Это самый живой его голос с тех пор, как я его встретила.

Я едва могу дышать. И нехватка кислорода усиливается, когда его рука находит мою щеку. Грубые кончики пальцев царапают мою разгоряченную кожу.

Райдер наклоняет голову и приближает свой рот к моему. Наши губы на расстоянии шепота. Мои веки закрываются, и на одно замирающее сердце мгновение мне кажется, что он собирается поцеловать меня.

— Но... я не Колсон, — заканчивает он с едва заметным намеком на улыбку, выпрямляясь.

К моему ужасу — и разочарованию, которое я не ожидала испытать, — он отодвигает занавеску, чтобы проверить, чист ли горизонт. Затем он выскальзывает и оставляет меня там с чувством, которое он только что угрожал заставить меня чувствовать.

Ерзающей от желания.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ДЖИДЖИ

В каждой компании всегда есть один распутный парень

РАЙДЕР:

У нас все еще в силе на вечер?

Я:

Да. У вас еще будет возможность?

РАЙДЕР:

Будет.

Я:

Еще раз спасибо, что помогаете.

РАЙДЕР:

Конечно.

Я:

Тебя, должно быть, убивает, что нет приличного эмодзи с пожатием плеч. В том, который существует, для тебя слишком много эмоций. Эти движения руками. Слишком драматично, чтобы точно передать твое пожатие плечами.

РАЙДЕР:

Еще не поздно все отменить?

Я:

Мне нравится твое необычное чувство юмора! Каждый раз радуюсь.

Последнее сообщение Райдера — эмодзи со средним пальцем.

Ага. Оно подходит ему больше всего.

Нам потребовалось несколько дней, чтобы перенести нашу тренировку. Занятия начались в понедельник, как и мое официальное расписание хоккейных тренировок, поэтому было сложно настроиться на одну волну и найти время, которое подходило бы нам обоим. И Беккету, я думаю. Он будет с нами сегодня вечером, чтобы помочь с тренировками Райдера.

А до тех пор у меня еще есть кое-какие дела, в том числе одно, которое скорее удовольствие, чем дело: встреча с дядями в закусочной Деллы.

Я росла с большим количеством дядь. К счастью, не с теми, жуткими, которые говорят неподобающие вещи на свадьбах и пристают ко всем девочкам-подросткам.

— Я слышал, ты снова одинока.

Или, может быть, они действительно говорят неподобающие вещи.

— Это старые новости, — сообщаю я Дину Ди Лаурентису. — Почта летела к тебе с голубями?

— Нет, всезнайка. Я уже давно знаю. У нас просто не было времени побыть наедине с тех пор, как это случилось.

Я тянусь за своим кофе. Мы сидим в угловой кабинке, столешница завалена полудюжиной ломтиков пирога, потому что мои прожорливые дядюшки не смогли остановиться на одном вкусе и заказали по одному на каждого.

Дядя Логан вышел на улицу, чтобы ответить на телефонный звонок моей тети Грейс, одной из трех моих крестных матерей. У меня также есть трое крестных отцов, потому что мои родители не хотели выбирать между всеми своими лучшими друзьями, но все равно должны были принять решение. Хотя моя семья не религиозна, мои бабушка и дедушка с маминой стороны настояли на крестинах, когда мы с Уайаттом родились. Фотографии того дня буквально нелепы. Целая спортивная команда крестных родителей стоит на том алтаре, держа на руках нас с Уайаттом младенцами в наших прозрачных белых халатиках.

Я скажу, мне действительно нравится, что у нас большая семья. Или, во всяком случае, мы создали ее такой. Оба моих родителя — единственные дети в своих семьях, и ни у кого из них не было больших кланов в детстве. Тетя здесь и дядя там, почти нет двоюродных братьев и сестер. Мой папа даже не разговаривал со своим собственным отцом в последние годы, перед его смертью. Папа не был на похоронах. Так что действительно приятно быть окруженной тетями, дядями и двоюродными братьями и сестрами. В моей жизни всегда было много любви.

А еще, много любопытных вопросов.

— Мой папа заставляет тебя обсуждать это? — Спрашиваю я, прежде чем сделать глоток кофе.

— Ну, он сам заговорил об этом, но разве я похож на парня, которого можно заставить что-то делать?

Дин расплывается в улыбке. У него точеная внешность мужчины-модели, которая с возрастом становится только лучше. Я видела его фотографии со времен учебы в колледже, и тогда он давал прикурить любому, но, по-моему, сейчас он выглядит еще лучше.

— Я был удивлен, услышав о вашем разрыве. Казалось, вы с Колсоном созданы друг для друга. Оба играете в хоккей. Оба хороши собой.

— Ну, да, потому что это все, что нужно, чтобы быть родственными душами. Общий вид спорта и примерно одинаковый уровень привлекательности.

— Ген сарказма от матери, я вижу, тебе достался.

— Я посчитаю это комплиментом. Но да, мы с Кейсом расстались, мы не собираемся снова сходиться, и это все, что я собираюсь сказать по этому поводу.

— Так, значит, теперь ты в игре?

— Думаю, я бы не стала так формулировать, но да.

Черты лица Дина сморщиваются от смирения.

— Черт возьми. Я действительно не хотел, чтобы до этого дошло.

— Что это значит? — Подозрительно спрашиваю я.

Я мгновенно настораживаюсь. Для группы взрослых мужчин, друзья моего отца способны на выходки, которых я никогда не ожидаю.

Он тянется к почтальонской сумке, стоящей рядом с ним на диванчике. Когда я впервые увидела ее, я поддразнила его за то, что он носит мужскую сумочку. Но, думаю, она нужна ему для работы. Дин тренирует женскую команду Йельского университета, что, я полагаю, делает его врагом, но не совсем, поскольку они не участвуют в нашем соперничестве. Однако, если мы будем играть с ними в финале, пусть поберегутся. Дядя он или нет, но я с радостью уничтожу его девочек.

— Вот, — говорит он.

Я чуть не выплевываю свой кофе, когда он кладет на стол упаковку с презервативами.

Нет, не просто упаковку.

Очень большую внушительную коробку, с ошеломляющими пятьюдесятью презервативами.

— Что это, черт возьми, такое? — Я вскрикиваю. — О Боже мой.

— Я не могу допустить, чтобы ты вела себя безответственно теперь, когда ты одна. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, Джиджи.

— Как ты думаешь, сколько у меня секса? Нет, подожди... — Я поднимаю указательный палец, мой тон суров. — Не смей отвечать на этот вопрос.

Дин фыркает.

— Просто говорю... Я помню колледж. Отчетливо. Все эти гормоны. Вечеринки. Я хочу, чтобы ты была в безопасности, хорошо? И не говори своим родителям, что я тебе это дал.

— О, поверь мне, я никогда не заговорю об этом.

— Кроме того, — продолжает он, отрезая вилкой кусочек орехового пирога с орехами пекан, — прежде чем связываться с каким-нибудь чуваком, убедись, что он не шлюха компании. И если это так, пусть он проверится. Потому что в каждой компании всегда есть один распутный парень.

Я уже жалею о том, что собираюсь спросить, но любопытство побеждает.

— Кто был шлюхой в твоей?

— Такер, — последовал мгновенный ответ.

Я делаю еще глоток из своей кофейной кружки, глядя на него поверх края.

— Такер, — с сомнением повторяю я.

— Конечно. — Дин невинно моргает. — Чувак обрюхатил женщину за один перепихон. Более неразборчивым в связях просто нельзя быть.

— По его рассказам, у него с тетей Сабриной была любовь с первого взгляда.

— Такер много чего говорит. Особенно обо мне и моей предполагаемой репутации дамского угодника. — Дин подмигивает. — Не верь ни единому слову из этого.

Джон Логан выбирает этот момент, чтобы вернуться к столику. Он смотрит на огромную коробку с презервативами. Затем он смотрит на Дина и вздыхает.

— Ага, я расскажу ее отцу.

— Черта с два.

Логан садится рядом со мной и пододвигает к себе одну из тарелок с пирогами. Клубнично-ревеневый. Я рада, что нам удалось ненадолго собраться. Они оба случайно оказались сегодня поблизости, что бывает редко, потому что дядя Дин живет в Нью-Хейвене со своей семьей.