колено.

Мы оба замираем.

Голоса за дверью звучат нормально. Никто не ломится сквозь стопки книг, не врывается в кабинет и не требует ответов.

С грубым стоном Райдер снова начинает целовать меня. Мне нравится его вкус. Это вызывает привыкание. И каждый раз, когда я вдыхаю, я испытываю головокружительный прилив, как будто в мой организм вводят какой-то воздушно-капельный наркотик. Я слышала о феромонах, но никогда до конца не верила в их силу до сих пор. Всякий раз, когда я вдыхаю Райдера, это разрушает меня.

Мои ноги скользят по его мускулистому телу, снова обретая твердую опору. Моя спина остается прижатой к двери, в то время как рука Райдера ищет пояс моих джинсов. Он ловко расстегивает пуговицу.

— Мне показалось, ты сказал — не здесь и не сейчас, — говорю я, затаив дыхание.

— Нет, я сказал, что не собираюсь трахать тебя. Я не говорил, что больше не собираюсь ничего делать.

Он стягивает с меня джинсы вместе с трусиками, которые насквозь промокли. Улыбнувшись, его белые зубы сверкают в темноте, он опускается на колени.