— Принц Эрик находит меня довольно забавной, — сказала я, пожимая плечами, и его глаза сверкнули при этих словах. Конечно, я была объектом унизительных шуток Эрика, но все же.

— Неужели? — пробормотал он себе под нос, затем почти потащил меня из комнаты.

Мы спустились по короткой каменной лестнице к деревянной двери, и Фабиан открыл ее, ведя меня в небольшой сад, обнесенный стеной. Я поежилась от холодного ветра, и Фабиан снял пиджак, накинув его мне на плечи, прежде чем я успела возразить.

— О, я в порядке. — Я попыталась снять его, но он крепко обнял меня за плечи.

— Я не проявляю рыцарства ко многим людям, — холодно сказал он, как будто это делало меня такой счастливицей.

— Вау, — саркастически проворковала я. — Ты действительно знаешь, как расположить меня к себе.

— Даже большинство вампиров убили бы за то, чтобы оказаться на твоем месте прямо сейчас, любимая, — сказал он, его высокомерие особенно сильно раздражало.

Листья хрустели у меня под ногами, когда мы шли, но Фабиан, казалось, двигался так что не наступил ни на один из них. Я смотрела на высокие деревья, наблюдая за маленькими птичками, прыгающими между ветвями, вспоминая времена, когда я наблюдала за птицами, порхающими взад и вперед над Сферой, летящими туда, куда им заблагорассудится. В детстве мы с Келли не раз притворялись, что у нас есть крылья, и порхали по нашей крошечной кухне, пока папа смеялся. Я мечтала о том, каково было бы просто улететь из этого места и отправиться туда, куда я захочу. Теперь я была далеко от дома, в самом роскошном месте, которое только могла себе представить, и чувствовала себя пленницей больше, чем когда-либо.

Пока мы шли, Фабиан рассказывал мне о деревьях, называя каждое из них, как будто это могло быть ключом к тому, чтобы произвести на меня впечатление. Затем он заговорил о ручье и птичьей жизни, ему явно нравился звук собственного голоса, и он охотно слушал его. Однако я с радостью впитывала эту информацию, откладывая в памяти знания о вещах, о которых когда-то и представить себе не могла, что узнаю.

Когда мы проходили через группу дубов, он остановил меня и развернул лицом к себе, его мягкий аромат ударил мне в нос. Как мед и апельсин, острый и аппетитный.

Здесь было тихо, круг деревьев образовывал поляну, и кто-то поставил в центре нее резную деревянную скамейку. Фабиан медленно приближался ко мне, и я отступала в том же темпе, часть меня хотела убежать, но поворачиваться спиной к этому монстру казалось плохой идеей.

Теперь он полностью завладел моим вниманием, и я знала, что мой план сработал, хотя его голодный взгляд говорил, что я стану его следующей едой, если не буду подогревать его любопытство.

— Я привел тебя сюда не просто так, — сказал он, и мое дыхание стало немного неровным.

— И для чего же? — Спросила я, отводя взгляд в тень между деревьями, вспомнив об огромном вампире, который, как я видела, скрывался здесь, который выследил одного из своих и жестоко убил его.

Моя голова резко повернулась к Фабиану, и я смерила его взглядом, пытаясь подогнать под него этот профиль, но он был не таким крупным. Если только мой разум не сыграл со мной злую шутку, и, возможно, я переоценила размеры убийцы. Никто из тех, кого я видела в этом месте, не был таким большим, как вампир, который так бессердечно убил в этих деревьях. В любом случае, это внезапно показалось очень плохой идеей — добровольно идти в глубокий темный лес со смертоносным охотником.

— Если ты будешь стоять смирно, возможно, я смогу показать тебе, — сказал он с вызовом в голосе.

Мои ноги перестали двигаться, я давно утратила доверие к этой ситуации, но если он привел меня сюда, чтобы укусить или того хуже, то у меня не было шансов сбежать в любом случае.

Лучше умереть, размахивая кулаками, чем бегая ногами.

Слова отца. И при мысли о них я обрела силу. Он сражался с яростью перед лицом невзгод, и я, черт возьми, поступила бы также.

Фабиан сократил расстояние между нами, и его рука поднялась, чтобы взять меня за подбородок, его пальцы были как лед. Он провел большим пальцем по моей нижней губе, нажимая почти с такой силой, что останется синяк, но я не позволила ему увидеть, как вздрогнула. — Ты боишься, любимая?

— Никогда, — выдохнула я.

— Лгунья, — обвинил он. — Бояться — это по-человечески. Твое сердце трепещет, дыхание учащается. Я чувствую твой страх, независимо от того, как сильно ты пытаешься с ним бороться. Но когда ты превращаешься… — Он взял мою свободную руку, поднял ее и прижал к своей груди, где не билось сердце, а лишь царила пустота и тишина, казавшаяся совершенно неестественной. — Все это прекращается.

— Если ты не можешь чувствовать, какой смысл жить? — Я зарычала, отдергивая руку, и хватка Фабиана на моей челюсти усилилась.

— О, я чувствую, любимая, — сказал он, и мрачность отразилась на его лице. — Я просто не чувствую слабости. Вместо этого я чувствую, как сила и бессмертие текут через меня, как жидкая энергия.

— За это есть цена, — сказала я. — Я бы никогда не заплатила ее за то, чтобы стать монстром.

— В нас есть нечто большее, чем ты думаешь, — настаивал он.

— Значит, нет ничего человеческого, чего бы тебе не хватало?

Его темные брови сошлись на переносице, и он помедлил с ответом, прежде чем, наконец, пробормотал: — Нет.

Но мне показалось, что это совсем неправда.

— Теперь смотри, — сказал он, взяв меня за подбородок, чтобы повернуть мою голову к кроне дерева. На секунду я подумала, что он просто подставляет себе мое горло, но потом я увидела, что он пытался мне показать.

На одной из ветвей сидела огромная птица, на меня смотрели два больших карих глаза, почти такого же цвета, как у Фабиана.

— Это сова, — сказал Фабиан, отпуская меня и отступая назад, поднимая правую руку и сгибая ее перед собой. Он на мгновение закрыл глаза, затем сова взлетела, и ко мне устремился вихрь крыльев и перьев.

Я ахнула, отшатнувшись назад, прежде чем она приземлилась на руку Фабиана, существо даже больше, чем казалось там, на дереве, с пятнисто-коричневой окраской и огромными белыми кисточками на острых когтях.

— Он ручной, — пообещал Фабиан, подходя ближе. — Можешь погладить его, если хочешь. Его зовут Хеймдалль, назван в честь стража богов.

Я неуверенно протянула руку и провела ладонью по шелковистым перьям совы.

— Он красивый, — прошептала я, взглянув на Фабиана. — Ты тренировал его?

— Не совсем. — Фабиан погладил сову и объяснил: — Я могу управлять им. Любое животное, с которым я свяжусь, будет вечно связано со мной. Я могу видеть их глазами, направлять их туда, куда захочу.

— Как шпиона? — Я ахнула от ужаса.

Он мрачно усмехнулся. — Мы называем их Фамильярами.

— Все вампиры могут это делать? — Спросила я, когда холодное осознание поразило меня. Вампиры всегда знали все в Сфере. Неужели именно так они могли следить за нами?

— Да, но некоторые особенно хороши в этом. Как я. — Фабиан поднял руку, и птица с криком взлетела, снова поднимаясь на деревья. — У меня естественная привязанность к животным. Я предпочитаю их людям. Особенно Хеймдалля.

У меня внутри все сжалось. Неудивительно, что вампиры всегда одерживали над нами верх…

Фабиан посмотрел на меня, нахмурившись. — Могу я быть честен с тобой, Монтана?

Мое собственное имя заставило меня вздрогнуть. Эрик настаивал на том, чтобы называть меня бунтарка, сколько бы я ни просила его не делать этого. Услышав свое имя из уст Фабиана, я почти почувствовала себя равной. Но это было последнее, чем я была, когда дело касалось его. Может, я и играла в игры с этим вампиром, но он играл в свои собственные.

— Конечно, — ответила я.

— В тот день, когда ты вошла во двор, я подумал, что от тебя одни неприятности. Но это не то, что я вижу перед собой сейчас.

У меня перехватило горло от его слов. — Какие неприятности на самом деле может причинить человек? — Невинно спросила я, заправляя прядь волос за ухо.