Меня спасает приход мужчин. Выдыхаю с облегчением. Дамир откидывается на спинку кресла и недовольно смотрит на Рому. А Тихонов садится чересчур близко. Хочу убежать. В голове круговорот мыслей. Алкоголь дает о себе знать и сложно соображать.

— Потанцуем? — шепчет на ухо Рома.

Кидаю взгляд на Дамира, который скоро лопнет от злости, и, глядя ему в глаза, соглашаюсь. Тихонов встает, подает мне руку и ведет в центр зала, где еще танцует несколько пар.

Рома обнимает меня за талию, я кладу руки на его шею, и мы движемся в такт музыке. Тихонов отлично танцует. Он смотрит на меня с улыбкой. Мы вращаемся по паркету, словно пара из фильма о любви. Наверное, так гости ресторана и думают, но это не является правдой.

Замечаю испепеляющий взгляд Дамира, который устремлен на нас. Он следит за каждым действием. Выражение лица напряженное, но он старается скрыть свои эмоции. Ему не нравится, что я в объятиях Ромы. Только вот с чего бы это?

— Все в порядке? — спрашивает Рома. Он выглядит обеспокоенным. — Мы можем уйти, если хочешь, — он резко разворачивает меня под музыку, так что я оказываюсь спиной к Дамиру.

— Все нормально. Я выдержу это испытание, — улыбаюсь. Мне приятно, что его волнует мое состояние. Но раз я пришла, то доживу до окончания вечера.

Не буду показывать слабость и сбегать. Я выгляжу идеально. Пусть Дамир локти кусает и жалеет, что потерял меня. А он что-то да чувствует, за него говорят глаза. Они не умеют врать.

— Хорошо. Если что, ты только скажи, — Рома наклоняется к уху чересчур близко. Даже меня это смущает, но я молчу, потому что он сразу чуть отстраняется.

Мы кружимся еще несколько минут, после чего возвращаемся к столику. Бывший муж готов во мне дыру прожечь, но я с гордо поднятой головой, делаю вид, что не замечаю, и меня он никак не интересует.

Беру бокал, попиваю вино, пока Кир и Рома о чем-то болтают. Я не вслушиваюсь, мои мысли забиты другим. Как бы вытянуть из них информацию о моих поисках. При Роме это будет сложно. Да и Дамир не расколется. Он вообще практически не пьет, все, что делает, так это не сводит с меня глаз.

Бокал пустеет, за ним следует другой. Я уже достаточно выпила, пора прекращать. Отставляю вино. Мне нужно пройтись и проветрить голову.

— Я в уборную, — поднимаюсь и на дрожащих ногах отхожу от столика. Чувствую, как лопатки прожигает взгляд бывшего мужа.

Оказываюсь в туалете и подхожу сразу к умывальнику. Включаю холодную воду, подставляю под струю руки. Умываться не стоит, макияж испортится, приходится охлаждаться так.

Дверь открывается и с глухим звуком закрывается. Поднимаю голову и вижу через зеркало, позади себя, взбешенного Дамира. Его странный взгляд заставляет меня чувствовать дискомфорт. Слышится щелчок замка, и я вздрагиваю.

— Ты перепутал дверь, — говорю и опускаю взгляд на руки.

— Продолжаешь бегать от меня? — тихо, но устрашающе спрашивает Дамир.

Поднимаю взгляд и замечаю, как он медленно идет ко мне. Останавливается совсем рядом, наклоняется к уху и шепчет:

— Прекрати играть в кошки-мышки.

Дыхание касается кожи, после чего бегут мурашки. Я должна оттолкнуть бывшего мужа и уйти, но я, как вкопанная, стою и не двигаюсь. Он слишком рядом. Я слишком реагирую. Это вообще все слишком.

— Отойди, — произношу чуть хриплым голосом.

— Я всего лишь хочу поговорить, — Дамир делает то, о чем я прошу, отходит на шаг назад.

— Я не думаю, что женский туалет — место для разговоров. Тебя вообще тут не должно быть, — закрываю кран и вытираю руки.

— Зато так, ты больше не убежишь, — усмехается.

— Я не бегаю! — говорю низким, уверенным тоном. Сама себе удивляюсь, что не блею, как овечка.

— Мила, — снова этот лживый, ласковый голос. Но я больше не поведусь.

— Прекрати меня так называть! Ты больше не имеешь на это право! — почти кричу на него.

— А кто имеет? — Дамир оказывается в доли секунды рядом и как коршун нависает надо мной. Смотрит синючими глазами, в которых плещется гнев. — Рома⁈

— Тебя это не касается, — пытаюсь проскользнуть, но Дамир становится еще ближе. Я упираюсь бедрами о раковину, а он ставит руки по обе стороны от меня.

Мое тело реагирует совсем неправильно. Я не должна покрываться мурашками, сгорать от желания поцеловать бывшего мужа и одновременно влепить ему пощечину, которую так и не влепила.

— Дамир, отойди. Ты больше не имеешь на это право, — повторяю и толкаю его в грудь, но Дамир как стоял, так и стоит.

— Я не оставлю это так. Я все узнаю, — шепчет, глядя в глаза, после чего резко отстраняется и уходит.

Остаюсь в уборной еще на несколько минут, чтобы перевести дыхание.

Вылетаю из женского туалета под удивленный взгляд девушек и, мать твою, официанток. Теперь поплетутся сплетни, а я этого терпеть не могу. Но это маленькая проблема по сравнению с Миленой. Она моя ходячая головная боль, и я не знаю, как исцелиться. Точнее, знаю, но для этого нужно упорно и долго идти к цели. А у меня, как вижу ее башню сносит.

Лебедева — идеальная. За исключением поступка, который совершила в прошлом, но я уверен, это не она так решила. Не удивлюсь, если отец ее шантажировал матерью. А мне сказать этого не смогла, знает, я бы не отпустил.

Я и сейчас не отпущу и не отступлю. Только веду себя порой, как сопливый подросток, который не знает, как с девушкой разговаривать. Но не могу здраво мыслить рядом с Миленой. Желание обнять покрепче и не отпускать. А еще безумно хочу впиться в ее сладкие губы.

Я ненормальный, раз так рассуждаю о девушке, которая бросила меня, ничего не объяснив, и развелась через суд.

Но вот такой я однолюб. До сих пор люблю эту ненормальную, несмотря ни на что.

Не возвращаюсь в ресторан, сразу иду к себе. Иначе размажу Рому в ту же секунду, как только он появится на горизонте. Мне нужно успокоиться и сбросить стресс. Руки до сих пор трясутся от ярости, вспоминая, как Тихонов держал за талию мою жену. Гнев охватывает, словно темная тень, неизбежно следуя за мной. Ревность будоражит мысли и не дает покоя. Желание переломать Роме все кости растет в геометрической прогрессии.

Залетаю в номер, хватаю спортивную сумку и прямиком иду в зал. Это единственное верное решение, которое может прийти в голову в такой ситуации. Нужно справиться с моими эмоциональными демонами, и выпустить их наружу с помощью перчаток и груши.

По пути пишу сообщение Киру, что я не приду, иначе вечер закончится кровопролитием. Друг отвечает коротко «ок, скоро буду». Быстро переодеваюсь, захожу в зал. Вокруг мертвая тишина. В такое время любителей позаниматься спортом тут нет.

Меня до сих пор охватывает ревность, которая горит внутри, словно пламя неразрешимых эмоций. Нужно срочно избавиться от этого состояния.

Надеваю перчатки, становлюсь в стойку, взмахиваю руками и наношу первый удар по груше. Звук проносится по всему залу, отражая мою ярость. Бью снова и снова, будто это способ выговориться, вылить весь негатив. Чувствую, как все накопленные эмоции прорываются через каждый мускул. Ощущаю, как пот стекает по лбу, спине, рукам. Адреналин курсирует в крови, и я не останавливаюсь. Каждый удар отдаляет меня от злобы, от ревности, оттого, что тяготит сердце. Груша дрожит от моих рук.

Спустя несколько минут останавливаюсь. Оседаю на пол, тяжело дыша. Эмоции утихают, мне становится легче соображать. Снимаю перчатки и откидываю их в сторону.

Мысли возвращаются к Милене, к тому, как покрывалась мурашками от моей близости. Я заметил все. Каждый взгляд, каждый вздох, каждую реакцию на меня. Она совсем не научилась прятать свои эмоции, или же я ее так хорошо знаю, что читаю с легкостью.

— Твоя жилетка прибыла, — в зал заваливается Кир, в очень хорошем настроении, а я не могу с ним этого разделить.

— Они пара? — спрашиваю в лоб, без прелюдий, игнорируя фразу друга.