– Зелье.
– Это и так ясно. – Я закатываю глаза. – Что в нем?
– Настой базилика, имбиря и ягод бузины.
– И вы не используете растение, в честь которого названы? – Я выгибаю брови и откидываюсь назад, пытаясь найти удобное положение. Непросто находиться в моей шкуре. – Кора белой ивы, и даже не стоит добавлять корицу для вкуса. Немного таволги, если есть. – Он не сводит с меня пристального взгляда. – Поверьте, я знаю, о чем говорю. Я изучала травничество в академии. Это моя работа.
«Бывшая работа». – Мелькнувшая мысль оставляет внутри пустоту. У меня была жизнь, цель, а теперь… ничего нет.
– Ладно. – Уиллоу явно хочет закатить глаза, но сдерживается. Он подходит к длинному столу, стоящему в изножье кровати. Не помню, чтобы видела его, когда впервые осматривала комнаты.
– Сколько я была без сознания?
– Около двенадцати часов, – мимоходом бросает он, как будто это вовсе не важно.
– Двенадцать часов… – повторяю я. Потом перевожу взгляд на окно. – Что случилось?
Я откидываю пытающееся придавить меня тяжелое одеяло. Мышцы протестующе кричат, потрескивают кости. Я касаюсь пола босыми ногами, и ночная рубашка спадает до самых икр.
– Ваше величество!
Я не обращаю внимания ни на слова, ни на порыв Уиллоу броситься ко мне. Я не отвожу взгляда от окна. Пошатываясь, подхожу ближе и вглядываюсь в землю внизу.
Встретивший меня серый мир теперь обрел цвета.
Вдоль зеленеющих полей видны заплаты полевых цветов. В лесах пробивается новая поросль. На ветвях деревьев уже появились весенние почки. Я замечаю фермеров, начинающих обрабатывать землю. Даже небо за ночь из зимнего стало весенним.
Все настолько изменилось, что кажется, минуло не двенадцать часов, а уже несколько месяцев. Насколько может видеть глаз, мир жив и покрыт сочной зеленью.
– Что? – У меня подгибаются колени, и Уиллоу тут же оказывается рядом. Он сильнее, чем кажется. Эльф обнимает меня за плечи и помогает вновь добраться до кровати. – Что случилось?
– А вы не знаете? – спрашивает он.
– Я ничего не знаю, – лишь выдыхаю я.
– Моя королева… здесь случились вы.
– Что?
Вздохнув, Уиллоу проводит рукой по коротко стриженным курчавым черным волосам. Он переводит взгляд с меня на окно и обратно. Но, наконец, вновь возвращается к заказанному мной отвару. Я же смотрю в окно, смиряясь с тем, что останусь во тьме. Никто здесь не станет…
– На то, чтобы найти вас, ушел год… Долгий, холодный, неправильный. Произошла какая-то ошибка, верно?
– Огромная, по имени Люк, – бормочу я. Он смотрит на меня, и я думаю, что нам, возможно, удастся понять друг друга. – Вы правы. Меня не обучали, как надлежит королеве. Я не знала. До того, как я смогла что-то понять, от меня скрыли собственную магию.
«Это не моя вина, – хочется мне сказать. – Не моя».
Так почему же за поступки Люка я виню себя? Все сделал он один… во имя любви.
Я морщусь и с горечью оглядываюсь назад, в прошлое. Я много лет томилась по жалкому парню, по вине которого теперь ощущаю себя слабой и никчемной. Он же пытался запереть мои способности. По его вине страдали жители Кэптона, которые сейчас к тому же лишились единственной целительницы. И от этого хочется кричать, пока не заболит горло.
Пора бы уже перестать думать о любви. Все сотворенное во имя этого чувства Люком лишь подтверждает, что не стоило вообще с ним связываться. Да и с любым другим тоже. Любовь опасна, она заставляет забыть о долге.
– Кажется, вы вообще мало что знаете. Не скажу, что королеве дается право выбирать свою судьбу. Но, когда скрыли вашу магию, вы ни на что не могли повлиять. Не нужно винить себя за чужие поступки. – Уиллоу наливает отвар в кружку и несет ее мне.
– У меня вообще не было выбора. Иначе все могло бы пойти по-другому. – Я собираюсь с духом и одним глотком выпиваю отвар. И содрогаюсь от вкуса. Хотя он именно таким и должен быть. Я вспоминаю, сколько лекарств изготавливала лишь по вкусу. Одна капля на языке, и я знала, какие травы вошли в состав. Магия, которую я никогда не видела. – Так что я ничего не знаю. Я несколько лет должна была учиться у Хранителей. Но меня никто не готовил. И теперь я здесь словно во тьме. – Я устало поднимаю взгляд на высокого эльфа. Лишь он может мне помочь. – Я буду благодарна за любую помощь, помимо зелий.
Уиллоу берет у меня кружку, сжимает ее обеими руками.
– Что вы хотите знать? – наконец спрашивает он. – Истинная сущность короля и королевы тщательно охраняется… но я расскажу, что смогу.
– Для начала хотелось бы знать, что же, во имя Забытых богов, случилось, когда я села на трон. – Я тянусь к окну, но даже руку поднять мне удается с трудом. – После можно перейти к тому, как всего за ночь сменились времена года. А где-нибудь между, может, поясните, почему мне кажется, словно я упала и скатилась с нескольких лестничных пролетов, хотя на деле у меня всего лишь дурацкая лихорадка.
– Значит, основы. – Он ставит кружку на стол, а затем помогает мне удобнее устроиться в постели. Я хочу отмахнуться от него и сказать, что справлюсь сама. Но ведь на самом деле не сумею. К тому же есть в его ауре нечто успокаивающее. И мне не хочется его отталкивать. – Вы знаете, как была создана Грань?
– Я знаю о мирном договоре между людьми и эльфами. – Хотя «знаю» – довольно сильно сказано. Я с детства слышала песни и народные сказания о нем. – Я знаю, что за Гранью живут эльфы вместе с другими народами, владеющими дикой магией. И без Грани, что защищает нас, лишенных магии людей, наш мир был бы уничтожен.
Я вдруг понимаю, что слово «нас» применительно к лишенным магии людям уже не совсем правильно. Я Людская королева и благодаря этому унаследовала магию. У меня есть способности, о которых другие люди могли бы только мечтать. Но я не чувствую себя сильной. Я ощущаю… одиночество. Я больше не вписываюсь в человеческие рамки, и для народа за Гранью все же чужая. Я словно бы оказалась в ловушке между двумя мирами. И до конца своих дней не буду по-настоящему принадлежать ни к одному из них.
– Отчасти верно. – Он присаживается на край кровати, складывает руки на груди. – Насколько я понимаю… давным-давно существовал лишь один мир. Потом с помощью того, что мы называем Завесой, его разделили на две части – Край Смертных и Запределье. А после Край Смертных вновь поделили надвое, создав Срединный Мир и Природные Земли.
– Значит, всего существует три мира? Запределье, Срединный Мир и Природные Земли? – уточняю я.
– Да, и вы пришли из Природных Земель.
– А теперь я нахожусь в Срединном Мире, – заключаю я. Уиллоу кивает. – А что такое Запределье?
– Никто не знает. Ну, может, лишь король Эльдас. Говорят, что Завесу, отделяющую нас от Запределья, создал первый король эльфов, чтоб повелевать жизнью и смертью. Этим поступком он лишил эльфов бессмертия, дарованного им первыми богами. Поэтому другие народы преклонили колени перед эльфами. Они почтили их жертву, дающую возможность всем обрести последний покой, и провозгласили короля эльфов верховным правителем, владыкой всех смертных.
– А до создания Завесы люди умирали? – спрашиваю я.
– Об этом нет в легенде. – Уиллоу ненадолго умолкает. – И прежде чем вы спросите… Я понятия не имею, как жили люди в прошлом и когда они умирали. Истории разные, и каждая ужаснее предыдущей.
– Я знаю, каково приходится, когда тебе рассказывают невероятные истории, – бормочу я, размышляя обо всех эльфийских сказках, в которых истина переплелась с приукрашенными знаниями. – Значит, эльфы, в некотором смысле, хранители мертвых?
– Можно и так сказать. Отчасти именно поэтому нам даровали возможность отыскивать истинные имена людей, животных и вещей.
– А найти имена… значит Познать?
– Да. И в Срединном Мире нет большей власти.
– А как создали Грань? Когда мир разделился на Срединный Мир и Природные Земли?
Уиллоу бросает взгляд в окно.
– После того как создали Завесу, на некоторое время воцарился мир. Но после все же начались ссоры и распри. Эльфы, вампиры, фейри, дриады, русалки, все народы, владеющие дикой магией, черпают силу из Запределья.
