Как и тот, кто сотворил это красноречивое панно с мертвой бабочкой посередине…

— Просил переслать его Юлиану. Здесь надпись — посмотри.

И я прочитываю «Ты сделал даже больше, чем рассчитывал…»

— Мне так жаль, — только и могу выдавить я — горло перехватывает от эмоций. — Что теперь будет?

Шарлотта качает головой.

— Я не знаю, Стефани. Я правда не знаю.

Мы намеренно не говорим о чуде в столовой — ведь это чудо, как ни крути! — и продолжаем разговор о Эстер.

— Мы как чувствовали, что добром это не кончится, — произносит Шарлотта с сожалением. — Нам сразу показался слишком неестественным этот ее внезапный интерес к Алексу…

И я не могу смолчать:

— В него легко влюбиться.

Мы смотрим друг другу в глаза, и я знаю, что ей известен мой маленький секрет… Секрет Полишинеля, если уж на то пошло.

— Прости, я вовсе не это имела в виду, ты ведь понимаешь? — Шарлотта касается моей руки, как бы успокаивая и прося прощения одновременно, но я чувствую себя обязанной заступиться за парня и потому произношу это вслух:

— Я люблю Алекса.

Звучит как вызов, на который моя собеседница отзывается тихой улыбкой:

— Я знаю об этом… мы все знаем.

И пока она обнимает меня, незаметно засовываю телефон за диванную подушку.

11 глава.

Последующие дни проходят, словно в тумане: я бегаю на работу, собираю чемодан для предстоящей поездки к родителям — и постоянно думаю об Алексе. Мне жутко хочется позвонить ему… или в крайнем случае написать, но перед глазами так и пляшут строчки из их с Эстер переписки, и я не решаюсь сделать этого.

«Весь день думал о тебе… очень хочется снова поцеловать тебя».

Или:

«Ты так заинтриговала меня своим подарком, что я полночи не спал, гадая, что же он из себя представляет… Скучал о тебе».

Бастиан прав: не стоило мне читать все это. Меня как будто инфицировали опасным вирусом, превращающим Стефани Зайтц в ревнивое и крайне дерганное существо.

Сколько раз я представляла себе наш первый поцелуй, сколько раз мысленно признавалась Алексу в своих чувствах… и вот, какая-то лживая подставная кукла опередила меня во всем.

Мне жутко хочется свернуть ее идеальную длинную шейку и отомстить за нас обоих.

Я даже молчу о самом Юлиане… его я ненавижу едва ли не сильнее обманщицы Эстер, хотя впервые и познакомилась с ним только в день именин Алекса — до этого он был просто фигурой из рассказов Шарлотты. Неприятным «кем-то» с приятной внешностью…

Отпираю дверь и замечаю в прихожей незнакомую мне пару обуви: Бастиан привел друга?

Вообще-то у него нет друзей в Нюрнберге, кроме меня, конечно… Впрочем, я не в счет. Скидываю обувь и направляюсь на звук голосов…

— Алекс! — восклицаю с порога, едва разгадав в темноволосой макушке Бастианова собеседника Алексово лицо. — Что ты здесь делаешь?

И тот мне улыбается. Улыбается, в самом деле?!

— Тебя жду.

Присматриваюсь к нему повнимательнее.

— Меня ждешь? Зачем?

— А сам не знаю…

И когда парень снова мне улыбается, я все понимаю…

— Бастиан, — произношу грозным голосом, — на пару слов, пожалуйста.

Тот молча встает и идет за мной в коридор.

— С ума сошел, — произношу шипящим полушепотом. — Думаешь, алкоголь сделает его счастливее?! Да если Адриан или Шарлотта узнают об этом, они мне голову снимут… Как он вообще здесь оказался?

Бастиан в очередной раз подключает режим «африканского слона» и говорит:

— Я его не спаивал, если ты об этом: он уже был под мухой, когда я его нашел.

— Ты его нашел… Где?

— Ехал домой и увидел около бара на Лютерштрассе. Сначала думал, что мне привиделось… Ан-нет, это был Алекс. Я остановился и спросил, не подвезти ли его домой… Он запротивился, сказал, что меньше всего хочет вернуться туда, откуда благополучно сбежал пару часов назад. Тогда я и предложил ему поехать к нам…

— Боже! — только и выдыхаю я. — Нужно предупредить Шарлотту…

В этот же момент мой сотовый оживает музыкальной трелью. Показываю Бастиану имя на экране…

— Не говори лишнего, пусть он ночует у нас. — Округляю глаза, а потом наконец принимаю вызов.

— Привет, Шарлотта! Что, Алекс пропал… На самом деле он сейчас у нас… Бас встретил его на улице и позвал в гости… Приехать за ним?

Бастиан изображает руками крест, мол, заруби эту и идею на корню.

— О, возможно, ему бы не помешало сменить обстановку, пусть он сегодня ночует у нас… Мы постелим ему на диване… Нет, правда, не стоит волноваться… С ним все хорошо… Да, конечно… Не волнуйтесь за него… Да, утром я буду дома. До свидания, Шарлотта… Пока.

Нажимаю отбой и утыкаюсь в парня раздраженным взглядом.

— Ты заставил меня лгать ей — чувствую себя отвратительно.

— Ты не лгала — просто умолчала кое о чем, — парирует Бастиан и добавляет: — И ты не была столь щепетильна, когда стащила телефон парня.

Это удар ниже пояса, и я смериваю собеседника убийственным взглядом. Не знаю, как до сих пор терплю его… Отталкиваю наглеца с дороги и, обиженная, возвращаюсь в гостиную.

Алекс между тем рассматривает вязаное полотно голубого цвета и даже хмурит брови от напряжения. Завидев меня, он поясняет свой интерес:

— У твоего парня неплохо получается.

— Он не мой… — начинаю было я, но Бастиан, подступивший сзади, приобнимает меня за талию и произносит:

— Спасибо за комплимент. Обычно мое хобби вызывает сдержанные улыбки… Считается, что вязание — не мужское дело, хотя изначально именно мужчина его и придумал. Ты знал об этом?

Выкручиваюсь из Бастианова захвата и плюхаюсь на диван.

— Да, было дело, — отвечает Алекс и спрашивает: — Может, и меня научишь работать спицами? Я решил заняться чем-то новым. Время пришло…

Бросаю на Алекса удивленный взгляд.

— А как же бабочки? — осведомляюсь я.

И он тут же темнеет лицом, так что я жалею о заданном вопросе.

— Бабочки мне больше не интересны, — отвечает с горькой усмешкой, от которой становится не по себе. — Хватит, баста. Перехожу на новый уровень!

А я только и могу, что брякнуть:

— Вязать тебе не понравится. Скучнейшее занятие в мире…

Бастиан отзывается веселой улыбкой.

— Милая, ты просто никогда не пробовала…

— Милая? — произношу одними губами. Что на него нашло, право слово?

Алекс замечает мою безмолвную пантомиму и произносит:

— Ты никогда не говорила, что у тебя такой классный парень… Мы с ним подружились, и я не позволю тебе гнобить его понапрасну. Бастиан, — уже в сторону нового друга, — тащи свободные спицы — будешь учить меня премудростям вязания. Я открыт для чего-то нового…

— И все равно бабочки лучше вязания, — бубню себе под нос, направляясь на кухню.

Сердце тяжелым комком ворочается в глубине грудной клетки… Такого Алекса я тоже вижу впервые.

Перед сном стелю ему постель на диване, на том самом, который обычно занимает Бастиан, а сама не престаю негодовать:

— Зачем ты заставил Алекса думать, что ты мой парень? Глупость какая-то. И подушки запасной у меня тоже нет… Вот, будешь спать на моем свитере, сверни его в рулон, — и заметив тонкую улыбку на слегка небритом лице, вопрошаю: — Что, решил изобразить из себя египетского сфинкса? Поздравляю, у тебя неплохо получается, — и швыряю в него надувным матрацем. — Надувай, не думал же ты, что мы станем спать в одной постели. Не настолько мы родные в конце-то концов, — последнее произношу себе под нос, тяжело вздыхая.

Бастиан берется за дело и много позже произносит:

— Пусть думает, что я твой парень, Стеф: ему не помешает взглянуть на тебя другими глазами…

Оглушительно фыркаю.

— Ему только что сердце разбили, а ты сводничеством занимаешься.

— Просто подумал, помощь тебе не помешает… Разве нет?

Ответить мне нечего. Заваливаюсь на кровать и закрываю глаза.

— Бас? — зову через время.