— Ты серьезно только что попросил меня использовать тебя для секса? — Выпаливаю я. Мое сердце колотится о ребра, ладони становятся влажными.

— Ну, ты говорила, что хочешь использовать Беккета. Я предлагаю альтернативу.

Как всегда, в его глубоком голосе слышатся насмешливые нотки.

И все же я знаю, что сейчас он серьезен. Я очень сомневаюсь, что Райдер звонит девушкам ни с того ни с сего и делает фальшивые грязные предложения.

Это по-настоящему.

— Это... не так работает, — наконец удается мне прохрипеть. — То, что я хотела потрахаться в прошлые выходные, не означает, что я буду трахаться с кем угодно. У нас с Беккетом был естественый момент. Я пошла на вечеринку не для того, чтобы заниматься с ним сексом.

— Значит, у тебя больше нет зуда, который нужно почесать?

— Я этого не говорила.

— Тогда тебе по-прежнему нужно снять стресс в голом виде. — С хриплым смешком он бросает мне в ответ мое собственное идиотское определение.

— Я хочу сказать, просто потому, что мне нужно...

— Чтобы тебя трахнули, — подсказывает он.

Мои щеки чуть не вспыхивают. Я сажусь на край своей кровати, в то время как мое сердце продолжает выбивать дикий, неистовый ритм.

— ...то, что мне нужно то, что нужно, — заканчиваю я, — не значит, что я в отчаянии. — Я возмущаюсь про себя. — Меня не интересует секс из жалости.

Хриплый смех щекочет мне ухо.

— Жизель. Ну же.

— Что? — Я сглатываю. Мое горло сжимается.

— Ты думаешь, я хочу трахнуть тебя из жалости?

— А что, нет?

— Нет. — Наступает пауза. — Мне тоже нужно то, что нужно. — Еще одна пауза. — И я хочу этого с тобой.

Моя киска сжимается.

Сильно.

От его искренности у меня в крови разливается волна необузданной похоти. У меня дрожат колени, и на всякий случай я сажусь.

Я снова сглатываю.

— Ты это серьезно, да?

— Да.

— Ты хочешь переспать вместе.

— Спать, нет. Но я думаю, нам стоит потрахаться.

Каждый дюйм моего тела кажется горячим и напряженным. Давно я не испытывала такого сильного желания. Не думаю, что оно когда-либо было таким сильным. С Кейсом такого не было. И, определенно, не было с Беккетом в прошлые выходные.

— Ты сказала, что тебе нужна разрядка. Кто-то, кто поможет тебе справиться со стрессом. Я могу помочь. У нас уже есть хорошая договоренность, — отмечает он. — Так почему бы не подсластить сделку?

— Я...

Мой мозг близок к короткому замыканию. Я хочу отшутиться, сказать ему, что это интересная идея, но, вероятно, не самая умная. Но слова не выходят. Вместо этого я говорю что-то очень глупое.

— Я даже не уверена, что ты меня привлекаешь.

Затем из меня чуть не выходят волны истерического смеха, потому что, черт возьми, о чем я вообще сейчас? Кто-то украл мой голос и заставляет его нести чушь.

Конечно, он меня привлекает.

Райдер на секунду замолкает. Затем он говорит:

— Хорошо. Подожди.

Снова наступает тишина, если не считать каких-то шуршащих звуков на том конце провода, за которыми следует безошибочный щелчок фотоаппарата.

Когда мой телефон вибрирует от входящего сообщения, я вообще перестаю дышать.

Я жду фото члена.

Но приходит кое-что получше.

Его голая грудь, невероятно широкая, с таким количеством мышц, о котором я и не подозревала. Он как-будто высечен из камня. Огромный пресс. На нем пара низко сидящих спортивных штанов, большой палец тянет за угол, и он стягивает их еще ниже, чтобы подчеркнуть свои косые мышцы живота. Я замечаю неровный белый шрам на его бедре, длиной чуть больше двух сантиметров, и задаюсь вопросом, как он его получил. Интересно, какова была бы на ощупь эта выступающая, рубцовая полоска кожи под моими кончиками пальцев. И что я бы обнаружила, если бы просунула пальцы ему за пояс.

У меня текут слюнки. Чем дольше я смотрю на фотографию, тем влажнее становлюсь. Везде.

— Ну?

Нотки веселья в его голосе говорят мне, что он знает, что лишил меня дара речи.

— Что, никакой фотки члена? — Говорю я, изображая невозмутимость.

— На самом деле я никогда их не делал.

— Лжец.

— Никогда, - настаивает он.

— Почему бы и нет? — Мне искренне любопытно. Не думаю, что я встречала хоть одного парня моего возраста, который не отправлял бы кому-нибудь фотографию своего пениса. Обычно без запроса.

— А зачем мне это? — Вопрос звучит почти скучающе. Пока не становится хриплым. — Я бы предпочел увидеть выражение глаз девушки, когда она увидит его в первый раз.

— Почему? Впечатляющее зрелище?

— Согласись на мое предложение и узнаешь.

Я провожу ладонью по своему пылающему лицу.

— Слушай. Король выпускного. Ты горячий, — признаю я. — Ты и сам это знаешь. Но обрезанный торс не говорит мне, есть ли между нами химия, только то, что на тебя приятно смотреть.

— Ты пытаешься сказать, что между нами нет химии.

От его мягкого смешка у меня пересыхает в горле.

— Я не знаю. Может, и нет. Мы даже не целовались. — Я не знаю, почему я так упорно борюсь с этим.

Ладно, я знаю почему.

Потому что в ту секунду, когда я открою эту дверь, пути назад не будет.

И это... пугает меня.

— Я не собираюсь заключать секс-сделку с человеком, которого даже не целовала, — говорю я, когда он не отвечает.

— Хорошо. Если тебе так кажется.

Затем он заканчивает звонок, и я не могу в это поверить.

Он что, серьезно повесил трубку?

Я смотрю на свой телефон, на котором теперь отображается заставка экрана. Он действительно это сделал.

Если только... может быть, оборвалась связь? Я жду почти целую минуту, пока он перезвонит. Но он не перезванивает.

Я все еще нахожусь как в тумане, возвращаясь в гостиную, где Диана и Майя обсуждают, “Интрижка или навсегда” — это чистый мусор или чистая гениальность.

Диана, очевидно, за гениальность.

— Мы смотрим, как горячая молодежь занимается сексом на камеру, притворяясь, что приехали туда для романтических свиданий. А потом каждую неделю появляется совершенно незнакомый человек и разлучает пару против их воли, и теперь новая пара трахается на камеру и притворяется, что ей не все равно на свидания. Ты действительно хочешь сказать, что это не лучшее шоу, которое можно придумать?

— Это мусор, убивающий клетки мозга. Тебе никогда не убедить меня в обратном, девочка.

Диана улыбается моему возвращению.

— Что, вечер игр больше тебя не спасает?

— Кто звонил? — Майя с любопытством спрашивает.

— Люк Райдер.

— Оо, враг, — говорит Диана. — Чего он хотел?

Меня так и подмывает пересказать весь разговор слово в слово. Но я сама пока едва могу разобраться в этом, не говоря уже о том, чтобы обсудить это со своими подругами.

— Просто уточнил расписание наших тренировок, — лгу я, снова занимая свое место на диване. Я тянусь за своими буквами для Скрэббла.

— Все еще занимаетесь? — Кажется, Диане уже не так интересно, когда речь заходит о хоккее.

— Да. Я многому у него учусь.

Мы возобновляем нашу игру, но я не могу сосредоточиться. Даже по прошествии пятнадцати минут я все еще внутренне удивляюсь тому, что произошло.

Честно говоря, поразительная наглость этого человека. Он говорит мне использовать его для секса, а потом, когда я осмеливаюсь обдумать это, он такой: Круто, забудь об этом?

Кто так делает?

— Пересвекленный — нет такого слова! — Майя возмущенно визжит, когда Диана пытается добавить буквы к доске.

— Конечно есть.

— Составь из него гребаное предложение.

— Мне не нравится этот салат, потому что в нем много свеклы. Он слишком пересвекленный.

— Джи, поддержи меня, — умоляет Майя.

Я поднимаю взгляд от своих букв.

— Я накладываю вето на пересвекленный.

— Предательница, — жалуется Диана.

Я собираюсь выложить следующее слово, когда мой телефон снова вибрирует. На этот раз сообщение.