— Почему ты прибежал сюда сегодня утром, чтобы поговорить со мной, если тебе не важно мое мнение?

— Потому что я знал, что твоя голова, скорее всего, готова взорваться, и хотел избавить тебя от страданий.

Моя мать почти закричала от разочарования.

— Если бы твоя бабушка уже не была на смертном одре, это могло бы ее туда отправить.

Это было почти смешно.

— Это показывает, как много ты знаешь о ней…

— О чем ты говоришь?

— Бабушка знала о Фелисити с самого начала. Она была единственным человеком, кроме Зигмунда, кто был в курсе наших отношений тогда. На самом деле бабушка знает обо мне больше, чем кто-либо другой.

Это заявление должно было свести мою мать с ума.

Пока она беззвучно шевелила губами, я воспользовался моментом, чтобы уйти.

Через несколько часов я забрал Фелисити и Зигмунда из гостиницы «Bainbridge Inn». Они еще не убили друг друга, и это было хорошей новостью. Милая пожилая женщина, владевшая этим заведением, стояла у входа и махала нам рукой.

Фелисити пристегнула ремень безопасности.

— Куда мы едем?

Она сидела рядом со мной на пассажирском сидении, мой кузен сидел сзади.

— Я хочу тебе кое-что показать, — сказал я.

— Уверен, ты не в первый раз говоришь ей это, — проворчал Зигмунд.

Я посмотрел на него в зеркало заднего вида.

— Почему я снова беру тебя с собой?

— О, я не знаю… потому что твоя жена надерет тебе задницу, если ты этого не сделаешь? Потому что ты думаешь, что я напьюсь до беспамятства, если останусь один? Потому что тебе не хватает моего обаяния? Потому что ты не доверяешь себе, оставаясь наедине с Фелисити? На этот вопрос есть множество ответов.

Проигнорировав его, я обратился к Фелисити.

— Мы едем в одно из моих владений.

Мой желудок сжался от волнения и нервозности из-за того, что ждало меня впереди. Я старался не смотреть на Фелисити, потому что это было больно. Я знал, что не переступлю никаких границ, но мое неутолимое влечение к ней сводило с ума. Как женатый мужчина, я не должен был испытывать страстного желания поцеловать другую женщину. Я не должен был мгновенно вспоминать, какова она на вкус, и жаждать попробовать ее снова. Но с Фелисити Данливи все шло не так, как хотелось бы.

Ее глаза расширились, когда мы подъехали к поместью, известному как Брайтон-Хаус. Овдовевшая сестра моего отца жила здесь большую часть года, но сейчас она находилась во Франции на отдыхе. Моя тетя Милдред любила животных и держала в поместье большую ферму. Ее управляющий, Натаниэль, оказался давним другом Зигмунда. Я знал, что мой кузен, скорее всего, отправится в дом, чтобы выпить с ним, и это позволит мне побыть наедине с Фелисити.

Конечно, Натаниэль вышел поприветствовать нас, и Зигмунд скрылся внутри. Я представил Фелисити, как подругу, которую привез, чтобы показать ей ферму. Хотя Натаниэль выглядел смущенным, я был уверен, что Зигмунд с удовольствием расскажет ему о том, во что превратилась моя жизнь.

— Давай прогуляемся по ферме, хорошо?

— С удовольствием. — Она улыбнулась.

Было приятно видеть ее счастливой хотя бы мгновение.

— Моя тетя, как и ты, любит животных, и это ее ферма. Сейчас она уехала в отпуск, поэтому за животными присматривает ее персонал. Милдред потеряла мужа совсем рано. Он погиб в автокатастрофе.

— О, мне очень жаль.

— Она так и не вышла замуж, и у нее нет детей. Она относится к животным, как к своим детям.

Пока мы шли к конюшне, волнение нарастало во мне.

Несколько пони толпились за деревянной перегородкой.

Оглядев их, Фелисити засияла.

— Боже мой! Это шетлендский пони?

— Да. — Я не смог сдержать улыбку.

— Он выглядит так же, как Абсурд.

Я выгнул бровь.

— Прямо как он, да?

— Да.

— Посмотри внимательнее.

Ничто не могло сравниться с выражением ее лица, когда она поняла. Она недоверчиво указала на него.

— Это не он…

— Это он, Фелисити.

— Что?

Я открыл загон, и она побежала к нему. Фелисити обхватила его за шею и обняла. Честно говоря, мало что в жизни приносило мне большую радость, чем этот момент. Мне было очень знакомо чувство, испытываемое при встрече с кем-то, кого ты больше никогда не надеялся увидеть.

Прижавшись к нему, она сказала:

— Я не понимаю. Я думала, ты нашел ферму в Род-Айленде, готовую забрать его? Я просила тебя сообщить мне, если ты не сможешь найти для него место. Ты ничего не сказал, и я решила, что все устроилось. Как он оказался здесь?

— Я ни в коем случае не собирался перекладывать на тебя ответственность за него. Поэтому я не позвонил тебе перед отъездом. Мне удалось уговорить ферму в Род-Айленде оставить его у себя, пока я не смогу перевезти его в Англию. Но это было все, на что они были готовы, поскольку у них не было места для него. Его перевезли примерно через месяц. И с тех пор он здесь.

Абсурд заржал. Погладив его, она расплакалась.

— Я не собиралась сегодня плакать.

— Пока я не являюсь причиной твоих слез, все в порядке.

— Я хотела попытаться найти его, — сказала она, проводя пальцами по его гриве.

— Ты и не подозревала…

— Могу только представить, что подумала твоя тетя, когда ты привез его.

— Она была в восторге и посчитала его скорее подарком, чем обузой. Единственное, о чем я попросил ее, это сохранить его имя.

Фелисити подняла на меня глаза.

— Что ж, эта поездка определенно полна сюрпризов.

Она провела со своим драгоценным пони около двадцати минут, прежде чем я предложил пройтись, у меня было мало времени, и нам нужно было поговорить.

— Мы вернемся и проведем с ним еще немного времени, прежде чем уедем, — сказал я ей.

Я договорился, что нам накроют поздний ланч с видом на холмы. Мы шли несколько минут, пока за поворотом не показался дом.

Заметив накрытый стол, она спросила:

— Что это такое?

— Ну, я не мог увезти тебя на целый день и не накормить. Не волнуйся, я не имею никакого отношения к приготовлению всего этого.

— Ну, слава богу. — Она хихикнула.

— Ни одной банки готовых спагетти в поле зрения.

За едой у нас завязалась легкая и непринужденная беседа. Она рассказала мне о работе в юридической фирме, с которой она уволилась, и о том, почему у нее случилось выгорание. Когда она рассказывала, какую жизнь планирует вести после возвращения домой, я почувствовал, что мне тоже хочется вернуться в тот безмятежный дом на берегу залива.

После того как мы поели, Фелисити посмотрела вдаль, а я уставился на ее профиль, стараясь удержаться от пересчитывания веснушек. От старых привычек трудно избавиться.

Когда она повернулась ко мне, я опустил глаза вниз, чтобы не быть пойманным с поличным.

— Несмотря на то что все сложилось не так, как я надеялась, я хочу, чтобы ты знал — я горжусь тобой, Лео. Ты делаешь то, что должен, то, что обещал отцу. Уверена, он тоже очень гордится тобой.

— Спасибо. Я ценю это. Но теперь скажи мне, что ты чувствуешь на самом деле.

— Что ты имеешь в виду? — Она моргнула. — Я говорю то, что думаю.

— Я знаю, что ты сказала правду. Но я хочу знать, что ты думаешь о нас, об этой ситуации, даже если мне будет больно это слышать.

— То, что я думаю или чувствую о нас, больше не имеет значения.

— Это важно для меня. Я хочу это услышать, даже если это больно. Нам нужно обсудить это.

Щеки Фелисити покрылись румянцем.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала? Ты хочешь услышать, что я влюблена в женатого мужчину? Потому что это не очень хорошо выглядит. — Ее глаза заблестели. — Ты хочешь знать, что я чувствую? Я… злюсь. Я растеряна. Я расстроена. Я напугана. Я ревную. Я в полном беспорядке. — Она вытерла скатившуюся слезу. — В то же время я благодарна за этот момент, даже если он не будет длиться вечно. Потому что это на один миг больше, чем я должна была провести с тобой.