После целого дня, проведенного с пони, Фелисити отправилась к себе домой в понедельник вечером. Когда Зигмунд вернулся из поездки, он был не очень-то рад обнаружить в доме нашего нового соседа.

— Какого черта в нашей гостиной делает пони?

Я закрыл журнал, который просматривал.

— О, ты вернулся.

— Да. Видимо, мне следовало остаться в Бостоне. Что, бл*дь, происходит?

— Это Абсурд.

— Это ты мне говоришь?

— Нет. Это его имя. Абсурд. Я купил его для Фелисити.

— Я бы спросил почему, но, очевидно, что разумного ответа данный вопрос не предполагает.

Мы установили ограждение, чтобы отделить часть гостиной.

— Она сказала мне, что всегда хотела шетлендского пони, и я решил купить его и оставить здесь до конца лета.

— Да. В этом есть гребаный смысл, Лео. Я знал, что ты теряешь рассудок, когда дело касается ее, но сейчас это вышло на новый уровень.

— Не волнуйся. Он будет проводить много времени на заднем дворе. Я завел его в дом только сегодня, потому что идет дождь.

— Ты хотя бы успел с ней перепихнуться, прежде чем она заставила тебя превратить это место в веселую ферму?

— Тебя это не касается.

Он рассмеялся.

— Я просто проверю коробку с презервативами, которую тебе оставил, и посмотрю, открыта ли она.

— Вообще-то, это тебе ни о чем не скажет. — Я тут же пожалел о своих словах.

— Почему? Пожалуйста, скажи, что ты предохранялся.

Отсутствие ответа и, возможно, выражение моего лица заставили его сделать правильный вывод. Его глаза расширились.

— Ты ничего не использовал? Ты что, с ума сошел?

— Она принимает таблетки.

Он повысил тон.

— Мне плевать, что она говорит. Ты не можешь ей доверять.

— Я могу ей доверять. И доверяю.

— Ну, значит, ты еще глупее, чем я думал.

— Ты же знаешь, я не отношусь к подобным вещам легкомысленно. Я всегда был осторожен, каждый раз.

— Ты понимаешь, как легко она может заманить тебя в ловушку?

— Она этого не сделает.

— Почему ты так решил?

— Потому что я знаю ее, и я доверяю ей больше, чем кому-либо. Я доверяю ей больше, чем тебе, ради всего святого.

— По-моему, ты официально бредишь.

— Тебя это не касается, Зигмунд. Кроме того, чем мой незащищенный секс с девушкой, которой я доверяю и которая принимает таблетки, хуже того, что ты спишь с несколькими женщинами одновременно и полагаешься только на презервативы? Они могут порваться. Нет ничего абсолютно надежного. Ты рискуешь каждый раз, когда вставляешь в кого-то свой член.

— С презервативами у меня хотя бы есть контроль. У тебя нет ничего, кроме ее слова, что она приняла таблетку. А если она забеременеет? Как, черт возьми, ты объяснишь это своим родителям? Ты застрянешь с ней.

Застряну с ней.

Неужели он думал, что мысль о том, что я навсегда буду связан с Фелисити, испугает меня? У меня возникла обратная реакция — мимолетная мысль о том, что, возможно, если она забеременеет, я окажусь в ситуации, когда у меня не будет другого выбора, кроме как быть с ней. В этом случае следовать зову сердца и поступать правильно было бы одним и тем же.

— Нам не нужно продолжать эту дискуссию, — сказал я.

— Да, потому что с тобой явно не о чем разговаривать.

Я с удовольствием сменил тему.

— Как прошли выходные?

Зигмунд посмотрел на свои туфли и пробормотал:

— Могло быть и лучше.

— Почему?

— Похоже, небольшой гарем хорош только до тех пор, пока никто не начинает привязываться. — Он закатил глаза. — Они… начали ссориться.

— Из-за чего?

— Из-за того, что им не хватает времени со мной наедине. Они начали соперничать. Это было странно, и я с нетерпением ждал, когда выходные закончатся.

— Значит, больше никаких Марий, я так понимаю.

— Нет.

Мне нравились его последние «отношения», если их можно было так назвать, потому что они, казалось, отвлекали его внимание. Но, вероятно, пройдет не так много времени, прежде чем он найдет кого-то еще, чтобы занять себя.

На следующее утро я проснулся от сообщения кузена.

Зигмунд: Эй, придурок. Твой чертов пони только что насрал на пол. Спустись и убери, пока меня не стошнило.

Ох. Не совсем то, с чего я хотел начать свой день, но, полагаю, я заслужил это за свое опрометчивое решение купить пони.

Убрав за ним, я вывел его на улицу и покормил. День выдался прекрасный, так что он сможет погулять на заднем дворе, и я не буду чувствовать себя виноватым. Мне нужно было начать подыскивать для него постоянный дом. И чем раньше я это сделаю, тем лучше. Но, конечно, найти Абсурду хороший дом было наименьшей из моих проблем. Сегодня я чувствовал себя еще более подавленным, чем раньше, из-за неизбежности расставания с Фелисити. Трудно было поверить, что мы знакомы всего несколько недель, потому что я не мог вспомнить времени, когда ее не было в моей жизни.

Мои планы на сегодня были неопределенными. Во вторник я обычно отправлялся к миссис Барбозе, но электрику и водопроводчику требовался еще один день, чтобы закончить. Так что мы сможем вернуться к работе там не раньше завтрашнего дня. Я не был уверен, стоит ли звонить Фелисити или дать ей немного прийти в себя после бурных выходных, которые мы провели вместе. Теперь я чувствовал себя еще более зависимым от нее, но в то же время понимал, что если буду продолжать в том же духе, то, когда уеду, ей будет еще больнее. Какая-то часть меня начала задаваться вопросом, есть ли какой-нибудь способ, чтобы мы могли сохранить наши отношения. Было безумием даже думать об этом, но я не понимал, как смогу забыть ее. Это, несомненно, будет самым болезненным, что мне когда-либо приходилось делать. Разве можно просто так уйти от человека, который тебе по-настоящему дорог?

Мне нужно было с кем-то поговорить. Зигмунд точно не подходил для этого. Он бы просто сказал, чтобы я сорвал пластырь и заказал билет домой уже сегодня.

В этой ситуации я мог довериться только одному человеку. Я взял телефон и набрал ее номер.

— Привет, Лео, — ответила она. — Все в порядке? Обычно это я тебе звоню.

— Я в порядке, бабушка. Но мне нужно с тобой поговорить.

— О чем?

— Это насчет… Фелисити.

— Что случилось? О, Боже, она ведь не беременна?

— Нет, нет. Ничего подобного.

— О, слава богу. Ты чуть не довел меня до сердечного приступа.

— Мне нужно задать тебе вопрос.

— Хорошо, мой дорогой.

— Ты действительно думаешь, что они отрекутся от меня, если я найду способ сохранить с ней отношения?

Бабушка сделала паузу, а затем испустила долгий вздох мне в ухо.

— Твои родители… — Она вздохнула. — Мое честное мнение, что они от тебя не откажутся. Но это не значит, что они не сделают твою жизнь несчастной, особенно твоя мать. Однако думаю ли я, что они отнимут у тебя то, что принадлежит тебе по праву? Не думаю.

— Для меня дело не в материальных ценностях — деньгах, наследстве. Меня беспокоит не это. Я боюсь расстроить папу, особенно в его состоянии. Я хочу оправдать его ожидания. Но какой ценой? Я не чувствую, что могу просто… бросить ее. Что, если она та самая, бабушка? Прошло всего чуть больше месяца, но иногда ты просто чувствуешь это нутром. Что, если она та самая, а я всю оставшуюся жизнь буду сожалеть о том, что ушел?

Моя бабушка вздохнула.

— Ты действительно попал в затруднительное положение? — После некоторого молчания она продолжила: — Ты попросил меня высказать свое честное мнение, любовь моя. И я собираюсь сделать это, хотя тебе оно, возможно, не понравится.

Я сглотнул.

— Хорошо.

— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, и не сомневаюсь, что твои чувства к этой девушке настоящие, даже если все произошло слишком быстро. Честно говоря, судя по тому, что ты рассказал, она кажется прекрасной — умной, красивой, самокритичной и искренней. Действительно, достойная девушка для моего внука. Но это также первый раз в твоей жизни, когда ты испытываешь к кому-то такие чувства. Первая любовь способна не только сбить нас с ног, но и затуманить наши суждения. Как бы сильно ты ни заботился о ней, думаю, в глубине души ты понимаешь, почему у вас ничего не выйдет. Однако эти причины никак не влияют на твои чувства к ней. И я это понимаю. Но ты должен взглянуть на картину в целом. Жизнь, к которой ей придется привыкать здесь, сильно отличается от той, которой она живет сейчас, и это в конце концов утомит ее. Пристальное внимание со стороны общественности, пристальное внимание со стороны твоей матери — неужели ты считаешь правильным втягивать ее во все эти сложности в тот момент, когда она собирается сделать следующий шаг в своем образовании? Ты описал ее как свободолюбивую женщину, которая привыкла ни от кого не зависеть. Не ограничивай ее. Именно это ты сделаешь, если попросишь ее переехать в Англию. И ты, конечно, знаешь, что жизнь в Америке — не вариант для вас. Единственное, чего твой отец действительно не сможет простить, — это то, что ты бросишь свое наследие здесь, на родине. Поэтому я чувствую, что у тебя нет выбора, как бы трудно тебе ни было с этим смириться. — Я молчал, давая себе возможность обдумать все сказанное. Она была права, но мне было неприятно признаваться в этом даже самому себе. — Иногда… — добавила она. — Отпустить кого-то может быть таким же важным жестом любви, как и пытаться удержать.