Толпа зааплодировала, взывая к ним, и мой взгляд обратился к Фабиану, который изо всех сил старался не выглядеть разозленным. На этот раз маска, которую он носил, слетела, и гнев засиял в его карих глазах. Секунду спустя он выжидающе повернулся ко мне, его челюсть пульсировала.

Фелиция повернулась обратно к сцене, и на меня упал свет прожектора, его жар был подобен ярким лучам солнца. Мой ответ был очевиден, но загонит меня в ловушку, из которой я никогда не выберусь. Он объявит меня невестой вампира, скучающего принца, который сделал из меня игрушку с того момента, как мы встретились.

— Я выбираю принца Эрика, — объявила я, и мой голос зазвенел на всю комнату, молясь, чтобы этот выбор защитил моих близких. Кошмар протестующе закричал, но клинок уже не мог спасти меня.

Эрик улыбнулся самой мрачной из улыбок, когда я связала себя с ним этими словами, и рот Майлза открылся от шока.

Все было сделано. Мой выбор был сделан. И моя душа была отдана Эрику Бельведеру.

Я

плакала до тех пор, пока мои глаза не покраснели и не заболели, и слезы больше не могли вытекать из моего тела. После всего, что мы сделали, чтобы уничтожить «Банк Крови». После всего, чем мы рисковали, чтобы спасти его, мой отец был потерян. Безнадежное отчаяние наполняло меня, когда я смотрела на каирн, который мы создали вокруг его тела, и мое горе было таким острым, что резало глубже, чем любое лезвие.

Магнар отнес его на вершину холма ради меня. Это была самая высокая точка на многие мили вокруг, и мы уложили его отдыхать, глядя на все это сверху. Наконец-то он был свободен.

Потребовалось несколько часов, чтобы собрать камни, необходимые, чтобы накрыть его. Мои пальцы онемели от холода и покрылись грязью от выкапывания камней из почвы. Мои ногти были сломаны и окровавлены, но я не чувствовала никакой боли от своих травм. Боль в моем сердце была слишком сильной, чтобы оставить место для чего-то еще.

Солнце начало садиться, когда я посмотрела на памятник, который мы создали для места последнего упокоения моего отца. Чистое небо было испещрено розовыми и оранжевыми полосами, а полная луна уже взошла. Все выглядело так, как если бы небеса соединили солнце и луну, чтобы попрощаться.

Я сжала мамино обручальное кольцо, которое теперь висело на цепочке у меня на шее. Металл был теплым, его присутствие каким-то образом заставляло меня чувствовать себя ближе к моим родителям. То, что я носила его на себе, сохраняло их души рядом с моей.

Мои мысли перенеслись к Монтане, в ловушку к убийцам, которые сделали это. Она даже не знает, что папа мертв. Это было неправильно, что она не знает.

Я стиснула зубы, когда мое горе начало уступать место ярости. Кем, по мнению вампиров, они были, чтобы так поступить с нами? Как они могли разорвать весь мой мир на части и не испытывать угрызений совести?

Боль, терзавшая мою душу, нуждалась в выходе, жажда крови поднималась во мне, соперничая с жаждой монстров, которые сделали это.

Моего отца не стало. Они перевезли Монтану на другой конец страны. За мной охотились, как за каким-то животным. И ради чего?

Это было неправильно. Я хотела, чтобы они заплатили. Я хотела заставить их почувствовать хоть каплю того, что чувствовала я. Я хотела ворваться в их так называемое королевство, разрушить стены у них над головами и позволить солнцу сжечь их заживо. Больше всего на свете я хотела, чтобы они все умерли, превратились в пепел, гниль и ничто. И был только один способ, которым я могла добиться этого.

Я повернулась к Магнару, который молча стоял рядом со мной, и взяла его за руку. Он удивленно поднял брови, заметив решимость в моем взгляде. Был только один способ, которым я хотела скорбеть сейчас, и это была жестокая месть.

— Я приму клятву, — яростно сказала я. — Скажи мне слова, и я их произнесу. Я хочу, чтобы мои дары раскрылись. Я хочу быть полноценной истребительницей, как ты. Я хочу убить Бельведеров.

Что-то сверкнуло в золотистых глазах Магнара, и он накрыл мою руку другой.

Я ждала, что он скажет мне, что делать, в то время как Фурия горел на моем бедре от возбуждения, подгоняя меня.

Прими свою судьбу, дитя Солнца.

Это было то, для чего я была рождена. Это было то, для чего я была создана. И это было то, что мне потребуется, чтобы добиться мести, которой мое сердце желало больше всего на свете.

— Нет, Келли, — выдохнул Магнар, разрушая момент принятия решения, который горел во мне, его слова были пощечиной по моему лицу. — Не так.

— Что? — Я уставилась на него в изумлении.

Я думала, что он будет доволен, даже взволнован. Он был последним в своем роде. Если я присоединюсь к нему, тогда нас будет уже двое, таких же преданных его делу, как он сейчас. Мы могли бы остаться вместе и выследить монстров, которые все это затеяли. Я хотела помочь ему уничтожить вампиров. Мне нужно было это сделать.

— Не так, — твердо повторил он. — Это не то решение, которое тебе следует принимать, пока ты так себя чувствуешь…

— Я никогда не перестану чувствовать это, — сердито прошипела я. Кто он такой, чтобы указывать мне, что я думаю? — Мой отец мертв! Ты что, не понимаешь? Они убили его!

— Ты знаешь, я понимаю эту боль лучше, чем кто-либо другой, — прорычал он, и я вспомнила, что Эрик Бельведер сделал с его отцом. Он действительно понимал, так почему бы ему не помочь мне?

— Так позволь мне принести клятву. Позволь мне помочь тебе уничтожить их, — потребовала я, и моя кровь закипела.

— Есть и другие последствия, вещи, которые ты не понимаешь. Если ты примешь свою клятву, мне придется обучать тебя, и тогда мы никогда не сможем…

— Мне все равно! — Крикнула я, вырывая свою руку из его хватки. — Мне все равно, какова цена. Я отдам все, чтобы забрать от них мою сестру. Я отдам свою душу, свою жизнь, вообще все, что угодно.

Фурия продолжал разгораться на моем бедре, казалось, отчаянно желая, чтобы я это сделала. Он хотел, чтобы я реализовала свой потенциал. Он хотел, чтобы я стала настоящей истребительницей.

Я выхватила клинок из ножен, и меня охватило ощущение, будто я погружаюсь в теплую воду. Я ахнула, когда странный ветер взъерошил мои волосы, и сила, непохожая ни на что, что я когда-либо чувствовала раньше, нахлынула на нас.

Я опустилась на одно колено, держа Фурию перед собой, прежде чем вонзить его острие в замерзшую грязь, пока оно не вонзилось в нее подобно каменному столбу.

— Не делай этого, дракайна хьярта, — взмолился Магнар.

Маленькая часть меня ощущала его боль как удар в грудь, но это было ничто по сравнению с разрушительной силой поглощающего меня горя и отчаянной потребностью мести, которая подталкивала меня к этому.

Я знаю эти слова, — Фурия взволнованно выдохнул в глубине моего разума. — Позволь мне направлять твой язык.

Мои глаза встретились с глазами Магнара, и новая боль пронзила меня, когда я посмотрела в его отчаянный взгляд, но я не могла отказаться от своего решения. Мне нужны были мои дары. Я чувствовала это каждым дюймом своего тела. Я должна была сказать эти слова.

— Я клянусь всегда ходить во свете, — сказала я, и сила этих слов зафиксировала мое тело в нужном положении, а кровь забурлила в венах. — Я буду искать тех, кто обитает во тьме.

Справа от меня вырос ослепительный свет, и хотя я не могла повернуть голову, я почувствовала присутствие чего-то гораздо большего, чем любой смертный или вампир, когда оно обратило свое внимание на меня. Существо придвинулось ближе, наблюдая за нами и желая, чтобы я продолжала, его сила, казалось, вливалась в меня, когда я произносила слова, которые не должна была знать, Фурия вливал их в мой разум, и мой язык произносил их без протеста.

— Мои дни больше не будут принадлежать мне. Я отдаю их делу.

Что-то огромное врезалось в мое тело, и я ахнула, когда его сила разлилась по моей крови. Я не могла сдвинуться ни на дюйм. Каждый мой вдох был пронизан чем-то, что покалывало и прожигало путь прямо в легкие, прежде чем распространиться дальше, находя каждую клеточку моего существа и формируя из нее нечто новое. Я перерождалась как существо чистой силы, мои человеческие слабости покидали меня и уносились прочь странным ветром, кружащим вокруг меня.