Скрыть своего удивления мне не удается.

— Что? — недоумевает Эстер. — Думаешь, я бесстрашная от природы? Так вот, это не так.

— Если ты и трусила, то прекрасно сумела это скрыть, — отвечаю не без улыбки. — Из нас двоих самым нервным был именно я… К счастью, тебе удалось всех очаровать, — смотрю прямо в ее темно-карие, почти агатовые глаза, — впрочем в этом я как раз-таки и не сомневался!

— Считаешь, у меня получилось?

— Уверен на все сто.

— Спасибо, Алекс, и прости…

— За что? — удивляюсь я.

Эстер снимает туфли на высоком каблуке, закидывает их в багажник, а потом распахивает заднюю дверцу автомобиля и присаживается на краешек сиденья, так что мы оказываемся вровень друг с другом.

— За то, Алекс, — наконец отвечает она, — что вся твоя жизнь пошла кувырком… из-за меня. За то, что тебе приходится налаживать испортившиеся отношения с родными… опять же из-за меня. Я этого не хотела, честно.

У меня стискивает горло от нежности к ней: боже, она просто идеальная! И так как весь воздух залип где-то между моими легкими и стиснутым нежностью горлом, то я просто целую ее. Со всей сдерживаемой весь вечер страстностью и со всем желанием успокоить эту идеальную во всех отношениях девушку…

— Все это ерунда, — хриплю я между поцелуями, вслушиваясь в громогласный концерт прячущихся в траве цикад. Они как бы озвучивают быстрое биение моего влюбленного сердца…

— Нет, не ерунда, — противоречит мне Эстер, но мы не зацикливаемся на ее словах. Я не зацикливаюсь… А потом она добавляет: — Скоро твой день рождения, Алекс, ты еще помнишь об этом? — и негромко посмеивается.

В этот момент я по-настоящему счастлив, осознаю это всеми фибрами своей души.

— Рядом с тобой, Эстер, мне не нужны никакие подарки ко дню рождения, — отвечаю просто, как чувствую, — ведь свой главный подарок я уже получил, — снова хочу поцеловать ее, но Эстер отстраняется, прикладывая палец к моим губам.

— Не так быстро, герой-любовник, — насмешничает она, — ведь у меня есть что тебе сказать, — и поигрывает бровями, — через тря дня я приду за тобой, — выдерживает многозначительную паузу, — и хочешь ты того или нет, но я вручу тебе свой подарок. Уверена, он тебе понравится! Даже не сомневайся.

— Ты меня заинтриговала, — отзываюсь на ее слова. — Помнится, ты обещала мне крылья… теперь даже не знаю, что и думать.

— Просто думай обо мне, — произносит Эстер, — а я устрою все остальное. — Потом она целует меня и садится за руль автомобиля. — Спокойной ночи, Алекс! Встретимся через три дня.

Я машу рукой, не в силах справиться с широкой улыбкой, превращающей меня в чеширского кота, обкурившегося травкой.

Любовь определенно — дурман, причем самый сильнодействующий из всех! С этими мыслями я и возвращаюсь домой.

Отец с Шарлоттой негромко переговариваются в столовой.

— Я к себе, — сообщаю мимоходом, не особо стремясь прерывать их тет-а-тет. Уверен, говорят они об Эстер… Но Шарлотта вдруг окликает меня:

— Алекс, постой, хочу тебе что-то сказать.

— Да? — сердце невольно екает.

Она присаживается рядом и стискивает мою руку.

— Хотела сказать, что рада за тебя, — произносит она, — Эстер мне очень понравилась, — мои брови невольно вскидываются на лоб, и Шарлотта улыбается. — Действительно понравилась… Я не лукавлю. — В смущении пожимает плечами: — Она показалась мне искренне заинтересованной в тебе… и это не может не радовать нас с Адрианом. Вот, собственно, и все, что я хотела сказать…

Она не сообщила ничего такого, чего я и сам бы уже не знал, но сами эти слова — бальзам на мою душу. Шарлотта между тем одергивает свою юбку и в смущении произносит:

— Может лучше поговорим о бабочках…было намного легче, когда нам не приходилось отвлекаться от них на разговоры о… твоей девушке.

Я качаю головой.

— Нелегко быть мамочкой парня-подростка… Не жалеешь, что подписалась под этим непростым делом?

Шарлотта лупит меня по колену.

— Не говори ерунды! Я не твоя…

— … мамочка. Я знаю! — заканчиваю за нее, посмеиваясь. — Но ты так забавно на это реагируешь, что я не могу перестать поддевать тебя! Уж извини. — А потом спрашиваю: — О чем вы шептались с Эстер? Со стороны это смотрелось весьма интригующе…

Вижу, как глаза Шарлотты наполняются хитрым блеском.

— Ну, — тянет она как бы в задумчивости — хочет помучить меня подольше, — твоя девушка рассказала мне о своем сюрпризе для тебя… сюрпризе на день рождения. Она посчитала, что мы должны о нем знать, дать разрешение, так сказать, и я пообещала поговорить об этом с твоим отцом. — Тут она понижает звучание своего голоса: — Он, кстати, этой идеей не очень проникся, но я уверена, что смогу его переубедить…

Теперь я заинтригован окончательно, и Шарлотта, заметив это, довольно посмеивается.

— Что, язык проглотил? — поддевает она мучительно соображающего меня. — Ну-ну, — похлопывает меня по плечу, направляясь обратно в столовую, — уверена, такого подарка у тебя еще не было…

— Неужели новый вид бабочек, недавно обнаруженный в лесах Амазонии? — закидываю пробный камень, так, на всякий случай.

Шарлотта отрицательно качает головой.

— Даже и не надейся, парень-подросток! — отвечает она, делая вид, что застегивает рот на замок. — Все узнаешь в свое время.

Она уходит, а я продолжаю гадать о том, что же такого особенного приготовила Эстер на мой день рождения…

Не уверен, что смогу пережить ближайшие три дня и не сойти с ума от нетерпения!

7 глава.

— Желаю тебе хорошо провести время! — Шарлотта полна радостного нетерпения, в котором мы с ней вполне могли бы посоперничать. Такое чувство, словно это ее увозят неведомо куда, заманивая таинственным сюрпризом! Подобное возбуждение подзадоривает меня еще больше, вызывая на лице непроизвольную улыбку.

Три дня прошли — и вот Эстер ждет меня на подъездной дорожке, прислонившись к дверце автомобиля. На ней ультракороткие шортики, при виде которых Шарлотта одаривает меня многозначительной улыбочкой, отец же просто отводит взгляд в сторону… В этом весь он.

— Привет, Алекс, — Эстер чмокает меня в щеку. — Готов обрести крылья? — таинственно присовокупляет она.

— Разве ты не заметила, — отвечаю с полушутливой серьезностью, — после встречи с тобой у меня уже появились одни за плечами…

Эстер смеется.

— Тогда залетай на переднее сидение, ангел мой! — и помогает перебраться в автомобиль.

— Я скорее думал о бабочках, — вторю в задумчивости, — но «ангел» тоже звучит довольно интересно.

— Тебе помочь? — слышу голос отца, обращающийся к Эстер — она как раз воюет с моей инвалидной коляской.

— Да, спасибо. — Мне кажется, она смущена, хотя и не показывает вида… Между тем они споро укладывают коляску в багажник и неловко замирают друг перед другом.

— Ну, — произносит отец, — присмотри там за ним… Мы на тебя полагаемся.

— Обещаю, с Алексом ничего не случится.

Отец молча кивает и отходит к Шарлотте, а я в этот момент думаю о том, что загадочность подобных недомолвок доведет меня до инфаркта…

— Так куда мы направляемся? — интересуюсь у Эстер, едва мы выруливаем на дорогу. — Хватит темнить — карты на стол!

Но она так легко не сдается, и вынуждает меня всю дорогу строить догадки, одну забавнее другой, так что, когда мы выезжаем из города, я и вовсе не знаю, о чем думать… и сдаюсь.

— Мы почти приехали, не куксись, — увещевает меня темноволосая мучительница, выруливая с дороги в сторону… лётного поля с рядами железных ангаров. Я насчитываю около десяти штук и, должно быть, выгляжу опешившим, так как Эстер, задорно рассмеявшись, наклоняется и чмокает меня в щеку.

— Отомри, Алекс! Мы приехали.

Я молча осматриваю пустынное поле зеленой травы и два белых самолетика, примостившихся у черного зева распахнутого ангара. Мягко говоря, впечатляет не очень…