— Как ты думаешь, бунтарка, что-нибудь изменилось? — спросил он, его тон был низким, глаза пронзительными, и я поняла, что речь идет не о плане.

Я подумала обо всем, что произошло с того момента, как я встретила его. Как он заманил меня в ловушку, мучил, использовал. Прошлой ночью он заставил мое тело подчиниться ему, и теперь, оглядываясь назад, я поняла, что все это лишь еще один способ получить власть надо мной. Даже то, что он защитил меня от взрыва, было продиктовано эгоистичными мотивами. Я была куклой в его руках, а куклы созданы для того, чтобы играть в чужие игры. У них не было собственного выбора.

— Нет, — холодно ответила я. — Ничего.

— Ну что ж, тогда давай продолжим наш день, хорошо? — съязвил он, как будто я зря тратила его время. — Одевайся. Мы скоро уезжаем. По обычаю, перед церемонией выбора мы все должны посетить оперу.

— Что? — Я ахнула от ужаса, уверенная, что именно это слово упоминал папа, описывая, на что раньше были способны человеческие врачи. — Ты хочешь сказать, что мы должны смотреть, как кого-то разрезают?

Брови Эрика приподнялись, в его глазах блеснул лукавый огонек. — Да, должны. Так что поторопись. Мы не хотим пропустить первую каплю крови.

— Черт возьми, нет, — сказала я с отвращением. — Ты думаешь, я пойду с тобой смотреть, как пытают невинного человека?

Эрик отрывисто рассмеялся, затем схватил мое одеяло, сорвал его с меня и швырнул через всю комнату.

— Вставай, — скомандовал он. — Я сказал «опера», а не «операция». Это своего рода пение. А теперь двигайся.

— Ты мудак, — прошипела я.

— Уже перевалило за полдень, — сказал Эрик. — И мне все больше надоедает это общение. Я хочу покончить с этим днем и наконец-то отправиться домой.

— Ты здесь не живешь? — удивленно спросила я, хотя все еще была зла на него за дерьмовую шутку, когда встала с кровати и направилась к шкафу.

— Моя семья берет отпуск специально для этого ритуала. Мы вернемся в свои дома и к своим обязанностям, как только он закончится. Замок принадлежит нам в равной степени, но жить друг на друге — это немного удушающе для всех нас.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Кларисса, ее светлые волосы развевались за спиной. — Эрик! Тебе не положено проводить время с придворными в день выбора. Убирайся.

— Сегодня обстоятельства немного другие, учитывая, что моя придворная чуть не погибла, — прорычал он, когда она толкнула его, но он не сдвинулся ни на дюйм.

Глаза Клариссы метнулись ко мне, затем расширились. — Она даже не одета! Где твой стилист? Приведи ее сюда сию же секунду.

— С удовольствием. — Эрик потащил сестру из комнаты.

Вскоре появилась Нэнси с большой сумкой в руках, выглядевшая взволнованной, когда кто-то втолкнул ее в дверной проем. Мне не нужно было гадать, кто.

— Сними рубашку, Монтана, доктор подсказал мне, как промыть рану, — мягко сказала она.

Я скрестила руки на груди, отрицательно качая головой. Не потому, что мне было стыдно, а из-за метки на моем предплечье. Я не могла рисковать тем, что ее увидят снова.

— Не говори глупостей, я не собираюсь смотреть на тебя. — Она рассмеялась, но я не присоединилась к ней.

Через мгновение она направилась в ванную за полотенцем, затем протянула его мне.

Не имея реального выбора, я повернулась к ней спиной и стянула с себя пижамную рубашку, обернув полотенце вокруг себя так, что наружу торчала только моя левая рука. Я выглядела как тупая сука, но Нэнси не стала задавать мне вопросов, открыла свою сумку и достала бутылочку с прозрачной жидкостью и несколько свежих бинтов.

Она похлопала по табуретке перед туалетным столиком, приглашая меня. Я села на нее, и она откинула мои волосы в сторону, разматывая повязку на шее и плече. Я осмотрела рану, удивленно нахмурившись: рана была и вполовину не так серьезна, как казалось прошлой ночью. Немного крови осталось на краю покрывшегося коркой пореза, но сегодня утром из него не сочилась свежая кровь.

Нэнси сняла крышку с бутылки, которую держала в руке, и вылила содержимое на рану.

Огонь вспыхнул внутри моей руки, и я подавила крик. — Что, черт возьми, это было?

Она бросила на меня извиняющийся взгляд. — Я просто следую инструкциям.

Я втянула воздух сквозь зубы, и боль, наконец, утихла. Нэнси начала перевязывать рану новым бинтом, стараясь делать движения более осторожными.

Когда с этим было покончено, она подняла мою пижаму и вернула ее мне. — Доктор снова осмотрит тебя завтра.

Я кивнула, и она отвернулась, пока я натягивала рубашку.

Мы приступили к нашей обычной рутине, пока она расчесывала мне волосы и красила лицо. Считалась бы я привлекательной без всего этого? Я не была уверена. Там, в Сфере, я привлекала внимание мужчин, но никогда не проявляла интереса к тому, чтобы прихорашиваться перед ними. Я никогда по-настоящему не ценила внешность, потому что она не спасала от голода и не согревала по ночам суровой зимой. Мне казалось неправильным сидеть здесь и позволять Нэнси делать из меня искушение, когда в мире так много людей страдают, не зная, когда их ждет следующая трапеза. Я ничего не могла для них сделать, но, соглашаясь на все это дерьмо, я делала что-то для своей семьи. И я бы купила их защиту любым доступным способом.

Мой желудок сжался, когда я подумала о дилемме, с которой столкнусь сегодня. Выбрав Фабиана, Эрик выполнит обещание, а выбрав Майлза, я сохраню свой секрет. Я с тревогой прикусила внутреннюю сторону щеки, все еще разрываясь между судьбами, с которыми столкнулась.

Я поймала себя на том, что теряюсь в собственных глазах, гадая, узнаю ли я вообще женщину, смотрящую на меня в ответ. Что-то подсказывало мне, что мне нужно доверять этой новой женщине, что мне нужно верить своим инстинктам, куда бы они меня ни вели.

Нэнси наконец отошла, оставив меня в безупречном виде: половина волос убрана в аккуратный пучок, а остальные темные локоны свободно свисают по спине. Я должна была признать, что на данный момент это была лучшая работа Нэнси, и она еще немного полюбовалась мной, прежде чем направиться к шкафу.

— Эрик уже выбрал для тебя платье. Он прислал его сюда вчера. — Она достала наряд, спрятанный в большом белом футляре, прежде чем расстегнуть его.

Я встала, сгорая от любопытства, когда она достала платье, которое, казалось, олицетворяло ночное небо.

Темно-синий материал был усыпан крошечными бриллиантами, которые сверкали, как звездный свет. Оно было с длинными рукавами — к счастью — из кружева и атласным корсетом. На бюсте красовалась сверкающая брошь, яркая и круглая, как луна.

— Это… — Я покачала головой, не находя слов.

— Оно впору принцессе. — Нэнси улыбнулась, и ее последнее слово срикошетило в моем сознании, заронив осколок страха глубоко в мое сердце.

Церемония выбора больше не была далеким страхом. Она была здесь. Сегодня. И я не смогу выкрутиться из этого.

Кого бы я ни выбрала, мне придется выйти замуж. Человеческая невеста для кровососущего монстра.

Я сидела в королевском ложе рядом с Пейдж, сжимая ее руку, и мы смотрели вниз, в невероятный зал, который один из охранников назвал театром. Золотые колонны поднимались от огромной сцены, а роскошный красный бархат украшал многие сотни сидений, расположенных под углом к ней, и все они были заняты изысканно одетыми вампирами. Наши взоры были устремлены на темную деревянную сцену, где пела женщина в роскошном кремовом платье, за которым тянулся атласный шлейф.

Этот звук не был похож ни на что, что я когда-либо слышала раньше, и он вызвал во мне боль из-за того, что произошло с тех пор, как я покинула Сферу. Со мной, с отцом, с Келли. Что-то в музыке говорило об этой боли, об их отсутствии. Хотя вампирша не пела ни на одном из известных мне языков, я понимала ее песню так, что для ее восприятия не требовалось слов.