— Извини, что напугал тебя. У тебя на лице было немного взбитых сливок.

Облизав краешек губ, я ответила:

— Спасибо.

Миссис Анджелини усмехнулась. Я знала, о чем она думает. И была согласна с ней — я в полной заднице.

Лео

Трек 9: «Shout Out to My Ex» by Little Mix.

Фелисити настояла на том, чтобы отнести посуду на кухню. Она не позволила мне помочь, и я не стал настаивать, потому что подозревал, что ей нужна передышка. Напряжение между нами, возникшее сегодня на парковке, ничуть не ослабевало. Я знал, что заставляю ее нервничать. Я лишь надеялся, что это потому, что я ей нравлюсь, и она не знает, что делать с этими чувствами. Я тоже не знал, что со всем этим делать.

Наш сегодняшний поцелуй выбил меня из колеи. Я переживал его снова и снова каждую секунду после обеда. И теперь, когда я был здесь, с ней, потребность в повторении была еще более острой, чем я ожидал. Миссис Анджелини прервала мои мысли.

— Ты, кажется, влюблен в мою девочку.

Я замер.

— Как вы можете знать?

— Ты не сводишь с нее глаз. — Она рассмеялась. — Полагаю, я не сводила глаз с тебя, поэтому и заметила.

— Думаю, это очевидно, как сильно она мне нравится.

Миссис Анджелини улыбнулась.

— Фелисити — это воплощение совершенства. Она так же прекрасна внутри, как и снаружи. И она даже не подозревает, насколько прекрасна.

— Это часть того, что меня в ней восхищает. И она такая умная.

— А еще она очень сдержанная. Но когда однажды она откроет кому-то свое сердце, я знаю, что отдаст ему всю себя.

Я кивнул, и в моей груди возникло неприятное стеснение… Может быть, потому, что я знал, что этим человеком буду не я. И я завидовал ему — кем бы он ни был.

— Видно, что у вас с ней прекрасные отношения, — сказал я. — Интересно, что она настаивает на том, чтобы называть вас миссис Анджелини.

— Я убеждала ее называть меня Элоизой в течение многих лет. То, что она этого не делает, — защитный механизм с ее стороны, я полагаю. Уверена, она уже рассказала тебе о своем прошлом. В детстве она пару раз позволяла себе сблизиться с опекунами, и это имело неприятные последствия. Надеюсь, теперь она уверена, что я никуда не уйду. Очевидно, что она уже взрослая. Формально я не несу за нее никакой ответственности. Но она — единственная моя семья, не считая брата. Так что я не переживу, если она меня бросит. Она нужна мне так же, как и я ей.

— Это прекрасно. Правда. Я рад, что вы нашли друг друга.

— Не причиняй ей слишком сильную боль, — сказала она через мгновение.

Не зная, что ответить, я просто сказал правду.

— Я совсем не хочу причинять ей боль.

— Но ты причинишь. Она позволит тебе это сделать. Тот факт, что она пригласила тебя сюда сегодня, говорит мне об этом.

В этот момент вошла Фелисити, прервав все дальнейшие объяснения, которые я мог бы получить от миссис Анджелини, чьи слова заставили меня встревожиться. Хотя, конечно, в ее словах не было ничего такого, чего бы я уже не знал.

Миссис Анджелини встала.

— Спасибо за праздничный ужин, ребята. Меня зовет «Fireball». Я налью себе стаканчик на ночь, отправлюсь в свою комнату и почитаю свою увлекательную книгу. — Она подмигнула. — Почему бы тебе не показать Лео остальную часть дома?

Фелисити повернулась ко мне.

— Хочешь экскурсию?

— С удовольствием, — сказала я, допивая вино.

Затем она провела меня по всем комнатам первого этажа, среди которых была впечатляющая библиотека со встроенными полками и богато декорированным деревянным столом.

Я не собирался просить ее показать мне свою спальню, но когда она стала подниматься по лестнице, я последовал за ней.

Мы миновали комнату миссис Анджелини и продолжили путь по коридору, пока не дошли до конца. Фелисити открыла дверь и пригласила меня войти. Я был рад, что она доверяет мне настолько, что привела в свою спальню. Я собирался вести себя сегодня как можно лучше, но она не могла этого знать, особенно после того, как я сегодня набросился на нее на парковке.

Комната Фелисити оказалась гораздо более женственной, чем я мог себе представить, — не то чтобы она не была женственной, но она никогда не была похожа на девочку-девочку. Я был удивлен, обнаружив, что помещение оформлено в пастельных тонах.

— Итак, это моя комната. Я ничего не меняла здесь уже много лет. Но мне она нравится. Она просторная и выходит на залив.

В этом пространстве было что-то успокаивающее. Оно было упорядочено и обладало той же спокойной элегантностью, что и она сама. Мое внимание привлекла серия тетрадей всех цветов радуги. Они были выстроены в ряд на полке.

— Что это?

— Это мои ежедневники. Они все на этот год.

— Мне казалось, у большинства людей один ежедневник, а не двадцать.

Она рассмеялась.

— Я их коллекционирую. Они делают меня счастливой. Ежедневники и стикеры. Я знаю, это кажется безумием.

— Безумием? Ты говоришь с человеком, который рисует с намерением стать следующим Пикассо, а на самом деле это больше похоже на рисование по номерам.

— Это правда. — Она вздохнула. — Что ж, полагаю, как и в случае с твоим рисованием, ежедневники… оказывают на меня терапевтическое воздействие. Я чувствую себя более уверенной, когда знаю, что делаю и куда иду в конкретный день. Когда я росла, мне всегда было важно чувствовать, что я контролирую свою жизнь, ведь я никогда не могла быть уверена, где окажусь на следующий день. Если я жила одним днем и записывала все, что должно произойти, это приносило мне некоторое утешение и уменьшало страх перед будущим в целом. Например, я заглядываю в свой ежедневник и говорю себе: «Сегодня, Фелисити, ты сделаешь XYZ. И тебе не нужно больше ни о чем беспокоиться». — Она покачала головой. — А потом, конечно, эта привычка трансформировалась в поверхностную зависимость от красочных ежедневников и стикеров. Я придаю этому больше значения, чем следует.

— Нет. В этом есть смысл. И я понял, что, когда речь идет о тебе, ничто не является поверхностным. Почти за всем стоит глубокий смысл. — Мой взгляд остановился на фотоколлаже на ее стене — ночной город, две руки с переплетенными пальцами, еще больше ярких ежедневников. Я подошел к нему. — Что это?

Фелисити выглядела смущенной.

— Это доска визуализации.

— Что это значит?

— Это все то, что я представляю в своем будущем, то, чего я хочу добиться в жизни. Визуализация моих устремлений на такой доске должна помочь воплотить их.

Я наклонился к картине.

— Это Нью-Йорк?

— Да. В душе я городская девушка, хотя и выросла у воды. Когда-нибудь я бы хотела жить в центре города, в гуще событий. В Бостоне я жила в Кембридже, но это был не совсем центр города. Но это не обязательно должен быть Нью-Йорк. Это просто один из возможных вариантов.

— Мне не нужно спрашивать о ежедневниках. Я уже знаю о твоем пристрастии к ним. — Я улыбнулся.

— Да. Не знаю, зачем я их туда поместила. Наверное, по привычке.

Изображение соединенных рук вызвало у меня наибольшее любопытство.

— Расскажи мне об этом. Что это значит для тебя?

— Разве это не очевидно? — Она покраснела. — Когда-нибудь я захочу иметь партнера по преступлению. Руки символизируют… доверие, общность.

Конечно. Противоположность брошенности.

— Значит, несмотря на то, что ты сказала, что не хочешь ни от кого зависеть, ты все же планируешь иметь спутника жизни.

— Конечно. Я не имела в виду, что хочу прожить жизнь в одиночестве, просто я хочу быть уверена, что смогу выжить одна.

— Я все понимаю, — прошептал я. В моей груди снова появилось то чувство, которое возникло, когда миссис Анджелини говорила о том, что Фелисити однажды отдаст кому-то свое сердце.

— Если бы у тебя была такая доска, — спросила она, — что бы на ней было?

В данный момент? Твое лицо. И все. Тяжело вздохнув, я некоторое время обдумывал ответ.