– Прости, – шепчу я. И сама с трудом понимаю, за что же сейчас извиняюсь.

Повернувшись спиной к родным и к знакомому с детства миру, я медленно направляюсь к мужчине, королю, мужу, которого совсем не знаю.

– Спасибо, что позволили, – нехотя произношу я.

– Пусть знают о моей доброте, – угрюмо говорит он и протягивает руку. Глаза эльфа кажутся сейчас совершенно обычными, и я нерешительно принимаю его ладонь, а после с готовностью шагаю рядом с ним глубже в лес по дорожке, змеящейся к подножию самой высокой горы острова. Вскоре затихает звук маминых рыданий. А отголоски отцовского плача, все же вырвавшегося наружу в последний момент, теперь звенят лишь у меня в ушах. Даже эхо давно уже стихло среди деревьев.

Эльфийский отряд следует за нами в темную лесную чащу. Я, королева-незнакомка, шагаю к чему-то вовсе не изведанному, к Грани. Здесь дорожка, по которой мы идем, почти заросла травой. Мостившие ее когда-то камни теперь превратились в вехи и лишь указывают путь.

Скоро дорожки вообще не останется. Я зашла в лес дальше, чем когда-либо прежде, и вокруг меня смыкается тьма, которую я считаю предвестницей Грани.

Деревья тонут в густой, призрачной дымке. Она вьется вокруг нас, и впереди, в темноте, я замечаю очертания чьих-то фигур. Некоторые походят на людей, другие выглядят как звери. Я вздрагиваю, и не только от холода.

И чуть крепче сжимаю ладонь короля.

Мы ведь сейчас у подножия горы? Я оглядываюсь назад, но не вижу ничего, кроме эльфов и тьмы. Лесная чаща будто гудит от нетерпения. Вокруг меня туго натянута напряженно звенящая сила.

Затем вдали я вижу проблеск света. Чернильная тьма вокруг теперь напоминает туннель. Деревья так тесно жмутся друг к другу, что образуют почти идеальную стену. Ветви и лозы аркой изгибаются над головой, а свет становится ярче.

Заморгав, я впервые ступаю на другую сторону Грани и делаю первые шаги к городу эльфов.

Мы стоим наверху длинной лестницы. Хотя, кажется в ней вполовину меньше ступеней, чем у той, что ведет из Кэптона на территорию храма. Склон горы позади напоминает стену. Единственный проход, из которого мы только что вышли, темным пятном выделяется на фоне гладкого камня.

Внизу под нами, в долине, угнездившейся в чаше между гор, раскинулся серый город. Среди зданий и голых деревьев завывают, щипая кожу, зимние ветры. Город выглядит холодным и замкнутым, недружелюбным. От него ничуть не веет гостеприимством, которое, как мне кажется, всегда витает над Кэптоном.

– Добро пожаловать в новый дом, – произносит король, но голос его звучит совсем не приветливо.

– Я вовсе не такого ожидала, – хрипло бормочу я. Волны эмоций, с которыми приходилось бороться весь день, безмерно измотали меня.

– А чего ты ждала?

– Чего-то более… роскошного. – Дома простые, не лучше, чем у нас в Кэптоне, хотя и построены в ином стиле. Наши более практичные и прямые. У здешних же, крытых соломой, верхние этажи пристроены весьма причудливым образом, и издали эти постройки напоминают шаткие карточные домики.

И пусть они отличаются от привычных мне, но все равно выглядят какими-то… скучными. Я надеялась оказаться в мире, переполненном жизнью и магией. Но наткнулась на унылую картину, художник которой забыл, что, кроме синего и серого, есть и другие цвета.

– С чего ты так решила?

– У эльфов богатая фантазия. Судя по товарам, что Хранители всегда держали под замком. – Я пожимаю плечами. И вспоминаю о скудных пожитках, оставшихся в спальне на чердаке, об эльфийском чайнике, так и стоящем на прилавке в лавке. Я сжимаю сумку, что взяла с собой на собрание. По крайней мере, у меня есть что-то из дома. Слава богам, я никогда не выхожу на улицу без предметов первой необходимости.

Эльф лишь фыркает и, не желая развивать тему, бросает:

– Пойдем.

Стуча зубами, я спускаюсь вслед за ним по ступенькам. Отряд шагает позади нас. И пусть на Кэптон уже опускались мягкие сумерки, здесь – лишь рассветные часы бодрящего зимнего утра. Город просыпается. Улицы пока почти пусты. Неестественно тихо. И все вокруг покрыто инеем в тон серому небу.

В центре города лежит большое озеро. От него к горе позади нас бежит река, вероятно, несущая свои воды в Кэптон. Посреди озера высится скульптура, изображающая мужчину-эльфа и человеческую женщину.

Я замираю. Король останавливается рядом со мной. В нескольких шагах позади встает отряд.

– Это первая Людская королева?

Он колеблется пару мгновений, словно бы раздумывая, стоит ли отвечать.

– Да. И один из моих давних предков.

– Предков? – Я смотрю на него. – Разве вы не король эльфов?

– Что за странный вопрос. – Он смотрит на меня, сузив глаза. – После всего случившегося как ты можешь в этом сомневаться?

– Нет, я… – Я сжимаю переносицу и вздыхаю. Сегодня был очень длинный день. – Я думала, что все Людские королевы выходили замуж за одного и того же короля эльфов.

Он лишь смеется, откинув голову назад. Вполне приятный звук, если бы он веселился не за мой счет.

– Думаешь, один мужчина живет уже три тысячи лет?

– Ну…

– В человеческих историях слухи о продолжительности жизни эльфов сильно преувеличены. Мы живем примерно столько же, сколько люди в Кэптоне. – Король смотрит на меня. – Мы поженились, и теперь наши жизни связаны. Когда ты умрешь, смерть вскоре придет и за мной.

– Значит, ваш отец был женат на Элис?

Он вдруг застывает, напрягается. Стискивает челюсти, словно борется с инстинктивным желанием высказать то, что первым пришло на ум, и, наконец, бросает лишь:

– Был.

Мы больше не говорим об этом и продолжаем двигаться вперед. Хотя я бы все отдала, чтобы сделать остановку и попытаться понять, насколько глубоки скрываемые им чувства. Кем была для него Элис? И какое место на самом деле занимала в этом мире?

Я бросаю взгляд назад, на статую первого короля эльфов и Людской королевы. Король держит в руках большую табличку. Королева стоит перед ним на коленях. И, словно рабыня, прижимает руки к земле у его ног.

Я изучаю истертые детали скульптуры, пытаясь извлечь из нее все возможные сведения. Но образы короля и королевы поблекли и подернулись инеем и снегом. И все же я пытаюсь отыскать в себе хоть какие-то чувства к ней, к первой женщине, добровольно занявшей место, что досталось сейчас мне, ради мира между людьми и волшебными созданиями, обитающими по эту сторону Грани. Если истории о том, что магия передается от королевы к королеве, не лгут, то ее силы теперь живут во мне.

– Как вы узнали, что я королева? – спрашиваю я по дороге к виднеющемуся вдали замку. Он зажат между двумя горами, занимая все пространство между ними, словно отделяя долину от мира за ее пределами. Король лишь бросает на меня взгляд. Трудно сказать, злится ли он, ведь я вновь нарушила молчание. Но я все же продолжаю: – Я понимаю, что ожерелье прятало от меня… мою магию. Но вы ведь узнали все еще до того, как его сняли?

– Я увидел твою магию.

– Но разве ее не скрывал черный обсидиан?

– Некоторых людей невозможно спрятать. Им суждено быть видимыми.

– Но вы даже не сомневались, – настаиваю я, не довольствуясь туманным ответом.

– Я коснулся тебя, – просто поясняет он.

– И все поняли с одного прикосновения?

– Ты же слышала, что ожерелье состояло из лабрадорита и черного обсидиана. Последний призван был скрывать твою силу. Лабрадорит – редкий камень, добываемый здесь, в Срединном Мире, он может помешать мне или любому другому эльфу Познать. Обычно лабрадорит блокирует Познание с первого взгляда и с первого касания. Однако…

– Постойте. Что такое Познание?

Он вздыхает, будто этот разговор ему быстро наскучил. Но меня не волнует, что он посчитает меня навязчивой. Мне нужны ответы.

– Познание – это когда эльф определяет истинное имя предмета, существа или человека. Истинное имя – это звук, определяющий саму суть, нечто уникальное для каждого создания или предмета. Эльфы Познают с помощью зрения, прикосновения или врожденной магии, – поясняет он. – Как только истинное имя известно, эльф может управлять существом или вещью по своему желанию.