Я и подумать не могла, что близость между мужчиной и женщиной бывает такой грубой и жестокой.

Сам говорил о ласке, но обращает ее в животную похоть, в которой нет нежности, трепета и волнения.

Айрон встает, обходит кровать и перед ним раздвигаются стеновые панели. Подхватывает с полки матовую черную коробку:

— Я в комплекте с тобой заказал еще кое-что, — возвращает к кровати и садится.

Я не думаю, что в коробке меня ждет что-то приятное. Я не дура и мне хватило после члена в глотке понять, что Айрон — настоящий мудак и что не стоит от него ждать ничего хорошего.

Вряд ли там букетик ромашек.

Эта рогатая сволочь точно припасла очередную гадость. Айрон усмехается, будто уловил мои злые мысли и открывает перед моим лицом коробку.

Я недоуменно вскидываю брови.

На бархатной подложке лежит золотой тюбик и непонятная черная конусообразная штучка на узкой ножке, что переходит в круглое плоское основание.

— Нравится?

— Что это? — недоверчиво спрашиваю я.

Айрон расплывается в самодовольной улыбке, которая не обещает ничего хорошего. Когда его глаза вспыхивают предвкушением, у меня сердце сначала замедляет бег, а потом бухает вниз камнем и подскакивает к глотке.

— Пробка для твоей попки.

— Что? — сглатываю я, и глотку саднит тянущей болью. Голос осипший. — Пробка?

— Анальная пробка из кантарискойго обсидиана, — Айрон улыбается шире. Ему нравится моя реакция. — Редкий камушек с особенными свойствами.

Единственное, что я сейчас могу, так это спрятаться под кроватью, но это глупо.

— Кантариский обсидиан медленно увеличивается в размерах от тепла, — тихо говорит Айрон.

Я не могу даже моргнуть от возмущения и стыда.

— Растянет твою попку, Крошка, — Айрон пробегает пальцами по пробке.

— Зачем?

— Что за глупые вопросы?

— Нет… — охаю я. — Только не туда…

— А я хочу и туда, — безапелляционно заявляет Айрон. — Каждую твою дырочку хочу.

Меня пробирает дрожь от его потемневшего взгляда.

— Разворачивается, — Айрон недобро щурится. — И на четвереньки.

Из-под кровати достанет, а отбиться от рогатого изврашенца не получится. Он большой, сильный и может быть очень жестоким, если ему сопротивляться.

— И нас еще ждут на переговорах, Крошка. Не тяни время.

Сжимаю челюсти до скрипа зубов и неуклюже, путаясь в подоле платья разворачиваюсь на коленях к Айрону спиной. Какой стыд.

На судорожном выдохе опускаюсь на четвереньки, закусив губы.

— Ближе, — за бедра подтаскивает к себе. — Вот так.

Затем задирает подол, похлопывает по попе, и слышу, как щелкает крышечка тюбика.

— Расслабься, — недовольно отзывается Айрон, когда я непроизвольно сжимаю промежность.

Ее все еще тянет болью.

Выдыхаю, пытаясь расслабиться.

Влажные скользкие пальцы с нажимом пробегают между ягодиц. Задерживаю дыхание. Густая смазка проникает в тугие мышцы теплым онемением.

— Ты со всех сторон миленькая.

Я краснею до кончиков ушей, и ойкаю, когда Айрон одним уверенным движением проталкивает в узкое колечко мышц пробку.

Распахиваю глаза. Попа сжимается, но ей сомкнуться мешает каменная ножка. Странное ощущение.

Пробка мягко распирает и тянет меня изнутри мягким теплом.

— Не надо… — шепчу я, когда Айрон давит на основание пробки и с тихой усмешкой пошатывает его.

Тянущий дискомфорт уходит глубже во внутренности, врастает в них медленным давлением.

— Теперь ты готова к переговорам, — Айрон оправляет юбку.

Я оборачиваюсь на него через плечо.

— Я пойду вот так?

— Да, — Айрон закрывает коробку. — Такая вся скромница с пробкой в попке.

Молчу несколько секунд и поднимаюсь на ноги. Не сохранить мне достоинство и честь, и мне придется признать, что я всего лишь кукла для гадких игр Высшего, которому нравится унижать, насмехаться и чувствовать превосходство над слабыми.

— Мне остается подчиниться твоей воле, — едва слышно отвечаю я.

— Именно, — откладывает коробку и встает. Касается моего подбородка с легкой улыбкой. — Ты мне дорого обошлась, Крошка. Ты моя самая дорогая игрушка.

Внизу нас ждут бледные и напряженные мужчины и женщины в серой строгой форме. Когда челнок в сопровождении истребителей спускался на посадку, я смотрела на разрушения окраин Метрополии и едва сдерживал слезы, будто руины домов, дым, разбитые окна были мне знакомы.

И самое отвратительное — это то, что моя печаль и отчаяние переплелись с дискомфортом между ягодиц. Вибрация двигателя, тряска при маневрах среди высоток отзывались в моей попе нарастающим давлением.

И теперь передо мной новое испытание. Спуститься наклону трапа за Айроном, который вальяжно шагает вниз.

Маленький аккуратный шажок, подбородок вверх и попу тянет. Сжимаю зубы и семеню за Айроном без лишних и резких движений.

Мужчины и женщины склоняют головы, и Айрон скучающе оглядывается.

Мы на крыше Главной Цитадели Метрополии. На посадочной площадке. Небо вдали заволокло дымом, и я чувствую гарь в воздухе.

За нами с Айроном молча следуют мрачные солдаты в глухих черных шлемах с плазменными винтовками в руках, однако не они внушают страх тем, кто нас ожидает. И не оружие.

А безоружный Айрон.

— Мой Лорд, — к нему выходит седой мужчина с усами под носом.

— Один важный вопрос, президент Кутлюс, — Айрон зевает, — вы поддерживали повстанцев, которые уничтожили шахты в Ваттарионе?

— Нет, — голос у мужчины вздрагивает.

Айрон оглядывается на меня:

— Важный для меня момент в переговорах - честность, — скалится в улыбке, — а он врет.

— Нет, Лорд Айрон…

— И продолжаешь лгать, — Айрон разочарованно смотрит на Кутлюса. — И это ведь с моей поддержкой ты посадил свою тощую жопу в кресло президента Метрополии, а потом под шумок решил нагнуть меня?

— Нет, Лорд…

— Да! — Айрон повышает голос, и воздух вибрирует злобой. — Сукин ты сын…

Айрон приподнимает подбородок, сжимает кулаки и делает медленный вдох.

— Нет, мой Лорд… Нет…

Кутлюс падает на колени, и я прикрываю рот в ужасе. Его кожа сереет, истончается, обтягивая череп, а затем он падает на бетон иссохшей мумией с открытым ртом, что зияет черной дырой.

— Я вижу каждого из вас, — рычит Айрон, — и я слышу ваши мысли. Ваши тела и души слабы, и вы смеете мне лгать? Зачем вы запросили переговоры?!

А я взгляда не могу отвести от трупа Кутлюса.

Вот что ждет меня в объятиях Айрона?

— Не совсем, Крошка, — Айрон оборачивается на меня через плечо. — Я не позволю тебе превратиться в такое уродство.

Перевожу на него взгляд и не в силах моргнуть. Он щурится на меня и три раза медленно похлопывает по бедру ладонью, приказывая сесть у его ног.

Налетает ветер, приносит запах гари и играет с волосами Айрона, который ждет, когда я подчинюсь его воле.

И нельзя его сейчас злить.

Покорно подплываю и под пронизывающим взглядом изумрудных глаз, встаю на колени и опускаю попу на пятки.

Мужчины и женщины молчат, смотрят себе под ноги и боятся дышать.

— Я требую выдать мне лидеров повстанцев и всех тех, кто хоть как-то им помогал. Финансировал, поставлял оружие, покрывал, а самих повстанцев я объявляю рабами Империи Вахар. Я прекращаю огонь, но утверждаю охоту на каждого, кто посмел пойти против Лорда Айрона Стеллариона. Местная Власть упраздняется. Вот мои условия, а иначе примите смерть, как лидеры своего народа.

Закрываю глаза.

Было глупо надеяться, что Айрон пожмет руки, обменяется улыбками и попросит дружить и больше не бузить.

— А женщин? — подает голос полный мужичок и вжимает голову в плечи, когда Айрон переводит на него заинтересованный взгляд. — Для Лорда Айрона у нас найдутся красивые невинные девы, которые утолят его тоску ночами.

Я в возмущении смотрю на него. Он решил подлизаться или он под страхом перед Высшим сболтнул лишнего?