— Присаживайтесь, — указывает он на стул напротив, а сам достает документы, — перейду сразу к делу, — он кладет папку и присаживается на свое место.

— Внимательно слушаю, — у меня уже есть мысли, почему я тут, но пока молчу.

— Ваш отец, Лебедев Михаил Сергеевич, вчера подписал завещание, в котором лишил вас всего наследства, — безэмоционально говорит Леонид, а его взгляд остается холодным, словно обледеневшие кристаллы. — Нам с вами нужно подписать некоторые бумаги, а, и вот, — он достает конверт и протягивает мне, — Михаил Сергеевич просил передать вам письмо, лично в руки. Вы пока почитайте, я подготовлю бумаги.

Я уже догадывалась, что отец сделает такой шаг. Но как же он мог подумать, что я отвернусь от Дамира из-за каких-то материальных благ, которые он может оставить мне? Это звучит, как оскорбление в мою сторону.

Беру в руки конверт, открываю, но не спешу читать. Руки дрожат, сердце бешено колотится. Чувство обиды и горечи перемешивается с разочарованием, и…свободой. Да, да, именно с ней. Подпишу сейчас бумаги и все закончится.

Делаю глубокий вдох и приступаю к чтению:

«Милена, спешу тебе сообщить, что благодаря своим неверным решениям, ты, с момента прочтения данного письма, лишаешься всего наследства, что тебе полагалось. С данной секунды ты не получишь после моей кончины ничего. Ни малейшей копейки, ни какого-либо квадратного метра, и фирма достанется точно не тебе. Теперь, пусть твой благоверный устраивает и твое, и будущее твоего ребенка. Если у него хватит сил дать тебе то, что мог дать я — хорошо, а если нет… Больше твое дальнейшее существование — не моя забота. Живи так, как тебе хочется. И если опять Дамир тебя предаст, дорога в мой дом, для тебя закрыта. »

Михаил ждет, когда я дочитаю. В голове не укладывается, как отец относится так к своей дочери. Меня еще больше отворачивает от него. Я не мечтаю о его богатствах и фирме, я лишь просто хочу уважительного отношения. Но, отец решил сделать все через одно место и показать свое истинное лицо.

Я освободилась от отцовских оков. Это не конец, а новое начало. Начало, где я сама могу решать свою судьбу, где мои поступки основаны на истинных чувствах, а не на блеске материальных благ. Все, что остается — это сделать шаг вперед, к своей свободе. А именно подписать документы и уехать отсюда к своей семье.

Неделю спустя.

— Мамочка, а куда мы едем? — Яна берет свой рюкзачок и идет следом к машине.

— К твоей бабушке, — беру дочь на руки и усаживаю в автомобильное кресло. — Ты с ней еще не знакома, но она тебе очень понравится, — искренне улыбаюсь, вспоминая маму Дамира.

Она шикарная женщина, у нас были отличные отношения. Обычно у невесток и свекровей ужасные отношения, потому что мать никак не может отпустить своего сыночка во взрослую жизнь и многим сложно осознать, что мальчик вырос и решил создать свою собственную семью. Но я благодарна, что мама Дамира не входит в этот стереотип. У нас с Валентиной Григорьевной общение сложилось с первой встречи.

Мне даже стыдно к ней ехать, она же знает, как я поступила с ее сыном и, если будет меня ненавидеть, я ее пойму. Я сама себя простить до сих пор не могу.

Несмотря на то, что Дамир всячески меня успокаивает и говорит, что мама ждет нас, я безумно переживаю. Но внутри меня бушует буря смешанных чувств: страх, вина, надежда.

— Не переживай, — сзади подходит Дамир, обнимает и целует в макушку.

Его нежность и забота — успокаивают. Меня не так потряхивает от предстоящей встречи. Надеюсь, что в дороге я окончательно расслабляюсь и приду в норму.

— Поехали, поехали, — Янка переключает на себя внимание. Нам и правда пора, ехать часа четыре.

Дорога проходит тихо. Янка засыпает, а мы с Дамиром слушаем музыку. Он постоянно меня касается, то за руку возьмет, то на колено ладонь положит. И это так будоражит, каждое прикосновение. Я ворчу, чтобы он не отвлекался, а он лишь улыбается все шире и целует кончики моих пальцев.

— Твоя мама решила переехать к морю? — разбавляю молчание, интересуюсь искренне.

— Да, я купил ей небольшой домик, а в квартире сам живу. Но по приезде в город, нужно будет заняться вопросом расширения, — он хитро улыбается и на несколько секунд поворачивается ко мне.

— Зачем? У твоей мамы большая квартира, — удивляюсь. У них огромная двушка, и места там сполна хватит нам троим. — Кстати, а в моей будет Катька жить, когда будут приезжать. Это единственное, что осталось от отца.

К слову о нем, мы больше не общались. Я подписала документы у нотариуса, пару раз пыталась позвонить маме, но она не взяла трубку, лишь отписалась, что позже сама наберет.

— Про Катю знаю, Кирилл говорил, а расширение мы позже обсудим, — подмигивает Дамир и поворачивает с главной дороги, заезжая в поселок.

Смотрю на навигатор, нам ехать пять минут. Волнение новой волной захлестывает с головой. Мысленно твержу, что не нужно паниковать. Наврятли Дамир бы вез меня к маме, которая видеть меня не хочет. Он бы не врал, что все хорошо и нас ждут.

Заезжаем в коттеджный поселок. Дома здесь выглядят точно так, как на обложках глянцевых журналов — современные, элегантные. Каждый дом украшен цветущими садами и ухоженными газонами, создавая вокруг себя атмосферу уюта.

Яна, как чувствует, просыпается и сразу спрашивает, приехали ли мы. Дамир паркуется возле двора милого дома. Перед воротами расстилается ковер из сочной зелени газона, на фоне которого выделяются аккуратно подстриженные кусты цветов.

— Может, я в машине посижу? — нервно смеюсь, на что Дамир качает головой, а после переводит взгляд на дверь.

Тоже поворачиваюсь и вижу Валентину Григорьевну. Она почти не изменилась, такая же милая женщина, с теплым взглядом и улыбкой.

— Повторюсь, все будет хорошо, — подмигивает Дамир и выходит из машины.

Он забирает Яну и подходит, с ней на руках, к маме. Они о чем-то разговаривают, дочь обнимает папу за шею стесняясь. Но я уверена, бабушка расположит к себе внучку.

Так, я слишком долго сижу в машине. Хватаю сумочку и вылезаю. Беркут целует Валентину Григорьевну в щеку и поворачивается ко мне.

Колени подкашиваются, но я стараюсь идти ровно. Мама Дамира поворачивается и на секунду, мне кажется, она меня убьет, но мне лишь кажется. Потому что в следующую секунду она раскрывает руки для объятий. Обнимаю аккуратно, а у самой на глазах слезы.

— Я рада тебя видеть, — произносит Валентина Григорьевна.

Все, чего я опасалась, не случилось. Мне безумно повезло и с Дамиром, и с его мамой. Они не хотят меня убить, наоборот, принимают так, словно я не сделала ничего ужасного. А я сделала, еще как!

— Все плохое прошло, — словно читает мои мысли Валентина. Она чуть отстраняется и смотрит в глаза, — все мы совершаем ошибки, милая, главное — учиться на них, — она гладит меня по щеке, а я еле сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться.

— Спасибо, — шепчу.

— Идем, я почти закончила с ужином, — говорит Валентина и разворачивается к двери.

— Папа, хочу пить, — произносит Яна.

На первый момент я даже не понимаю, что она сказала. Но, когда слова доходят до меня, сердце сжимается от неожиданности. Папа. Она назвала его папой. Перевожу взгляд на Дамира, он тоже застыл, его глаза полны удивления и нежности, когда он смотрит на Яну. Она впервые назвала его так. Мы и подумать не могли, что это произойдет так быстро.

В груди разрывается радость. Я не могу поверить, что наша жизнь так стремительно изменилась. Понимаю, лишь то, что наше счастье неповторимо и безгранично, и я благодарю судьбу за то, что она привела нас к этому замечательному моменту.

Сердце замирает от чувств, что разрывают меня на части, словно вулкан, готовый извергнуться. Я не могу поверить, что это произошло на самом деле. Все вокруг кажется нереальным, словно сон, из которого не хочется просыпаться.