Тонкая рука преграждает Люку путь, не давая приблизиться ко мне. Никогда не думала, что почувствую благодарность к королю эльфов. Просто не представляю, что бы я сделала, если бы Люк сейчас осмелился ко мне прикоснуться. Мне трудно даже выносить его взгляд.

– Нет, – шепчу я Люку. – Ты не любишь меня и никогда не любил.

Люк пытается обойти короля эльфов. Но тот хватает парня за запястье, по-прежнему преграждая путь.

– Ты должна мне верить. Я лишь пытался уберечь тебя от ужасного будущего.

– За счет дорогих мне людей? И ты бы просто смотрел на их страдания и смерть, потому что решил спрятать меня для себя?

– Из-за любви!

– Это не любовь! – Голос эхом разносится по горным склонам. От моей ярости дрожат деревья. Их корни глубоко под ногами сотрясают земную твердь. Завывает ветер, на горизонте возникает буря. – Любовь – это выбор, – продолжаю я прежде, чем он успевает вставить еще хоть слово. – Ты же хотел владеть мной. Сохранить для себя, невзирая на мои чувства. Ты даже не дал мне права выбора. И наш город, наши люди пострадали из-за твоего эгоизма. Я боюсь даже думать о том, что могло бы случиться со всем миром, если бы ты своего добился.

Перед внутренним взором проносятся похороны горожан, преждевременно умерших от Слабины, на которых нам уже довелось присутствовать. Люк тогда стоял вместе с другими Хранителями, оплакивая потерю, будто бы и правда переживал, а не сам, своими действиями, приблизил смерть этих людей. Там он проливал неискренние слезы. И нынешнее раскаяние отдавало той же фальшью.

– Луэлла…

– Хватит, – шепчу я. – Больше никогда не называй мое имя. – Как бы мне хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила его целиком. Я с трудом сдерживаю это желание. С силой, что бурлит во мне сейчас, подобное вполне осуществимо. – Уберите его. Я хочу, чтобы он ушел, – прошу я, конкретно ни к кому не обращаясь. Мне все равно, кто это сделает.

Как ни странно, на мои слова отзывается король эльфов. Не колеблясь, он срывает с Люка браслет Хранителя. В глазах эльфа вспыхивает ярко-синее пламя. Он скрещивает руки перед собой, потом медленно разводит в стороны, будто растягивает между ними ириску. Люк вдруг застывает, неестественно приподнимаясь на цыпочки. Пальцы короля напрягаются сильнее, тянут. Тело Люка искривляется, из горла парня вырывается жалобный, скулящий звук. В воздухе раздается треск. Горожане начинают кричать.

– Нет! Не причиняйте ему вреда! – Я бросаюсь к королю и хватаю его за руку. Подобный жест вызывает у эльфа потрясение, и он выглядит почти оскорбленным. – Я не хочу, чтобы Люк умер. – Сердце рвется на части. Не могу видеть, как парня раздирают надвое. Король эльфов пытается отстраниться, но я крепко держу его за руку, упираясь пятками в землю. – Пусть его судит Совет Кэптона. По закону и справедливости он должен искупить свои проступки.

Король эльфов, сузив глаза, хмуро смотрит на меня, и на миг мне кажется, что он просто от меня отмахнется. Но я не отпускаю его. Что еще ему нужно в этом городе? Он уже взял мою жизнь. Если я Людская королева – чего, впрочем, после недавнего зрелища уже нельзя отрицать, – здесь его больше ничто не держит.

– Люк вам не нужен, – тихо говорю я. – Мой народ свершит правосудие. У вас есть я, отпустите его.

Король освобождает Люка, и тот, задыхаясь, падает на землю. Двое Хранителей выходят вперед и подхватывают парня под руки. Они тащат его прочь, а Люк, не переставая, о чем-то умоляет и бормочет извинения.

Но горожане его не слушают. Лишь бесстрастно и холодно взирают на него.

Король эльфов поворачивается ко мне.

– Пойдем, королева, мы уезжаем немедленно. Ты нужна по ту сторону Грани, – серьезным тоном сообщает он.

Я цепенею от макушки до пят. Эльф хватает меня за руку, возвращая к реальности. Я поднимаю на него взгляд. На языке вертятся тысячи возражений, но я не нахожу в себе сил, чтобы высказать хоть одно из них.

С детских лет мне известна судьба Людской королевы. Даже если я начну рассказывать королю об обязанностях целителя, он просто не обратит внимания на мои мольбы. Если попрошу позволить ненадолго остаться, он откажет, потому что таков порядок вещей.

Если я откажусь идти, мой мир умрет.

– Время не ждет. Нам с тобой нужно пожениться.

Нужно пожениться. Мне… и королю эльфов. Мысли путаются в голове.

– Когда? – удается выдавить мне.

– Сейчас. Время играет большую роль, – произносит Глава Хранителей.

Я перевожу взгляд с Главы на стоящего рядом с ней отца. Ребра словно сдавливают легкие. Я судорожно вздыхаю. Горло перехватывает от нахлынувших эмоций.

– Но… – пытаюсь сказать я.

– У нас нет времени, – мрачно бросает король. – Я смог прийти сюда и вполне свободно пользовался дикой магией. А значит, Грань неустойчива. Границы между нашими мирами стираются. Поверьте, вам это вовсе не нужно.

Я ищу в глазах короля некий проблеск доброты или готовности уступить. Но натыкаюсь на неприкрытую решимость. Может, он и сам держится лишь благодаря силе воли? И что скрывается под внешней невозмутимостью? Возможно, ничего. И он просто-напросто обладающее магией воплощение каменной сдержанности.

– Мы проведем обряд сейчас, – объявляет Хранитель.

Я ищу в толпе маму, но не могу найти. Среди выращенных магией деревьев и кустов вообще трудно что-либо разглядеть. К тому же здесь собрались почти все жители Кэптона. Я вновь поворачиваюсь к отцу. Но он лишь плотно сжимает губы и молчит.

Он знает, чему надлежит быть. Как и я. Выбора просто нет.

Огромной толпой мы направляемся к храму. Я молчу, лишь твердо шагаю рядом с королем эльфов. Безмерно уставшая, я все же пытаюсь высоко держать голову.

Вот только что я стояла на городской площади. А в следующий миг уже оказываюсь в главном зале храма, помазанная маслом. Вокруг меня толпятся горожане, Глава Хранителей листает лежащий на алтаре гигантский том.

Позади нее сквозь витражное окно струится солнечный свет. Он касается плеч, но не в силах осветить растущую во мне наполненную мраком пустоту. Вокруг множество людей. Они сидят на расставленных ровными рядами скамьях, вырезанных из стволов растущих возле храма огромных секвой. И все же я одинока. И даже не в силах восхищаться, как обычно, гармоничной архитектурой храма, чьи сводчатые потолки, опирающиеся на сплетения ветвей, кажутся созданными самой природой, а не человеком, стремившимся придать сердцу святилища сходство с огромной секвойей.

Тишина в зале просто оглушает. Я стою напротив короля эльфов.

«Я вот-вот выйду замуж… за правителя эльфийских земель». – От этой мысли меня начинает тошнить.

– Можно мне выйти на минутку? – шепчу я.

– Нет времени, – почти дружелюбно шепчет в ответ Глава Хранителей.

– Мне в уборную, пожалуйста. – Меня сейчас вырвет. Или я потеряю сознание. А может, и то и другое, по очереди.

– Все быстро закончится. – Отыскав нужную страницу, она начинает читать. – «Пред ликом старых богов, в руинах крепости бывшего королевства Альвараял, в тени изначального столпа, мы чтим заключенный договор…»

«Меня не тошнит. Меня не тошнит», – вновь и вновь мысленно повторяю я, уже не слыша слов Главы Хранителей.

Король эльфов вскидывает руки. Я чувствую, как он буравит взглядом лоб, и поднимаю голову. Сухо сглатываю.

– Пусть сперва соединятся их руки, – твердо и чуть обеспокоенно повторяет Глава Хранителей. Должно быть, она произносит эту фразу уже во второй раз. Я едва сдерживаюсь от желания бросить ей, что понятия не имею о происходящем.

Обычно Людскую королеву распознают лет в шестнадцать-семнадцать. У нее есть год, а то и все три, для учебы в храме под руководством Хранителей. Ее кормят едой, привезенной из-за Грани, обучают эльфийским обычаям, передают оберегаемые Хранителями тайные знания.

Король эльфов выжидающе протягивает ладони. И я вкладываю в них свои, чувствуя, как дрожат пальцы. Эльф сжимает мои руки, его кожа кажется прохладной на ощупь. Глаза короля вдруг вспыхивают ярко-синим, как и прежде, когда он создал клетку для Люка.